– Пожалуйста, дышите потише.

С крыши донесся порыв ураганного изумления:

– Давай-ка уже заканчивай, Ворц.

Дантист открыл металлический ящик. Артоло углядел внутри клавиатуру, приделанную к светящейся трубе в серебристой оплетке. Машина зазвенела опять, и Дантист, как музыкант, раскинул над клавишами свои длинные пальцы. Нажал на рычажок, машина зажужжала и расстроенно запиликала, словно ключом скребли по рояльной струне.

– Из Ульбиша? – спросил Прадедушка. Выходит, эта машина общалась с кем-то из Ульбиша, прямо через океан? В Гвердоне были эфирографы, но те аппараты соединялись между собой серебряными шнурами. А здесь что-то новое. Артоло переставал жаловать всяческие нововведения. Дайте ему корабль, дайте полет на драконьей спине и жирного купца, чтобы можно было пограбить. Такого, который тоже ходит под парусами – под парусами, что горят, и мачтами, что ломаются. Не плавучую гору на вонючей алхимической тяге. Верните ему молодость и здоровые руки.

Сделайте снова Избранником.

Все это отняла она. До которой сейчас меньше десяти футов. Убейте ее. Убейте ее. Убейте.

– Нет, – сказал Ворц. – Из Гвердона.

– А-а. И что же сообщает мой внук? – спросил дракон.

Он имеет в виду чванливого проныру Раска или сына Артоло, Вира? С тех пор как был сослан на Ильбарин, Артоло не говорил с Виром ни разу. С мальчиком он связывался только через Лоренцу. Вряд ли стоило винить парня – угодить Прадедушке важнее других родственных отношений. Артоло расстроил Прадедушку, поэтому Вир покинул его заслуженно и справедливо. Но отступничество сына все равно жалило. Артоло пожертвовал пальцами ради того, чтобы сохранить позиции Вира в глазах Прадедушки, – малыш должен был проявить благодарность!

– Секундочку, пожалуйста. – Ворц отстучал на клавиатуре послание. Щелкнул переключателем, и машина принялась издавать немного другой, хотя столь же неприятный шум. Ворц опять стал печатать, пальцы запорхали над кнопками. От металлической обмотки поднялся дымок, жидкость в трубке забурлила. Закончив работу, ученый выключил аппарат и закрыл футляр.

Потом достал с полки позолоченный череп. Во вчерашней попытке сбежать Карильон поразбрасывала все в кабинете, порасшибала все колбы, однако с утра каждый предмет стоял строго, где полагается, и на полу не блестело ни одной битой стекляшки.

Ворц положил череп на руки Карильон, затем отступил на безопасное расстояние. Проискрила эфирная энергия, у Артоло отпечатались послеобразы в глазах и зазудели призрачные пальцы. Кари уставилась в глазницы черепа и задрожала. На этом все.

Ни тебе призванных чарами демонов, ни волшебных молний. В лабораторию не явился свихнувшийся бог, и череп не ожил, сыпя пророчествами. Все прочие в комнате – Ворц, ведьма, дракон, даже Кари, – казалось, прониклись значимостью произошедшего, но от Артоло она ускользала. Только досады прибавилось – он знать ничего не хотел об их мистической галиматье и любое колдовство философски подразделял на притворную жуть и самоубийственную дурь, но, увы, был в неравном положении здесь, перед Прадедушкой.

– Ну, ты уже все там? – поторопил Артоло.

Дантист не повел на него и бровью.

– Духовное загрязнение минимально – что бы, черт возьми, это ни значило. Она по-прежнему преимущественно согласована с той гвердонской сущностью. И следует поблагодарить обстоятельства ее зачатия. Не будь она отпрыском бесформенного, для тинктуры потребовалась бы глубокая денатурализация. А так я готов немедленно перейти к следующему этапу.

Из черного портфеля он достал металлический шприц. Раз за разом брал у Кари кровь. Из запястий, лодыжек, груди, даже между глаз. Помещал каждый образец в четко промаркированную пробирку, которую убирал в тот же черный портфель. Кари вздрагивала всякий раз, когда игла пробивала кожу, но не пыталась сопротивляться. Прикусывала губу и терпела. Артоло смотрел, как двигается ее горло, и представлял, что так она сглатывает свои остроумные насмешки и оскорбления. Представлял, как душит ее призрачными пальцами.

– Готово что-нибудь для меня, Ворц? – требовательно осведомился дракон.

– Еще нет, – рассеянно ответил Ворц. Кари поперхнулась и содрогнулась, когда он выдрал у нее изо рта два зуба и накапал в пузырек кровавой слюны.

Последнюю пробирку Ворц поднес к свету. Постучал по ней пальцем в перчатке, и на миг Артоло почудилось, будто внутри сгустились и тут же распались очертания чего-то темного.

– Полагаю, вот он, катализатор. Ускоритель. – Руки ученого мелко тряслись.

– Поднимайся сюда. И ты, Артоло, – приказал дракон. Ворц застегнул черный портфель и вынес его с собой, выходя через решетчатый мостик и железную лестницу на крышу.

– Смотри за ней, – сварливо буркнул Артоло. Ведьма кивнула и, поворачиваясь к Тай, застигла девчонку в момент, когда та уже тянулась к подносу со скальпелями.

– Чего? – возмутилась Кари, одернув руку. Артоло зарычал и последовал за Ворцем на крышу.

Прадедушка ждал, сидя на задних лапах. Когда он поерзывал, прогибалась вся крыша перегонки. Атанор внизу раскочегарился по полной, плотные облака белого пара стелились по крыше, и у Артоло защипало в глазах.

– Ворц. – Дракон протянул и свернул крыло, окружая Дантиста, затем просунул голову под перепонку. Беседа без посторонних. Артоло ждал, терпеливо снося очередное унижение. Конечно, почему бы Прадедушке не справиться по делу у своего советника, вот только Дантист всего лишь Эшдана. Тогда как Артоло – Гхирдана. Разве он недостаточно потрудился для искупления вины? Чем еще он должен пожертвовать, прежде чем Прадедушка вновь дарует ему свою милость?

Он мерил шагами крышу, под сапогами скрипел металл. О чем там только толкует Ворц, притащив свою черную торбу и секретные послания? Опять Артоло ни к чему не причастен, выставлен с семейных советов, изгнан на этот проклятый Утес. Колотилось сердце, кровь яростно звенела в жилах, горячая и насыщенная злостью. Он почувствовал, как вскипает мозг, зрение подернулось багровой каймой.

Надо опять кого-то убить.

С лестницы он чуял запах Тай. Несколько ступенек, и он подомнет ее под себя. Перед мысленным взором встали лезвия тех ножей. Раны налились напомненной болью. Боги, разве не заслужил он отмщения?

– Артоло! – взревел дракон.

Медленно он отвернулся от лестницы. Посмотрел на Прадедушку. На драконьей морде было написано не виданное ранее выражение, сочетание изумления и гнева.

– Я не привык, – протяжно проговорил Прадедушка, – повторять.

Артоло поспешно склонил колени:

– Простите меня. – Он что, настолько заплутал в собственных мыслях, что не услышал драконьего повеления? Тай и за это ответит. Тай ответит за все.

– Твоя одержимость обернется нам пользой. Девица Тай ускорит исполнение наших гвердонских планов.

Артоло встрепенулся:

– Вы ее заберете?

Дракон хихикнул:

– Наоборот. Буду держать ее здесь. Нельзя допустить ее возвращения в Гвердон.

– Но, Прадедушка, нет места заточения надежнее, чем могила.

Дракон засмеялся:

– Твоя правда, внучек. Осуществи свою месть и знай – ты подвел меня в Гвердоне, но здесь оправдался. Тебе не стать вновь моим Избранником, но к твоему чаду я буду благосклонен.

Душа вспыхнула огненной радостью, горячее драконьего пламени.

– Я напомню Тай о том, что никто не смеет идти против Гхирданы, – поклялся Артоло. Он встал, поклонился и побежал к лестнице. Разминая призрачные пальцы. Не стоит браться за нож. Нет, драконозубый клинок – знак дракона. Он ее лучше удавит. Сломает хребет. Он ей…

Раздавшийся внизу взрыв чуть не сшиб его с крыши.

Артоло, шатаясь, ковылял по лестнице, в ушах звенело. Лабораторию Ворца охватил пожар, на полках с горючими алхимвеществами плясало зеленое, синее, фиолетовое пламя. В стене, где раньше было окно на море, разверзлась дыра – и никаких следов Карильон Тай.

В углу скрючилась ведьма, взрыв обуглил ее броню. Артоло метнуся к ней, но ведьма предостерегающе подняла руку. Не заговорила – только мотнула рукой на свой шлем, показывая, что какой-то механизм поврежден.