– Не могу сказать. – Секретарь красноречиво пожал плечами. – Разумеется, священную книгу она знает неплохо, но не первая использует религию как оружие ради собственных целей. Никто из Девятки не является подлинно верующим, независимо от того, какое лицо мы делаем напоказ. Торговля компромиссов не знает и не соответствует щедрости и сочувствию, которых требует вера. Будь мы настоящими верующими, недолго оставались бы олигархами.

– Понимаю, – сказала я, энергичнее крутя в пальцах чашу с вином. Все его слова роем ос гудели у меня в голове. – Вы так и не сообщили, что за сделку заключили с Эзмой. Чего она хотела от вас?

Он задумчиво смотрел на меня поверх чаши.

– Наш союз с ней основан на взаимопонимании, давно сложившемся, хотя и менявшемся в зависимости от ситуации. В сущности, речь о помощи с ее стороны взамен на чилтейские корабли и солдат.

Не сводя с него глаз, я пыталась осознать сказанное.

– Чилтейские корабли и солдаты? Но зачем?

Аурус развел руками.

– Она не сообщала. Хотя можно догадаться, зная, для чего обычно требуются корабли и солдаты.

– Она хочет на кого-то напасть.

– Да, вполне логичное заключение.

Я прикусила губу.

– Значит, ваша сделка не имела отношения ко мне?

Горстка риса застыла на полпути ко рту Ауруса.

– К вам?

– Речь о том, чтобы вынудить меня объявить себя Вельдом.

– Моя дорогая Дишива, – сказал он с ленивой усмешкой. – Девятке не нужен Вельд. Нам не требуются религиозные оправдания для захвата городов Кисии. Мы десятки лет вполне успешны без этого, а без Вельда – и еще дольше.

– Если вам удастся завоевать Кисию, что вы сделаете с императрицей Мико и госпожой Сичи?

Он какое-то время обдумывал ответ, пережевывая еду словно мысли. За дверями плавно покачивались силуэты охранников, переминавшихся с ноги на ногу.

– Все зависит от того, где и как они будут захвачены, – сказал он. – И насколько окажутся нам полезны. Их убийство не приоритетно для нас, если это вас успокоит.

Успокоит? В каком ужасе была бы Сичи, увидев меня сейчас. Но она отвечает за Кисию, а я – за свой народ.

За окном послышались крики. Ничего необычного среди общей суматохи поместья, но секретарь Аурус поднялся с кушетки и поспешно прошел к окну.

– Что они кричат?

Обеспокоенность Ауруса вызвала тревогу и у меня.

Он прижал к стеклу палец.

– Подойдите и скажите мне, что вы видите.

Я приблизилась, и мы оба на несколько долгих секунд замолчали, охваченные тяжелым предчувствием. Улицу за воротами заполнили левантийцы во главе с безошибочно узнаваемой Эзмой, чья корона из челюсти возносилась к ночному небу.

– А она старается выглядеть устрашающе, – произнесла я больше для себя, чем для собеседника.

– И вполне успешно, – тяжело вздохнул Аурус. – А я так старательно убеждал наших солдат, что они в безопасности рядом с левантийцами, несмотря на случившееся в Мейляне. Теперь они захотят получить мою голову.

Левантийцы приблизились, и я попыталась узнать кого-нибудь. Ошар там, среди них? А Ясс? Я не видела их после нападения на город.

– Прежде чем вы убили моих соотечественников в столице, выдвигался ли ультиматум или какое-нибудь предупреждение? – спросил Аурус, косясь в мою сторону.

– Нет. Каждый чилтейский солдат просто… уничтожался. Гидеон сказал, нашим главным оружием была неожиданность.

Секретарь хмыкнул.

– Должно это нас успокаивать или нет – не уверен. Как и в том, насколько сильный или слабый враг ваша заклинательница. Я считал наш союз надежным, но легат Андрус то же самое думал о Гидеоне.

– Гидеон ударил его ножом в спину. Буквально.

– Да, я знаю. Вы намерены поступить со мной так же, Дишива? Я, как видите, целиком полагаюсь на вашу милость, но уж если таков ваш план, предпочел бы, чтобы вы сначала дали мне время помолиться.

– Я считала, что вы нерелигиозны.

Его губы тронула кривая улыбка.

– Да, но ничто лучше не обращает в веру, чем взгляд в лицо смерти.

Толпа левантийцев подошла к воротам и остановилась, не отпуская поводья. Все чилтейские солдаты во дворе с опаской наблюдали за происходящим, держа под рукой оружие.

– Лучше бы это не закончилось убийством моих людей вашими, секретарь, – сказала я.

– Я как раз собирался сказать то же самое, ваше святейшество, – отозвался он. – Повторение того момента истории отнюдь не поспособствует созданию левантийского государства на землях Чилтея. Это предложение скорее основывалось на вашем ненападении. Один такой случай – стихийная вспышка, повторение – закономерность, которой мы допускать не можем.

Я сжала кулаки. Эзма понимала, что стоит на кону и ради чего я шла с чилтейским войском. Собирая Клинков у этих ворот, она плюнула на мою жертву. И неважно, какова ее цель – это плохо выглядело, и все тут.

Один из солдат Ауруса поспешил от надвратной башни к дверям поместья.

– Что ж, – заметил Аурус. – Похоже, мы скоро узнаем, чего она хочет. Если повезет, может быть, удастся разрядить ситуацию. Вы согласны?

Несмотря на оптимизм Ауруса, путь по коридорам так напоминал дорогу на казнь, что я не могла говорить, только переставляла ноги. Прибежавшего солдата мы встретили на полпути, его краткое сообщение Аурусу заключалось лишь в том, что Эзма хочет говорить с нами. С обоими. У ворот. Внутрь входить она отказалась.

Мы спустились во двор, полный переговаривающихся солдат и медленно перемещавшихся фонарей – стража обходила периметр поместья. Секретарь вышел первым, я вслед за ним, он был встречен тревожными и недобрыми взглядами. Некоторые солдаты что-то бормотали.

С одной стороны ворот находилась невысокая сторожевая башня, и вместо того, чтобы кричать через частокол, секретарь Аурус поднялся туда. Взобравшись вслед за ним, я окинула взглядом дорогу. Всю ее заполняли левантийцы, их лошади, горящие факелы и хмурые лица.

– Секретарь Аурус, – воззвала к нему Эзма. – Ваше святейшество. Незачем беспокоиться, мы не причиним вам вреда – во всяком случае, до тех пор, пока вы будете вести себя смирно и не навлечете на себя неприятности.

– Боюсь показаться банальным, – сказал секретарь, умудрившийся, несмотря ни на что, сохранить скучающий вид, – но могу я спросить, что все это значит?

– Вы теперь наши пленники, секретарь. Вы, иеромонах и ваши солдаты. Мы уже закрыли городские ворота и сейчас окружаем ваш лагерь, чтобы вы оставались там, где сейчас.

Я оперлась руками на парапет.

– Мы так не договаривались, – прошипела я. – Разве я согласилась стать твоим Вельдом для того, чтобы оказаться в ловушке? Ты же разрушаешь все, за что я боролась!

– Ты мечтала так узко, Дишива, – покачала головой Эзма. – Для чего принимать в дар небольшой кусочек земли, да еще и вечно быть благодарными, когда мы можем захватить всю империю? Твое сердце вело тебя верной дорогой, но народу нужны все земли. Вот чего мы заслуживаем.

– Каким образом отход от наших договоренностей поможет этого достичь? – спросил Аурус, и спокойный голос зазвучал напряженнее. – Ни один из моих солдат не понимает, что вы говорите, так что лучше вам отступить, пока окончательно не разрушили наш союз.

От ее улыбки меня до костей пробрал холод.

– Боюсь, наш союз не имеет для меня никакой ценности, секретарь.

– Никакой?

Теперь секретарь стиснул зубы.

– Мои люди никогда не смогут завоевать принадлежащую нам по праву империю, сражаясь на одной стороне с чилтейцами. Но мне нужно золото.

Аурус окаменел.

– Вы взяли нас в заложники.

– Очень правильно мыслите, секретарь. Сожалею, что вы не додумались до этого раньше. Вы были так заняты, так тревожились о планах доминуса Виллиуса, что сочли меня менее опасным вариантом.

– И с кого вы намерены потребовать выкуп?

– Да с любого, кто заплатит. Может, это будет Девятка, ведь в моих руках немалая часть их армии и один из олигархов. И в моей власти их любимый иеромонах, да к тому же еще не назвавший преемника. Если же с Девяткой ничего не получится, тогда, может быть, кисианцы щедро заплатят за то, что я открою перед ними ворота, подарю легкую победу.