Я приблизилась к выходу, и Яконо посмотрел на меня, всё еще моргая и растерянно хмурясь. В его взгляде читалась та же растерянность, но и боль, и это меня поразило. Боль предательства. Он не понимал, да и как он мог? Он знал только, что та, кому он доверял, от него отвернулась.

– Кассандра…

Очередное извинение застыло у меня на губах, но я не смогла его произнести, оставалось лишь отвернуться и в расстроенных чувствах выбраться из шатра в темноту ночи. Все во мне кричало и требовало возвратиться, будто я вместе с Яконо привязана к опоре шатра, каждый шаг давался с трудом, но все это было нужно Мико. Ей нужна я.

Когда я приблизилась к шатру Лео, пара стражников насторожилась, руки потянулись к эфесам клинков. Я перевела дух. Пути назад больше нет.

– Лео! – позвала я. – Это Кассандра. Мне нужно поговорить с тобой.

Стражники переглянулись, а потом посмотрели на вход в шатер, откуда донесся слишком знакомый голос:

– То-то мне казалось, что я тебя слышал.

Белая завеса откинулась, и в проеме появился Лео Виллиус – мир как будто сошелся в сиянии его светлой накидки. Я сама искала встречи с ним, но, когда его взгляд упал на меня, захотелось убежать прочь, сердце забилось судорожно и с болью.

«Помни, он такой же, как Унус», – сказала Кайса.

«Нет, – сказала я. – Он меня пугает до ужаса, и мне не стыдно в этом признаться».

«Вот что делает его могущественным. Не то, на что он способен, а твое представление о том, что он может сделать».

На губах Лео мелькнула улыбка.

– Проверьте, нет ли у нее оружия, – сказал он. – Она любит прятать кинжал в сапоге.

Под взглядами стражников я рывком вытянула из сапога кинжал и протянула им, а потом и другой, пристегнутый на бедре. Без оружия я чувствовала себя неуверенно, но подняла руки, демонстрируя, что больше ничего нет, и Лео сделал шаг назад, за полог из белой ткани, предоставив мне возможность следовать за собой. На пороге я на миг замерла под настороженными взглядами обоих стражников, и каждый держал один из моих клинков.

«Мы еще можем бежать».

«И предать Мико так же, как Яконо. Нет».

Я крепко стиснула кулаки и шагнула внутрь.

Выражение «войти в логово льва» всегда казалось мне чересчур драматичным, но именно так я себя почувствовала, когда за спиной опустился полог. При всей внешней простоте шатер Дуоса изнутри оказался роскошным и светлым. С одной стороны размещалась кровать, наполовину отгороженная от всего остального расшитой тканью. Основную часть занимали три кушетки, расположенные вокруг стола. Я будто попала в гостиную богатого торговца, а не в походный шатер.

Широко улыбаясь, Лео жестом предложил мне сесть, как лев, приглашающий жертву стать легкой добычей.

– Я не собираюсь тебя съесть, Кассандра, – произнес он. – По крайней мере пока. Так что сядь и скажи то, ради чего пришла.

Я присела на краешек самой дальней кушетки.

– У меня послание. От императрицы Мико.

Он выжидающе смотрел на меня. Кто-нибудь другой мог воскликнуть, что это невозможно и что, по слухам, императрица мертва, но Лео не стал попусту тратить время на подобное представление.

– Она жива, – заговорила я, спеша передать все словами, пока он не прочел мои мысли. – Выжила после покушения, теперь ей известно о сделке, которую ты заключил с министром Мансином, что ты собирался жениться на госпоже Сичи, а не на Мико. Поскольку именно Сичи – твоя супруга с двумя голосами, или как там велит ваше Пророчество.

Дуос замер, и, пока я говорила, он, казалось, не дышал и не моргал.

– И что это за послание? – спросил он низким и пронизанным угрозой голосом. – Ты же не явилась сюда только сообщить мне, что она знает об этом.

– Нет. – Я сделала глубокий вдох. – Я пришла, чтобы от имени Мико предложить тебе сделку.

– От императрицы Мико мне ничего не нужно, только чтобы она убралась с дороги, и желательно мертвой. Сомневаюсь, что она намерена мне это предложить.

– Это – нет, но у нее Унус.

Я умолкла. Брови Дуоса опустились под тяжестью моих слов, и он бросил на меня хмурый взгляд через стол.

– То есть она готова отдать мне Унуса? Это выглядит… скажем так, неправдоподобно.

– Для нее это не самый предпочтительный вариант, но другого выхода нет.

Дуос мрачно и пристально смотрел на меня.

– Предложение неплохое, если это не пустые слова. Ты не врешь, но что насчет нее?

Кайсу тоже пришлось уговаривать после того, как Мико излила мне всю тяжесть своих страхов и отчаяния. Я хотела быть для нее полезной и важной, чтобы она обратила на меня внимание. Наконец, когда я согласилась на эту миссию, она открылась мне, и я увидела под ее маской подлинную Мико. Яростного бойца, решительного и убежденного. Мико не хотела давать Дуосу то, в чем он нуждается, но она росла в том же окружении, которое закалило характер Ханы. Иногда император вынужден принимать тяжелое решение, ведь он борется не за себя, а за свой народ.

– Нет, – сказала я, надеясь, что Кайса будет вести себя тихо. – Она не лжет.

Глаза Дуоса заблестели, на этот раз жадно.

– И чего же императрица желает взамен?

– Чтобы ты забрал всех своих солдат и покинул Кисию. И обменивать Унуса ты должен публично, во время твоей свадьбы с госпожой Сичи, чтобы все увидели.

– Это немало.

– Да, но Унус – немалый трофей.

«Касс… если она так и поступит…»

«Тсс! Не сейчас».

Дуос вскочил на ноги и принялся энергично расхаживать по шатру.

– Да, – пробормотал он себе под нос. – Да, это может сработать. И оставить Ауруса… – Он усмехнулся и обратился к нам: – Да, можешь передать своей любимой императрице, что сделка заключена. Я отправлю домой всех солдат в обмен на Унуса. Если же она не выполнит свою часть сделки, я пошлю их обратно и сотру ее империю в порошок.

Я содрогнулась, ощутив в его словах угрозу.

– А теперь ступай, – сказал он. – Иди прямо к воротам и не задерживайся, а не то я с удовольствием прикажу охране вышвырнуть тебя вон.

Мне не требовалось повторять дважды. Я вскочила и направилась к выходу.

– И кстати, Кассандра.

Его слова застали меня врасплох, ноги словно завязли в грязи, и я оглянулась через плечо.

– Что?

– Кайса права. Ты никогда ничего не будешь значить для твоей драгоценной императрицы. Ты никто. Просто старая отчаявшаяся потаскуха, крадущаяся с клинком в темноте.

И как тот клинок, его слова вонзились мне в грудь, заставляя увидеть правду. Я ничто. Никто. Но мне так отчаянно хотелось, чтобы Мико меня увидела, чтобы я стала кем-то.

«Не слушай его, – сказала Кайса, направляя меня в сторону выхода. – Идем».

Сытая и довольная улыбка Дуоса стала последним, что я увидела прежде, чем отдернула полог и вышла в глухую ночь. Я остановилась и протянула руку к стражникам.

– Мои клинки.

Они переглянулись, едва сдерживая улыбки.

– Какие клинки?

– Вы что, шутите?

– Слушай, – сказал один. – Шлюх, которые не ведут себя смирно, отсюда вышвыривают. Если им повезет.

«Идем. Мы добудем новые».

«Это дело принципа», – ответила я.

«Мы погибнем из-за этого принципа. Ты не сможешь передать Мико сообщение, если умрешь».

Я с отвращением фыркнула и пошла прочь, а они смеялись мне вслед. Смерть из-за гордыни была бы самым жалким концом, как раз подходящим для старой отчаявшейся потаскухи, крадущейся с клинком в темноте.

«Ничего подобного, – сказала Кайса, пока мы шли к шатру, где оставили Яконо. – Да, ты ничто для Мико, и так будет всегда, но ты не ничто для меня. А если извинишься и все объяснишь, возможно, не будешь никем и для Яконо».

После этих слов мне захотелось бежать к воротам, но Кайса продолжала вести нас к шатру, чтобы лицом к лицу встретиться с Яконо и с моим позором.

– Я вернулась, – сказала я, ныряя в сумрак шатра, где его оставила. – Разве я не говорила…

Прежде чем мои глаза приспособились к темноте, остальные чувства успели ощутить пустоту. Тишину. Ничто. Там, где к толстому шесту посреди шатра был привязан Яконо, остались лишь следы на потертом коврике и больше ничего, даже не было кушака, которым я его привязала. На затылке зашевелились волосы, и я обернулась, поднимая руки, но позади был только страх. Конечно, Яконо бежал, зачем торчать здесь, когда я его предала? Можно попробовать его поискать, но он не из тех, кто позволит себя найти, если сам этого не захочет. У Яконо есть контракт, который требуется завершить, и дом, куда он мог возвратиться. Осталось только надеяться, что он не убьет Дуоса до церемонии.