Она покачала головой, жалея о сказанном ещё сильнее.

— Нет.

— Хорошо, — кивнул удовлетворённо. — А я уж было подумал…

От его взгляда некуда было деваться. Хрийз догадывалась, что Млада рассказала не всё, что всё было сложнее на самом деле. Знать бы ещё, насколько. Или лучше вообще не знать. Кто за язык тянул?

— Отличительная особенность всех детей, рождённых в союзе между живыми и неумершими, — психоэмоциональная незрелость при нормальном физическом развитии. Впрочем, за всю историю таких детей родилось всего трое, так что утверждать наверняка не берусь. Что же касается Лисчим Нагупнир, по итогам разбирательства её признали ограниченно дееспособной, уравняв в правах с подростками. В частности, выезд за пределы Сосновой Бухты без сопровождающего ей прямо запрещён. Но в любом случае, злые шутки в отношении тех, кто заведомо слабее, это нехорошо. Младший имел полное право взбеситься, — сТруви побарабанил с досадой пальцами по столу и добавил — И взбесился. Паршивец. Доставил мне хлопот. Я этих дуралеев по кусочкам собирал потом; двое осознали, третий озлобился. Пришлось его рекомендовать в гвардию княжества…

— Зачем? — изумилась Хрийз. — Чтобы он выучился как следует и покалечил Ненаша?

— Армия прекрасно лечит такие психические выверты, — не согласился сТруви. — Все эти 'равняйсь-смирно', 'упал-отжался', 'встать-и-бегом', всенепременные наряды на очистку отхожих мест собственными лапками, без права применения магии… Несколько зим, и человека, бывает, родные, давно махнувшие рукой на шалопая, не узнают, настолько глубоки и качественны изменения. Ну, и потом, честный боевой маг, достигший уровня моего младшего, вряд ли станет холить в себе маленькую меленькую месть. У него найдутся дела интереснее…

Девушка на небольшой сцене в центре зала заиграла на скрипке. Медленная, красивая мелодия поплыла в воздухе, смешиваясь с тихим плеском фонтанчика, изображавшего водяную лилию. Фонтанов в зале, кстати, было множество, небольших, разнообразно оформленных, с внутренней подсветкой, придававшей общему полумраку таинственное мерцание.

Принесли заказ. Для Хрийз несколько блюд, полноценный ужин, вместе со сладким, а для её спутника — закрытую кружку объёмом в литр. При мысли о том, что именно туда налили, желудок подскочил к горлу, настойчиво просясь наружу. Хрийз отвела взгляд. Есть расхотелось совершенно. Но пришлось из вежливости.

— Что с вами, госпожа Хрийзтема? — участливо поинтересовались у неё. — Пропал аппетит?

Он ещё спрашивает! Убила бы, если б могла…

— Нет, ничего, — бледно улыбнулась Хрийз. — Не стоит беспокойства…

— Собственно, возвращаясь к делу. Я бы просил вас не брать других заказов, пока не исполните мой. Вообще-то, условие строгое. И ради вашего же блага: невозможно качественно создавать две вещи сразу, не тот у вас пока уровень, можно надорваться. Магические травмы восстанавливаются тяжело. И ещё: вы получите инструмент, потребный для работы. Но. Вам придётся пройти со мной…

— Куда? — спросила Хрийз.

— Не бойтесь, — мягко выговорил сТруви, угадав её настроение. — Я не причиню вам зла, это не в моих интересах. Просто я очень хорошо знал аль-мастера Ясеня; он оставил в наследство несколько вещей, которые завещал передать тем, кто пойдёт по его следам в профессии. Взять эти вещи и принести сюда я не могу по той же причине, по какой не трону подушку, укрывающую книгу; я должен исполнить завещание друга. Я дал слово.

Хрийз вспомнились слова сЧая, как тот говорил об аль-мастере Ясене. Что умирал он в муках, и кто-то из неумерших отпустил его…

— Это вы… отпустили аль-мастера? — спросила Хрийз напрямик.

— Я, — не стал отпираться сТруви. — Так было надо. Помочь ему уже было нельзя. Но он сокрушался о том, что некому передать опыт, знания и дар, из рук в руки, как полагается, это единственное держало его, не давая совершить последний шаг за Грань, к новому рождению. Я согласился стать проводником его воли. До тех пор, пока в мире не появится новый Вязальщик. И он появился. Вы появились, госпожа Хрийзтема. Пойдёмте.

Он поднялся. Повёл рукой в магическом жесте и перед стоилком повисла узкая щель портала, наполненная серым мертвящим светом. Хрийз вскочила, поневоле попятившись. Он серьёзно? Предлагает лезть — туда?

— Не бойтесь, — повторил сТруви, протягивая ей руку. — Пойдёмте…

Хрийз стиснула зубы и шагнула вперёд.

Портал — мгновение жаркой мглы, опалившей кожу, — вынес их в стеклянную галерею, откуда открывался великолепный вид на зимнее море. Узкая зеленоватая полоса над горизонтом обозначала растаявшую давным-давно вечернюю зарю. В галерее стоял стылый холод, стонали под ветровой нагрузкой стёкла, пахло пылью и застарелым одиночеством

— Здесь когда-то был госпиталь, — объяснил сТруви, приглашая идти следом. — Давно. До войны с Третерумком, до конфликта с Небесным Краем… В общем, давно. После победы какое-то время здесь размещали тяжелораненых, потом отстроили новую больницу в Сосновой Бухте. Здесь всё же атмосфера… не та.

Не та атмосфера… Хрийз чувствовала разлитое в воздухе, застывшее за давностью лет, горе. Тяжелораненых размещали, сказал сТруви. Не просто тяжелораненых, поняла девушка. А таких, кому уже не помочь ничем. Кому осталось облегчить только уход.

— Пойдёмте…

Чистые, вылизанные до полной стерильности коридоры. Седой полумрак. Неистребимый запах лекарств и человеческих страданий. Сколько же здесь перебывало умирающих за сколько лет?

Небольшая палата, с двумя кроватями. И там, наодной из тумбочек, с неожиданно тёплой как солнечный свет аурой…

— Это всё теперь ваше, — тихо сказал сТруви. — Берите, госпожа Хрийзтема. Владейте. Не направляйте во зло. Вы — Жизнь; служите Жизни.

Хрийз осторожно провела ладонью над широким ящичком. Он раскрылся с тихим вздохом, очень похожим на человеческий. Внутри, в специальных гнёздах, лежали аккуратно сложенные инструменты. Спицы, крючки разного размера, игольницы, катушки, маленькие ножницы… Каждая вещица источала узнаваемое, привычное по книге, тепло, словно здороваясь с новой хозяйкой. Во втором ящичке оказались наборы пряжи, аккуратно свёрнутая канва для вышивания, пяльцы, напёрстки, снова иглы. Настоящее богатство!

— И вы мне это всё так просто дарите? — недоверчиво спросила Хрийз у хозяина.

— Не дарю, — серьёзно отозвался тот. — Исполняю долг.

К долгам и обещаниям здесь относились серьезно, это Хрийз уже поняла. Она могла отказаться, чувствовала, что могла. Но… настигло. Тем особым чувством родства, когда всеми косточками понимаешь, что это — твое. Со всеми лапочками. Твоя жизнь, твоя страсть, твое призвание. Хрийз не могла отказаться!

— Вот и славно, — с явным облегчением сказал сТруви. — Пойдемте.

Хрийз рада была выйти из бесконечных коридоров мертвой больницы. еще одна галерея вывела в широкий, размером с доброе футбольное поле, двор под погодным куполом. Посередине двора красовался стандартный круглый бассейн, куда без него. Он дышал морозным холодом: имел сообщение с внешним миром, и вода в него прибывала мерзлая, свинцово-серая, ледяная даже на вид. Хрийз забавы ради попыталась осмотреться магическим зрением.

… Боль обрушилась громадным потоком, смяла, раздавила, растерла в пыль. Мир превратился в сплошную незажившую рану. Страдание достигло пика за считанные секунды и рвануло дальше, выжигая в пустоту все чувства. И на гребне пустоты пришло понимание: старая клиника находилась у основания скалы, составлявшей Алую Цитадель. Помимо хосписа, который был здесь когда-то, магическое поле отравляли оставленные деяниями третичей эманации жестоких мучительных казней мноества детей захваченного мира…

Хрийз очнулась в своей постели, в ледяном поту от пережитого ужаса. Запах горячего счейга плыл по комнате, отзываясь в носу дразнящей щекоткой. Царапнуло вопросом: кто согрел напиок богов, неужели Млада в гости пришла… Хрийз сразу ощутила присутствие постороннего, вскинулась, ойкнула, торопливо прикрываясь одеялом.