– Ты увернулся, – сказал Уильям епископу.

– Что? – переспросил Грасси-6. Его, похоже, нисколько не беспокоил тон голоса Уильяма. Им нужен бог. Будет им бог.

– Я хотел ударить тебя. Ты увернулся.

Епископ облегченно поглядел на него. Улыбнулся, щелкнул пальцами, и молодой священник бросился к стене. Открыл панель, а потом бросился обратно к Уильяму, на бегу падая на колени и скользя по полу. В его руках было приношение – свернутая плеть.

– Что это, черт подери?

– Я увернулся потому, что я не хотел, чтобы вы повредили руку, – тепло сказал Грасси-6. – Мои кости не менее крепкие, чем ваши. Если хотите нанести мне рану, используйте инструмент.

– Ради всего…

Уильям выхватил плеть из рук священника и поднялся.

– Убирайтесь на хрен! – заорал он, зная, что это цитата из Кукольной Библии. Боги должны говорить как в Писании. Пусть теперь обоссутся. – Все, кроме Грасси-6!

Некоторые бросились к двери, другие поглядели на епископа, ожидая, когда тот кивнет. Уильям попытался пнуть одного из них под зад, но тот уже выбежал и захлопнул дверь. Грасси-6 величественно стоял перед Уильямом, ростом в метр, с высокой зеленой митрой, вышитой серебром, на голове.

– Ты не боишься? – спросил Уильям.

– А вы хотите, чтобы боялся?

– Если я тебя сейчас в клочья порву плетью, ты позволишь это сделать?

– Насколько хорошо вы знакомы с Дилеммой Муни-4?

Уильям щелкнул плетью, на пробу. Епископ не шелохнулся.

– Нумены вышли из отбросов общества Плутократии, самых разных людей, которых объединяло лишь одно – желание жить, никому не подчиняясь, – сказал Грасси-6. – Их законы предназначены для индивидуалистов. Многие споры решались при помощи дуэлей. Они… любили вендетту.

– Неудивительно, – сказал Уильям.

– Будучи подростком, Муни-4 стала свидетелем убийства одного Нумена другим в результате вендетты. Всю оставшуюся жизнь ей пришлось жить с этим, с памятью о смерти Нумена. В такую ловушку в те времена попадали многие Куклы, раздираемые между немыслимым желанием повиноваться Нумену и немыслимым желанием защитить его. То тут, то там этим ранним образцам нашей нравственности приходилось бороться с тем, что мы теперь называем Дилеммой Муни-4.

– Так и случилось Восстание Кукол, – с отвращением сказал Уильям.

– Мы это называем иначе, – ответил Грасси-6. Его лицо стало печальным. – Мы называем это Падением, по причинам, о которых вы можете догадаться. Эра невинности рушилась уже долгое время. Мы, Куклы, должны были сделать шаг из детства во взрослую жизнь, осознать и принять ношу, о которой мы не просили, как и все в этом мире.

– И вы сделали своих богов пленниками.

Грасси-6 печально покачал головой:

– Если бы мы повиновались Нуменам и дали им свободу, они бы уничтожили и себя, и нас. Если же мы заточили бы их, ради их же блага, мы бы совершили акт неповиновения и разрушили собственные души. Это раздирает нас надвое каждый день. Неужели вы думаете, что нам не хочется, мучительно хочется, пасть к вашим ногам и исполнять каждое ваше желание? Для нас это было бы настоящим экстазом, понимаете? Но мы не можем сделать это, поскольку наши божества наделены глубоким изъяном.

Убаюканная словами Грасси-6, рука Уильяма с плетью опустилась. Он начал неуверенно скручивать ее.

– Если вы захотите запороть Куклу до смерти, я прямо здесь, в порту, найду вам сотню добровольцев, – сказал Грасси-6. – Но те Куклы, которые были избраны в Епископский Конклав – очень редкое явление. На нас лежит тяжелая ответственность обеспечить будущее Нуменов. Епископа заменить очень сложно. Так что, если хотите меня выпороть, я с радостью подчинюсь, до тех пор, пока это не будет грозить мне гибелью.

Уильям нерешительно поднял свернутую плеть. Живот сжимало от отвращения, в ушах еще стояли вопли толпы. Он заорал и принялся хлестать маленького епископа плетью, снова и снова, сбив с него митру, ударив ему по голове и плечам с такой силой, что тот упал. И стал над безмятежно лежащим епископом, тяжело дыша.

– Я вас ненавижу, – сказал Уильям. – Это было ошибкой прилететь сюда.

У Грасси-6 шла кровь из носа и губ, но он сердечно улыбнулся.

– Если бы вы выросли здесь, то все понимали бы.

– Вырос бы в клетке? – спросил Уильям и снова закашлялся. Попятился, но взмахнул плетью перед собой, не давая Грасси-6 подойти ближе. Сел и сидел, пока приступ кашля не окончился, оставив после себя боль в груди.

– В некотором смысле, Клетка является одним из ключевых моментов взаимоотношений между Нуменами и Куклами, – сказал Грасси-6, вставая и надевая митру. – Мы учим, и мы учимся.

– Возмездие?

Грасси-6 сел, ошеломленно глядя на него:

– За что?

– За то, что вас в клетках держали. За то, что пороли.

– Вы ничего не поняли, – сказал Грасси-6, делая шаг вперед. – Мы не то чтобы любим, чтобы нас пороли. Мы любим, когда наши божества обращают на нас внимание. В этот момент мы чувствуем оправдание своему существованию. Разговаривая с нами, избивая нас, лаская нас и отдавая нам приказы, вы оказываете нам милость. Ад начинается тогда, когда нам не дозволено быть близко к божествам. Мы поклоняемся им так, как они нас научили, способами, которые отражают нашу новую роль, роль тюремщиков божеств.

Уильям потер грудь. За грудиной болело.

– Они не заслужили ни вашей любви, ни вашего поклонения. Нумены были лишены какой-либо морали.

– Морали, известной вам. Здесь, на Олере, они создали новых служителей морали – нас, Кукол. Нумены были силами хаоса и власти, как титаны по отношению к греческим богам-олимпийцам, дикостью, нуждавшейся в обуздании.

Обуздание.

Клетка стояла у дальней стены комнаты. Они даже не почистили ее. Несомненно, у них есть причины, уровня религиозной одержимости, использовать каждую каплю его пота и иных выделений. Уильям потер синяки на голенях и коленях, раздумывая, каков его шанс снова очутиться в клетке. Ему и Гейтсу-15 предстоит как-то с этим справиться. Агент и козел отпущения. Надо выдержать, еще немного. Столько, сколько ему жить осталось.

Уильям кашлянул, коротко, бессильно. Грасси-6 забеспокоился, это было очевидно.

– Мне предстоит много узнать о культуре, из которой сбежали мои деды, – сказал Уильям. – Вы можете предоставить мне доступ в библиотеку, где я смогу ознакомиться не только с Библией Кукол, но и со старыми записями времен моих предков?

Грасси-6 подошел к стойке устройства чтения у стены. Экран засветился, и он набрал команду.

– Вы можете получить доступ в библиотеку отсюда, – сказал епископ. – Медицинскую команду, которая будет сопровождать нас в течение перехода через Ось, соберут в течение нескольких часов. Затем мы взойдем на борт корабля. До этого времени вам лучше поспать.

– Больше никаких клеток, – сказал Уильям.

– Возможно. У всех нас свои роли в этой игре, – с улыбкой ответил Грасси-6.

Епископ вышел, заперев за собой дверь. Уильям подтащил к стене кресло. Ему надо успокоиться. Теперь он начал понимать то проклятие, которое наложили на Кукол Нумены. Нуменархия состояла из клинических идиотов, абсолютных. Они создали систему, в которой являлись для Кукол богами. Чего в Нуменархии не понимали, так это того, что боги являются объектами, а не субъектами. Концепциями.

Нумены не входили в число существ, достойных, чтобы о них размышляли с точки зрения морали. А желания Уильяма не имели никакого морального веса для Кукол. В Эдемскую эру его командам повиновались бы, как заветам далекого и непостижимого бога, но неужели даже тогда Нумены не предвидели, что посеяли в своих рабах семена будущей катастрофы? Теперь Куклы заточали своих богов в клетки, и вся система их морали – с Библией, теологией, церковью – была посвящена заботе о безопасности Нуменов, путем неподчинения им. Нуменархия была преисполнена уверенности в себе, невероятно близорука, и виновные за это даже не заплатили. Заплатили их внуки и более отдаленные потомки. От такого внутри все переворачивалось.