– Я так до конца и не понял, – признался Ханту Джассилейн, когда их группа направилась к малазийской делегации. – Ты говоришь, что все, кого мы встретили, являются членами одного из правительств. Но мне бы хотелось разобраться, какое из этих правительств главное?

– Главное? – спросил Хант, не вполне понимая, что он имеет в виду. – Ты о чем?

Гигант изобразил в воздухе жест раздражения:

– То, что управляет планетой. Которое из них этим занимается?

– Ни одно, – ответил Хант.

– Так я и подумал. Тогда где же оно?

– Его не существует, – объяснил Хант. – Планета управляется ими всеми и в то же время не управляется ни одним из них.

– Стоило догадаться, – ответил Джассилейн. ЗОРАК умудрился ввернуть в перевод неплохую имитацию усталого вздоха.

Остаток дня все официальные мероприятия проходили в атмосфере, больше похожей на карнавал. Гарут и лидеры ганимейцев уделяли время каждой группе правительственных делегатов, налаживая взаимоотношения и составляя графики официальных визитов в представленные на встрече страны. Для Ханта и всех остальных землян с Ганимеда день выдался весьма насыщенным, ведь благодаря знакомству с инопланетянами к ним буквально выстроилась очередь из желающих представиться ганимейцам, а сами они стали очевидными претендентами на роль посредников в диалогах. С легкой руки Европейского Правительства было создано бюро по вопросам сотрудничества – международный представительный орган, который действовал под эгидой ООН и должен был стать постоянным учреждением в землянском секторе Ганивилля. К вечеру программа вопросов, вынесенных на обсуждение между двумя расами, соблюдалась в более-менее упорядоченной и организованной форме.

Вечером в Ганивилле устроили грандиозный приветственный банкет – разумеется, вегетарианский, – на котором слова и вино буквально лились рекой. После ужина и еще нескольких выступлений представители обеих рас перешли к неформальному общению, и Хант, с бокалом в руке, вдруг оказался в комнате рядом с тремя ганимейцами, двое из которых – Валио и Кралом – были офицерами на борту «Шапирона», а третья, по имени Стрельсия, работала администратором. Валио как раз рассказывал о замешательстве, в которое его привели события сегодняшнего дня.

– Кажется, он назвался Эммануэлем Кроу, – сказал им Валио. – Он был в составе делегации, которая прибыла из того же места, где живешь ты, Вик, – США. Он сказал, что сам из Вашингтона… Госдепартамент, кажется, или вроде того. Но озадачило меня то, что он отнес себя к краснокожим индейцам.

Хант как бы невзначай оперся о стоявший позади стол и сделал глоток скотча.

– А что не так? – спросил он.

– Ну, после этого мы встретились с представителем правительства Индии, и он сказал, что Индия находится совсем не рядом с США, – объяснил Валио. – Как же тогда Кроу может быть индейцем?

– Ты путаешь индейцев с индийцами, – ответил Хант, опасаясь, что их разговор вот-вот обернется полнейшей неразберихой. И действительно, оказалось, что Кралому есть что добавить.

– Я встретил человека из западной Индии, но сам он сказал, что родом с востока.

– Есть еще Индонезия, раньше ее как раз называли Ост-Индией, то есть «восточной Индией»… – начала было Стрельсия.

– Знаю, но она так далеко, что находится практически на западе, – заметил Кралом.

Хант внутренне застонал и, пытаясь собраться с мыслями, потянулся в карман за пачкой сигарет. Но прежде, чем он успел хоть что-то объяснить, Валио заговорил снова.

– Я подумал, может, он назвался краснокожим индейцем, потому что на самом деле родом из Китая, ведь китайцы по идее красные и сам Китай не так далеко от Индии, но оказалось, что на самом деле они желтые.

– Возможно, он был русским, – предположил Кралом. – Кто-то говорил мне, что они тоже красные.

– Нет, они розовые, – твердо заявила Стрелсия. Она указала головой на коренастого, плотного мужчину в черном костюме, который стоял к ним спиной, беседуя с другой смешанной группой из людей и ганимейцев. – Вот он, если я правильно помню. Можешь сам проверить.

– Я с ним уже встречался, – ответил Кралом. – Он белый русский. По его же словам, хотя сам он белым не выглядит.

Трое инопланетян умоляюще взглянули на Ханта, надеясь, что тот развеет эту бессмыслицу парой мудрых слов.

– Не о чем беспокоиться – это просто пережитки старых времен. Сейчас наш мир так активно перемешивается, что в скором времени это, наверное, вообще не будет иметь значения, – неуклюже ответил он.

Ранним утром, когда тени окружающих холмов все еще искрились тысячами огоньков, тишину нарушали лишь эпизодические звуки шаркающих ног и зловещие удары тел о деревянные дома, с которыми исполинские фигуры, веселые, но едва державшиеся на ногах, пытались протиснуться в узкие переулки между ганивилльскими шале.

На следующее утро авторитетные гости со всех концов планеты начали покидать городок, чтобы дать Ганивиллю неделю отдыха и спокойствия. Для публики было подготовлено несколько новостных спецвыпусков, а на ближайшую неделю составлено облегченное расписание дискуссий с приглашенными группами землян – в основном ученых; но большую часть времени ганимейцы могли спокойно наслаждаться ощущением твердой земли под ногами.

Многие из них просто лежали, вытянувшись на траве и купаясь в лучах света, который для них был сродни тропической жаре. Другие часами бродили вдоль периметра, постоянно останавливаясь и смакуя земной воздух, будто пытаясь убедить себя, что все это происходит не во сне; они стояли и с неприкрытым восторгом созерцали озеро, холмы и укрытые снегом вершины далеких Альп. Третьи пристрастились к терминалам земной Глобосети, которыми были оснащены их шале, выказав неутолимую жажду знаний о Земле, ее народах, истории, географии и всем, что только можно было представить. Чтобы упростить задачу, земную сеть подключили к ЗОРАКу, благодаря чему обе цивилизации смогли обмениваться друг с другом колоссальными объемами накопленных данных.

Приятнее всего было наблюдать за реакцией ганимейских детей. Рожденные на борту «Шапирона» за время его эпического путешествия с Искариса, они никогда прежде не видели ни голубого неба, ни природного ландшафта или гор, никогда не дышали естественным воздухом и даже не представляли, что могут находиться вне корабля без какой-либо защиты. Для них единственной реально существующей средой обитания была безжизненная межзвездная пустота.

Поначалу многие из них съежились от одной мысли о выходе из корабля, испугавшись последствий, которые им внушали в течение всей жизни и которые они безоговорочно принимали как фундаментальную истину. Когда несколько более доверчивых и рисковых детей наконец с опаской подкрались к дверям, за которыми находились трапы, и выглянули наружу, то замерли в полнейшем замешательстве, не веря собственным глазам. Со слов старших и ЗОРАКа они уже имели смутное представление о планетах и мирах – штуковинах, на которых можно жить и которые превосходят «Шапирон» по своим размерам, хотя точный смысл этих слов всегда оставался неясным. А затем они прибыли на Ганимед; очевидно, то была планета – подумали они.

Но теперь! Сотни людей, стоявших за пределами корабля в рубашках без рукавов; как такое вообще возможно? Чем они дышат и почему не взорвались от декомпрессии? Как Вселенная вдруг поделилась на две части – «верх» и «низ», ведь эти слова имели смысл только внутри корабля? Почему внизу все такое зеленое; кто мог создать нечто настолько огромное и зачем было придавать этим штукам такие странные формы, очертания которых теряются вдали насколько хватает глаз? Почему наверху все такое голубое и куда пропали звезды? Откуда берется весь этот свет?

В итоге, после долгих уговоров, они все-таки отважились спуститься по трапам на землю. Ничего плохого с ними не случилось. И вскоре они, приободрившись, начали исследовать свое новое чудесное окружение. Бетон у подножия трапов, трава за его пределами, деревянные стены шале – все было для них в новинку и давало особый повод для восторга. Но самым поразительным для них было зрелище по другую сторону корабля – уходящее вдаль и будто не имеющее конца и края; они и представить не могли, что в целой Вселенной может найтись такое количество воды.