— Не надо мне награды, — тихо сказала Хрийз. — Это же не подвиг какой-то.

— Почему? — заинтересовался он.

— Ну… Подвиг, это когда знаешь на что идешь, и все равно на это идешь, — объяснила Хрийз. — Даже на смерть, если надо. А тут… за что награждать, за глупость?

— Интересно рассуждаешь. Сама придумала или подсказал кто?

Невозможный тип! Дать бы ему в нос. Или кирпичом огреть. Но огрызнуться Хрийз не успела. Пришел доктор Ичкрам Црнай. С доктором сЧай заговорил на своем языке. Специально, чтобы Хрийз ничего не поняла из сказанного. Ну, и черт с ним, обиделась она. Нужны мне его секреты. Из бассейна вытащил, и ладно.

Но ладонь сама собой сжалась в кулачок, сберегая пригоршню тепла: прикосновение его руки.

Проснувшись в очередной раз в одиночестве, Хрийз поняла, что ее настигла та же проблема. Снова. Хоть плачь. Когда в комнату заглянет хоть кто нибудь еще, она не знала. Куда идти, не помнила совершенно. Более того, встав на пороге, она совершенно точно осознала, что куда бы ни двинулась, непременно ошибется. С гарантией. И кому во второй раз вытаскивать ее из бассейна?

— Тебе уже разрешили вставать? Быстро.

— Ненаш! — обрадовалась Хрийз.

— Со мной Дахар Тавчог, моя сестра по инциации.

— Здравствуй, — сказал незнакомый девчоночий голос. — Рада познакомиться…

— Ответишь нам на пару вопросов? — спросил Ненаш, и добавил. — Это важно.

— Конечно, — сразу согласилась Хрийз. — Вот только я…

— Поняла, — сказала Дахар. — Пойдем. Считай шаги и запоминай, это с тобой надолго, насколько я поняла доктора Ичкрама. Сейчас налево…

До заветной комнаты оказалось ровно семнадцать шагов. Местных семнадцать, то есть… Хрийз сходу запуталась и не стала пересчитывать в десятичную систему. Семнадцать, короче, шагов.

Ладонь Дахар, поддерживающая под локоть, была сухой и горячей, пахла прогретой за жаркий полдень землей и еще, слегка, степными травами.

— Ты совсем не видишь ничего? — сочувственно спросила Дахар. — Понимаю, временно, но в магическом спектре смотреть не пробовала?

— Я не умею, — ответила Хрийз, вытирая лицо.

— Что там уметь, — фыркнула Дахар, — принцип предуставленной гармонии: если что то возможно, значит, оно уже сделано. Попробуй, у тебя получится. Это, конечно, не замена полноцнному зрению, но хотя бы что то. Хотя бы так.

Хрийз задумалась. Интересно, если она в принципе, вообще, может включить магическое зрение, значит, получается, она его уже включила? Такая опция прошита по умолчанию, и остается лишь ею вспользоваться? Знать бы еще как…

Она встряхнула головой: тьма зашевелилась, расступаясь перед глазами, оформляясь в диковатый эскиз безумного чертежника. Линии, линии, линии. Толстые и тонкие. Цветные и монохромные. Ажурный рисунок неведомой Вязальщицы, стянувшей своею пряжей все живое. И совсем рядом, рукой подать, мертвящее серое ничто, как провал, как дыра в ткани мироздания. Хрийз с воплем шарахнулась, влетела в мойку, треснулась затылком, едва не умерла прямо на месте. Кошмар сказал виновато голосом Дахар:

— Извини, забыла предупредить. Мы в магспектре отвратно смотримся. Сильно ушиблась? Помочь?

Хрийз вместо ответа протянула руку. В ужасе полном, конечно же, как же по доброй воле коснуться такого… Но девушка твердо решила сохранить фасон. И не ошиблась.

Теплая рука коснулась ладони, помогла подняться. Гром не грянул, земля не провалилась, Дахар не набросилась, чтобы сожрать… Все в порядке? Наверное, да. Вот только Хрийз предпочла бы разучиться смотреть в магическом спектре навсегда. Ведь Ненаш точно такой же… Больно, страшно, жалко, и поди разберись, чего больше.

— А ты крепкая, — с уважительным удивлением сказала Дахар. — Иные сознание теряли, менялись волосом да и просто убегали с воплями…

— Я привыкну, — пообещала Хрийз. — Я не буду убегать…

— Пойдем обратно, — предложила Дахар. — Давай теперь сама. Я прослежу. А что до привычки… Некоторые, знаешь ли, до сих пор привыкают.

— Это вы про вашего командующего? — уточнила Хрийз.

— А, не бери голову, — беспечно отмахнулась Дахар. — сЧай мужик нормальный, а что боится нас, так все боятся. И ты боишься; не спорь. Есть за что, мы не пушистые зайчики. Случается всякое, один Сивурн чего стоил. Пойдем…

В палате Хрийз еле удержалась от паники. Одну Дахар или одного Ненаша снести было бы еще можно, но они ведь присутствовали здесь вдвоем! Хрийз улеглась в постель, укрылась, подумала, что слепота поразила ее совсем некстати. Как закрыть эти магические глаза? Или что это такое. То, что позволяло видеть слабые контуры прндметов и стен, и показывало сущность человека или неумершего как на рентгене.

— Покажи Дахар то, что было с тобой на Грани, — попросил Ненаш. — Это важно.

Хрийз вздрогнула, вспомнив метельную ночь и бестолковый бег домой, к бабушке под крыло.

— Так это был не сон! — выдохнула она.

— Нет, — ответил Ненаш. — Что это было, мы и хотим понять. Покажешь?

— Да…

Единым мигом пронеслось в памяти все, что случилось на грани между коматозным сном и реальностью.

— Почему вы не дали мне уйти, Ненаш? — спросила Хрийз, страдая. — Я хотела вернутся домой, к бабушке; почему?!

— Я исполнил твое решение, — сказал Ненаш. — Ты захотела вернуться. Я тебя вернул.

— Если бы я захотела уйти?

— Отпустил бы, — уверенно заявил он. — Мне было бы грустно, не спорю. Но не в нашей власти идти против воли ведомого. Я ничего не смог бы сделать. Прости.

А уж как такие, как он, отпускают из жизни, можно не гадать. Лакомятся некротической энергией? С такими аурами в магическом спектре оно, наверное, для них самое то. Но вслух Хрийз сказала другое:

— Я все равно уйду отсюда! Рано или поздно.

— Рано или поздно уйдем мы все, — философски заметил Ненаш.

Линии его ауры на мгновение процвели багровым, потом вновь сомкнулись в тусклую серую ткань нежити. Увидеть бы его снова прежним. Живым. Как тогда, на трамвайной станции Сосновой Бухты…

— Кто эта женщина? — спросила Дахар. — К которой ты хотела уйти?.

— Моя бабушка, — сказала Хрийз. — А что?

— Как зовут твою бабушку?

— Аглая Митрофановна, — ответила Хрийз, недоумевая. — А что? Вы ее знаете? Откуда?!

— Мы, — неохотно сказал Ненаш, — пока ничего не знаем. Некоторое внешнее сходство заметили, и только. Нам надо проверить. Спасибо, Хрийзтема.

— Поправляйся, — добавила от себя Дахар.

— А когда вы проверите, вы мне скажете? — спросила Хрийз.

Дахар хотела ответить, но Ненаш остановил ее. Сказал сурово:

— Я был тебе должен, Хрийзтема. Теперь мой долг погашен. Мы в расчете, и я тебе больше ничего не должен. Ты хочешь ответа? Тебе придется заплатить. Мы не можем отдавать, не забирая взамен, такова наша природа.

— Я заплачу, — тихо сказала Хрийз, ощущая холодный ком в животе.

Чем может заплатить живой человек неумершему? Упырю? Их ауры яснее ясного говорили об этом.

— За магию платят магией, — предупредил Ненаш. — Без магии здесь не обойдется.

— Ничего, — отозвалась Хрийз. — Я в курсе.

— И все же подумай…

— Нечего тут думать, Ненаш, простите, — решительно выговорила Хрийз. — Вы расскажете мне о той, что показалась вам похожей на мою бабушку. И отведете меня к ней.

— Ты ей палец в следующий раз в рот не клади, — засмеялась Дахар. — Откусит всю руку по самую голову.

— Не откушу, — тихо сказала Хриз. — Моя бабушка, Ненаш. Если вы ее знаете… Вы же — Проводник. Вам нетрудно будет!

— О трудности судить не тебе, — отрезал Ненаш. — В остальном же… Принято. За тобой долг, Хрийзтема.

— Вот и славно. — Сказала Хрийз. — Я от долга не отказываюсь.

Они ушли, но тех секунд, пока закрывалась дверь, хватило, чтобы уловить обрывок разговора:

— Я расскажу принцессе Чтагар, — голос Дахар.

— А я Будимировичу, — отозвался Ненаш. — Пускай и у них тоже головы поболят.

— Воистину, да будет так, — отозвалась Дахар с коротким смешком.