Он согласился, опять пожав одним плечом, и я пошла по тракту. Очень скоро из туманной завесы бури проступили контуры дома, словно притаившегося под дождем животного.

– Наверное, торговец шкурами, – предположил Китадо. – Или дровосек.

Внезапные крики вынудили нас замереть, и генерал Китадо выставил вперед руку, словно пытаясь оградить от натиска невидимых врагов.

– Беда, – сказал он, не сводя взгляда с дома. – Нужно уходить.

– Беда?

Я отвела его руку и сделала несколько шагов вперед, прищурившись на проступающие сквозь ливень тени. Еще несколько шагов, и в тумане возникли серые расплывчатые фигуры, а вместе с ними и третья – крупная беспокойная лошадь, несущая какой-то массивный груз.

Крики были неразборчивыми, я различила только панику и ускорила шаг.

– Ваше величество! – шикнул Китадо и бросился ко мне. – Это могут быть враги. Или…

– Или кисианцы, которым нужна помощь, – ответила я, вспоминая толпу людей, смотрящих на меня как на спасительницу, и я всех их подвела. – Если я не могу помочь своим подданным, то какой от меня прок?

– Ваше величество, это неразумно.

– Неразумно называть меня «ваше величество».

По мере нашего приближения серые силуэты постепенно становились более четкими. Две фигуры превратились в три, одна вытянутая рука оказалась мечом, другая – топором, а неразборчивое бормотание – мольбами на чилтейском.

– Я не собираюсь красть твое золото, приятель…

– Назад, гнусное отродье!

– Мне нужна твоя помощь, я…

– Помочь тебе, чтобы ты напал, стоит мне повернуться спиной?

Я вытащила Хацукой из-под шерстяного плаща и бросилась вперед, а Китадо раздраженно фыркнул и последовал за мной. С брызгами шлепая по лужам, я сняла налучье и положила стрелу на тетиву.

– Стоять! – выкрикнула я.

От неожиданности все замерли, взирая на меня. Перед дверью стояли два кисианца, мужчина и женщина, вооруженные топором и палкой. Их противник, как ни странно, оказался не чилтейцем, а скорее юным левантийцем, к его спине прилипли длинные черные волосы. В нескольких шагах позади него трясли гривами две беспокойные лошади. Одна – небольшая, под кисианским седлом с драконом Ц’ая, а вторая – огромная, и поперек седла лежал мешком второй мужчина.

Те трое, что находились в сознании, подняли руки, увидев мой лук, из которого я попеременно целилась в каждого из них и в конце концов остановилась на длинноволосом левантийце.

– Что здесь происходит?

– Этот варвар хотел нас ограбить…

– Нет! Я…

– Ты угрожал нам саблей!

– Только когда ты чуть не снес мне голову топором! – Юноша повернулся ко мне, сложив руки в мольбе. – Прошу вас! Я знаю, вы считаете меня врагом, но я не хочу враждовать. Моему другу нужна помощь. Он ранен. Он потерял много крови, и я боюсь, что долго он не протянет.

Не сводя глаз с левантийца, я кивнула Китадо.

– Проверьте, правду ли он говорит.

– Клянусь! Мне нужны только кров и помощь! Если вы меня отпустите, я поищу их где-нибудь еще.

– Твой друг может этого не пережить, – сказал Китадо, осматривая лежащего без сознания левантийца. – Возможно, и сейчас уже слишком поздно.

Молодой человек упал на колени, несмотря на топор, маячивший угрожающе близко. Я облизала губы. Китадо был прав, идти сюда было не только опасно, но и бесполезной тратой времени – сыграть в спасителя для пары крестьян, которым ничто не грозило от почти мертвого левантийца и его расстроенного товарища.

Я раздраженно опустила лук – только зазря его намочила. Сейчас мы могли бы уже быть на полмили ближе к реке, а оказались в полумиле дальше от дороги.

– Лучше попрощайся со своим другом и догоняй своих товарищей, – сказала я. – Мы видели их не так давно, они идут на север, к границе.

Юноша вскинул голову, на его лице застыла печаль.

– К границе?

– Ну да, этим путем покидают Кисию.

Он нахмурился, взгляд потух.

– Покидают? Они не покидают. – Его брови опустились еще сильнее. – Кто вы?

– Я могу задать тот же вопрос левантийскому наемнику, который говорит по-чилтейски.

Мой вопрос не отвлек его от темы, и он оглядел меня с головы до пят таким пристальным взглядом, на который не решился бы ни один самый смелый придворный.

– Ты сказал, что они не покидают Кисию, – вмешался генерал Китадо, отходя от раненого. – Если они не уходят, тогда как это понять? Чилтейцы дали им… дали вам новые приказы?

Молодой человек перевел взгляд с меня на Китадо и обратно, немного расслабив сжатые челюсти.

– Ну и? – спросила я, не дождавшись ответа. – Тебе задали вопрос. С твоей стороны разумнее на него ответить. Нас больше.

– Нет.

– Нет? – Я снова подняла Хацукой и натянула тетиву. – Может, все-таки попробуешь ответить?

Длинноволосый левантиец расправил плечи и уставился прямо на стрелу, словно приглашая ее проткнуть его.

– Нет, – повторил он. – Если вы хотите получить ответы, то должны мне помочь. Помогите моему другу.

Моя стрела не дрогнула, когда я посмотрела на Китадо. Тот нахмурился.

– Откуда нам знать, что твои ответы стоят потраченного времени?

– Еще как стоят. А еще больше стоят его слова. – Он указал на перекинутого через седло левантийца. Дождь стекал по его вялым пальцам и мыскам сапог. – Этот человек – Рах э’Торин, собрат по гурту Гидеона э’Торина, нового императора Кисии.

Стрела выпала из моей руки, тетива ослабла, а челюсть отвисла. Наверное, я ослышалась.

– Что?! – охнул стоящий рядом со мной Китадо.

– Так вы ему поможете?

– Помочь тебе его похоронить?

Юноша упрямо вздернул подбородок, а стоящие в двери крестьянин с женой что-то быстро зашептали. Я чувствовала на себе взгляд Китадо, но не могла повернуться, не сводя глаз с молодого левантийца и пытаясь найти в его лице хоть один намек на то, что он врет.

– Ваше ве… – Китадо откашлялся. – Как мне с ним поступить? Я могу заставить его ответить, если…

Юноша обернулся.

– Вы не сможете сделать хуже того, что со мной уже сделали, – выплюнул он. – Единственный способ получить ответы – это спасти моего друга.

Я посмотрела на раненого левантийца. Брат императора? Перемены в положении дел настолько резкие, что было жизненно важно получить объяснения, но оставаться здесь и помогать значило потерять много времени, а этого я не могла себе позволить.

Опустив Хацукой, я подозвала генерала, и он подошел ближе и наклонил ко мне голову.

– Нужно разузнать все, что получится. Боюсь, на кону стоит гораздо больше, чем мы думаем.

– Согласен, ваше величество, – пробормотал он мне на ухо. – Но я не уверен, что им можно доверять. Они же левантийцы.

Я снова посмотрела на молодого человека, который кусал губы и скрестил руки на груди. Его позабытая сабля валялась в грязи. Но дровосек и его жена все равно с опаской косились на левантийца. Впрочем, Хацукой наводил на них не меньше страха, чем варвар. За их спинами в хижине приветливо мерцал огонек, обещая убежище. Сухость. Там будет еда и циновка для сна, которая не хлюпает от воды.

– А придется, – ответила я. – Хотя вряд ли они с легкостью нас примут. Скажите этим людям, что вы дворянин, а я ваша дочь. Я боюсь сказать правду даже своим подданным.

– Как пожелаете, ваше величество.

– Договоритесь с ними о ночлеге. А я взгляну, что с раненым.

Генерал уже собирался поклониться, но вовремя остановился и ограничился кивком, а потом подошел к дровосеку, раскинув руки в приветствии. Мне не нравился пристальный взгляд этого человека, я подобрала стрелу и накинула на Хацукой шерстяной плащ.

Огромный левантийский конь отпрыгнул в сторону, когда я приблизилась к нему, но не встал на дыбы и не взбрыкнул. Я похлопала его по загривку.

– Хороший мальчик, – сказала я. – Я взгляну на твою ношу, а ты стой спокойно, хорошо?

Перекинутый через седло мужчина был больше похож на левантийца, чем его спутник, – волосы сбриты, а на затылке бледный шрам в форме лошади и луны. Правда, в отличие от второго, он был одет по-кисиански, в смесь стандартной военной формы и более изысканного облачения императорской гвардии. Ни один предмет одежды не был ему впору, и все промокло насквозь.