– Нам срочно нужно перестать платить авансом, – пожаловался Билл. – По крайней мере, до тех пор, пока мы не поймем, надолго ли задержимся в городе. Мы уже переплатили столько, что хватило бы на месяц.

– Бухгалтер сказал свое слово, – буркнул Гарфилд, кивая в сторону Билла.

Билл оскалился, но промолчал.

В кои-то веки мы покинем город, словно солидные и совершенно заурядные квинланцы. А про заглядывание в повозки даже шутить не будем. Мы дошли до пристани, прыгнули в воду и, следуя указаниям местных, решительно поплыли к южному берегу реки.

Подобравшись поближе, мы сформировали «квинланский плот» и позволили течению нести нас. До притока, который местные называли «Гронк», оставалось еще двенадцать миль; а по нему мы попадем в главное русло южной реки – Утопии. А пока что у нас была хорошая возможность погреться на солнышке и подумать.

Остальные, очевидно, пришли к тому же выводу, поскольку разговоров никто не заводил. Мы все как один откинули головы назад и стали добиваться хорошего загара на участках под нашими клювами.

Долгую, но приятную паузу прервал Билл:

– Мы не одни, – сказал он.

Три головы поднялись и повернулись одновременно. Оказалось, что гости – это корабль, который приводили в движение хоуны. Он постепенно приближался к нам, но, судя по его курсу и скорости, он просто направлялся в ту же сторону, что и мы, а не пытался нас перехватить.

Гарфилд свирепо посмотрел на Билла.

– Поменьше драматизма. Меня чуть удар не хватил.

– А что такое? – спросил Билл, изображая оскорбленную невинность. – Я просто сказал, что мы не одни. Если тебя хватил удар, то ты сам виноват. У тебя совесть нечиста.

Гарфилд презрительно фыркнул, но с формальной точки зрения Билл был прав – и он никогда не сознается в том, что его реплика хоть как-то связана с предыдущими словами про бухгалтера.

Когда корабль подошел поближе, мы смогли как следует его рассмотреть. Это было грузовое судно, практически не приспособленное для перевозки пассажиров. Несколько квинланцев, очевидно, выполняли какие-то служебные обязанности, и еще пара сновала туда-сюда. Но я заметил еще четверых квинланцев, которые просто сидели на палубе и отдыхали.

Один из матросов помахал нам и крикнул:

– Если вы плывете к Гронку, мы можем вас подбросить! По медяку с каждого. У нас тут уже есть одна компания отпускников. – Он указал на группу загорающих.

– Это нам не повредит, и к тому же мы можем что-то узнать, – сказала Бриджит. – Маршрут, как говорят, тут нелегкий.

Без дальнейших дискуссий мы расцепились, нырнули, а вскоре уже вылезли на палубу. Матрос протянул мне лапу, и я опустил в нее четыре квинланских монеты.

Мы подошли к другой группе, и она чуть сдвинулась, освобождая немного места для нас.

– Плывете на восток? – спросил матрос, сопровождавший нас.

– В Три Лагуны, – ответил я. – Дальше мы еще не планировали. Бриджит хочет посетить их библиотеку.

– А, искательница. – Квинланец презрительно взмахнул лапой. – С каждым годом их все меньше. Вы, молодняк, просто плывете по течению, пока не найдете место, где можно поселиться.

– Разве не в этом весь смысл? – спросил квинланец-отпускник.

– Возможно. Но раньше дело этим не ограничивалось, – сказал матрос и, сурово посмотрев на второго квинланца, ушел.

Я бросил взгляд ему вслед и повернулся к отпускнику, сидящему на палубе.

Он ухмыльнулся.

– Старики вечно ноют про утраченное предназначение. Но у нас ведь хорошая жизнь, так зачем жаловаться?

– Ты про Квин? – спросила Бриджит.

Он кивнул.

– Кстати, я – Кар. Это Малин, Арик и Ти.

Мы быстро познакомились, а затем Кар продолжил речь. Ее он, похоже, произносил уже неоднократно.

– Я никогда не встречал тех, кого рассеяли. Знаете, почему? Потому что большинство не идиоты. Судя по тому, чему меня учили в школе, мы живем в раю.

– Или в зоопарке, – вставил Ти.

– Но, Ти, на нас никто не глазеет, так что тебе нужна метафора получше. Кроме того, тут тонна рыбы, погода предсказуемая, вода – чистая, и, если не считать периодических споров о границах, войн здесь нет. Это далеко не худший вариант.

Они явно уже не в первый раз спорили об этом. Я был готов просто сидеть и слушать их, но Бриджит не хотела мириться с ролью пассивного наблюдателя.

– А как же Сопротивление?

Кар рассмеялся, и даже Ти сделал особый квинланский жест: человек на его месте закатил бы глаза.

– Сопротивление – это старичье, которое хочет быть воинами, – ответил Кар. – Сопротивляться тут нечему. Команда же практически не существует – по крайней мере, ее не замечаешь. А если кого-то и рассеивают – правда, заметьте, у меня такого опыта нет – то это ты понимаешь, проснувшись поутру, когда все уже произошло… Да и за что они сражаются? Гоняйся за рыбой, грейся на солнце, плавай, пока не устанешь, спи. Больше ничего и не нужно.

– Да он хиппи! – воскликнул Билл по системе внутренней связи, а затем обратился к Кару. – Ну а создание семьи? А воспитание детей?

– Но разве для этого нужны города? – Кар обвел взглядом слушателей. – В городах есть два вида товаров: то, что можно достать бесплатно, и вещи, о необходимости которых тебе говорят городские. Города можно ликвидировать, и никто от этого не пострадает.

– Тогда будет сложновато торговать.

Мы посмотрели наверх и увидели уже знакомого нам матроса – он подошел к нам, занимаясь какой-то очередной работой.

– В каждом поселении производят практически одинаковый набор товаров, и привозные вещи ты покупаешь только потому, что тебя убеждают в их высоком качестве. – Разговор, похоже, увлек Кара, и он, видимо, двигался как по накатанной.

Я посмотрел на его друзей в тот момент, когда Кар с матросом обменялись колкостями. Его слова не удивили их и не встревожили. Судя по выражению их лиц, они либо были согласны с ним, либо им было плевать.

Однако спор вскоре завял, поскольку матросу платили не за то, чтобы он стоял на месте, о чем громко и четко заявил квинланец, который, вероятно, был капитаном корабля. Матрос пошел заниматься другими делами, а Кар снова лег загорать.

– Любопытно, – сказала Бриджит по внутренней связи, когда мы закрыли глаза и притворились, что дремлем. – Но вполне ожидаемо. Цивилизация и технология – методы управления окружающей средой, которые повышают твои шансы на выживание. А если вы так хорошо адаптированы, что цивилизация вам вообще не нужна? Или уже не нужна?

– «Небесная река» – это идиллия, – ответил Билл. – Ты хочешь сказать, что она слишком идиллична?

– Да. Квинланцы, скорее всего, были хорошо приспособлены к условиям среды на Квине, а местная среда создана с учетом их предпочтений, так что она еще более идеальна. Тут уже нет никакого давления отбора.

– И, по-твоему, это сделано намеренно?

– Не знаю, Билл. Вряд ли. Но проблема вот в чем: если ничего не изменится, квинланцы могут утратить оставшиеся у них знания, затем культуру и, наконец, разум.

– Что? – потрясенно воскликнул я.

– Боб, мозги дорого обходятся – и людям, и павам, и квинланцам. От двадцати до двадцати пяти процентов от общего объема поглощенных калорий идут на поддержание мыслительных процессов. Теперь представь себе, что появился квинланец с мозгом поменьше – таким, которому нужно процентов пятнадцать, не больше. Этот квинланец получит преимущество – ему легче прокормиться, легче найти партнера для спаривания и так далее. Если нет никаких условий, благодаря которым разумные квинланцы получают преимущество, новая порода вытеснит всех остальных всего за десяток поколений. Повтори такую мутацию несколько раз, и квинланцы превратятся в обычных животных.

– Вряд ли это входило в планы Администратора.

– Согласна. Вот почему я считаю, что это, скорее всего, незапланированное последствие. И, возможно, еще никто не понял, что происходит.

– Вот черт.

Я прибыл сюда, чтобы просто найти Бендера. Но могу ли я закрыть глаза на эту ситуацию? Неужели я в конце концов снова стану боубэ?