Белизариус поскреб пятно на полу носком ботинка, задумавшись над своими чувствами.

– Эта грандиозная афера, – продолжил дель Касаль, – померкла бы, если бы я нашел исцеление для Гэндера. У вас смешались разные мотивы?

– Есть много разных способов провернуть аферу, – ответил Белизариус, – и данный показался мне наилучшим с теми средствами и людьми, которые у меня есть.

– Виноват.

– Наверное, я хочу повидаться с Уильямом.

– Мне жаль, Архона, что ваш друг умирает.

Белизариус открыл дверь. Там шла высокопарная беседа. Войдя внутрь, Белизариус тихо закрыл дверь.

– Если не считать поддельных, то очень мало настоящих Нуменов когда-либо возвращались в Запретный Город, – сказал Гейтс-15. – Как их иногда называют, хищные Нумены. Они особенные.

Уильям сидел в постели, натянув одеяло до пояса. И мельком глянул на Белизариуса.

– Падшие Нумены против не-Падших? – спросил он.

Гейтс-15 покачал головой.

– Нумен в защитной клетке пахнет для Кукол точно так же, как Нумен, спрятанный в другом месте. У наших Нуменов проблемы во всем, поскольку они не имеют опыта общения с внешним миром; все делается за них. И кроме того, они не способны командовать Куклами, подобно Нуменам древности.

На лице Уильяма появилось отвращение.

– Безропотные фетишисты.

– Нет, – возразил Гейтс-15. – Это всего лишь чушь из драм, распространяемых в сети. В этом нет ничего сексуального. Реакция Кукол на Нуменов происходит в отделе мозга, ответственном за религиозное благоговение.

– Нуменархия была полна садистов, и Куклам это нравилось, – сказал Уильям.

– Некоторые были садистами. Не все. Некоторые такими родились. Другие такими стали, отчасти потому, что реакция Кукол на подобные проявления их провоцировала. Куклы созданы так, чтобы ощущать благоговение в присутствии божественных людей. Чтобы понять психологию Кукол, вам потребуется интерпретировать любой опыт, глядя на него исключительно таким образом. Интенсивное проявление внимания, будь оно позитивно или негативно, вызывает состояние религиозного экстаза. Мощь этого состояния трудно держать под контролем. А до Падения в этом и нужды не было.

– Раса людей, лишенная стоп-слова, – с отвращением сказал Уильям.

– Стоп-слово может существовать лишь в рамках презрения, – ответил Гейтс-15. – Куклы не способны выражать или скрывать презрение. Есть ли в том их вина? Дает ли это вам право ненавидеть их? Или меня?

– Я не ненавижу вас.

– Да, вы не ненавидите. Я чувствую все иначе, чем вы. Вы устроены так, что презираете иное, и ваш инстинкт в том, чтобы уничтожить то, что вы презираете.

Уильям вздохнул и пошевелил руками.

– Я не ненавижу вас, – повторил он.

– Что ж, возможно, вы один из немногих, – сказал Гейтс-15. – Мне долго пришлось жить среди людей.

Профессор оглядел свои болтающиеся в воздухе ноги и принялся грызть ногти.

– А вот я, возможно, вас ненавижу. Если у дель Касаля как-то получится сделать из вас поддельного Нумена, вы станете одной из наивысших ценностей для Кукол: божественным существом, наделенным свободной волей, таким, какими были первые Нумены. И тогда я вас возненавижу.

– Потому что я смогу издеваться над вашим народом и им это будет нравиться?

– Нет, – тихо ответил Гейтс-15. – Им будет нравиться все, что вы станете делать по отношению к ним, будь то жестокость или доброта. Я стану ненавидеть вас потому, что снова окажусь вне этого. Вы невольно станете частью мира, в котором я не могу находиться, как бы я того ни желал.

– Вы снова станете рабом, – сказал Уильям.

– Вы читали «Потерянный рай» Милтона?

Белизариус и Уильям покачали головами.

– Для Кукол это стало вновь открытой классикой. Там есть ряд посланий, но главное из них – суть страданий Люцифера. Пребывать в отсутствие Бога есть страдание.

– Вы же не страдаете, – сказал Уильям.

– Биохимически, как это происходит у моего народа, нет.

Кукла сполз со стула.

– Хорошего дня, мистер Архона. Хорошего дня, мистер Гэндер.

И он вышел из лаборатории дель Касаля.

– Мелкий ублюдок, – прошептал Уильям.

Белизариус сел на освободившийся стул.

– Сложно надурить лоха, которому не нужны деньги, – сказал Уильям.

Белизариус расширил свое магнитное поле достаточно, чтобы оборудование дель Касаля это зарегистрировало, и достаточно, чтобы ощутить чье-либо присутствие в коридоре. Гейтса-15 там не было, он ушел.

– Ты учил меня, Уилл, что каждый чего-нибудь да хочет. Куклы хотят получить высокие технологии, военную силу, легитимный статус и, более всего, своих божеств. И ты станешь подходящей приманкой.

– У меня все равно от них мороз по коже.

– Тебе следует изучить их теологию.

– Время будет.

Уильям усмехнулся, и смех тут же перешел в кашель. И он похлопал Белизариуса по плечу.

– Иди уже. У тебя куча дел.

Белизариус загрузил на ридер вводный текст по теологии Кукол, отдал его Уильяму и ушел. Нерешительно бродил по коридорам, не смея приблизиться к тому, что вел к комнате Кассандры. Когда-то здесь были казармы. Роботы немало поработали, перестраивая их и превратив в отдельное помещение для нее. Несколько раз сдержав себя, он наконец остановился у ее двери и постучал.

– Входи, Бел, – безразлично сказала она.

Он вошел. Кассандра сидела перед выстроившимися в ряд голографическими таблицами расчетов, освещающими ее лицо. И даже не посмотрела на него.

– Ты в savant? – спросил он.

– Да, – безразлично ответила она.

Он подошел ближе. Это не та Кассандра, которую он хотел увидеть. Сейчас она даже в глаза ему посмотреть не сможет, не воспримет внимание, которое он ей окажет, даже не сможет ответить с теплотой.

Генетические манипуляции исследователей Англо-Испанских Банков создали злобных чудовищ Homo eridanus, религиозных рабов Homo pupa и интеллектуальных роботов Homo quantus. Учитывая все обстоятельства, человечество придало своей эволюции ужасающее направление.

– Ты хочешь поговорить? – спросил он.

– Я работаю, – ответила она.

Он взял со стола ее планшет, написал «Скажи мне, когда выйдешь из savant» и положил планшет перед ее глазами. В состоянии savant она сразу заметит закономерность движений и поймет, что у него на уме. Но это не остановит приток порций серотонина, по мере того как она будет представлять себе модели одиннадцатимерной пространственно-временной геометрии Оси Мира, принадлежащей Куклам. Лишь когда она устанет пребывать в мире savant, она снова прочитает записку, едва вспомнив, что он был здесь.

У Белизариуса имелась своя комната, близко к поверхности. Купол в потолке выступал в вакуум над поверхностью Птолемея. Хотя там и были видны лишь безразличные звезды, он нашел пару кресел, которые можно было разложить достаточно, чтобы смотреть вверх. В это время суток там царила лишь усеянная точками звезд чернота. Даже когда на несколько часов восходил эпсилон Индейца, он был лишь самой яркой из звезд среди прочих. Белизариусу не был нужен свет дня. Ему нравилось смотреть на звезды. Их огромное количество пробуждало нечто глубоко внутри него.

Разговоры со Святым Матфеем и Уильямом обеспокоили его.

Куклы поклонялись и служили. Homo eridanus ненавидели свою придонную среду обитания, но не могли жить где-либо еще. Они запрограммированы, как и он сам. Он любил и ненавидел квантовую фугу. Сила мысли и глубочайшие прозрения приводили его в трепет. Однако ужасающее одиночество и полная изоляция, даже от самого себя, пугали его. Он был словно мошка, летящая к свече. Как и все они.

В поле зрения появился быстро движущийся старый спутник, поблескивая красным сигналом. Даже не входя в savant, мозг Белизариуса вычислил его орбиту. Если просидеть здесь еще два и семьдесят одну сотую часа, он снова увидит этот спутник, в том же самом месте. Много выше, на синхронной орбите, поблескивали зелеными и красными ходовыми огнями два старых грузовых корабля, способные передвигаться в «червоточинах», которые он арендовал.