На сей раз я не плакала, только грудь сдавило. Императрица молчала. Мы скорбели вместе, каждая по-своему и без слов. Я не знала, испытывает ли она те же чувства. Могла только догадываться – маска императрицы Мико была еще более непроницаемой, чем у матери, и чем дальше двигался мой рассказ, тем меньше эмоций она показывала. Уходила в себя. Вероятно, испытывала ту же боль, как и я, когда обращалась к темным уголкам своей памяти.

– Она понимала, как подвела вас, – после долгой паузы произнесла я. – Знала, что приняла много неверных решений. И ей нужно было больше времени. Чтобы все исправить. Чтобы помочь. Чтобы увидеть ту женщину, которой вы стали.

Ее каменная маска треснула, и лицо исказила боль. Но спустя мгновение кожа снова разгладилась, и императрица скрылась за маской. Пусть я никогда не сидела на троне, но мне было хорошо знакомо это чувство. Проявить эмоции означало показать миру слабость, которую он использует против тебя. Осуждали за многое. Осуждали за малое. Хана ли научила Мико ограждать себя, или это сделала сама жизнь, но сделала хорошо. Глядя на нее сейчас, никто не сказал бы, что она сломлена.

И я протянула ей руку в знак утешения. Этот жест сочувствия для меня был нов, но я не отдернула руку, несмотря на неловкость.

– Твоя мать любила тебя, Мико, – я посмела обратиться к ней по имени и на миг ощутить, что она моя дочь. – И гордилась тобой. Тем, что ты сядешь на трон, как она обещала твоему отцу.

При упоминании об отце Мико дотронулась до большого лука, который носила за спиной, но ничего не сказала.

– Я уверена, что и он гордился бы тобой.

Мико отвела взгляд. Я немного глупо себя чувствовала с рукой, зависшей в воздухе между нами, но, отбросив неловкость, решила, что предложить важнее, чем быть принятой. Я не убирала руку и больше не говорила, дав Мико возможность справиться с эмоциями.

– Благодарю тебя, – наконец заговорила она, когда горе было тщательно укрыто за маской.

Мне хотелось сказать, что она может поплакать и этого не нужно стыдиться, но то были бы слова матери, а я ей не мать, что бы ни чувствовала.

Я отдернула руку, сомкнув пальцы вокруг пиалы с нетронутым чаем. Боже, я все сейчас отдала бы за капельку Пойла.

Вокруг поднимался ветер, хлопал ставнями брошенной хижины. Звук вернул императрицу из ее мыслей.

– Благодарю, – повторила она. – Один мудрый философ говорил, что завершение и знание необходимы для исцеления, но, боюсь, нет способа выразить мою личную благодарность тебе, скажу только: я рада, что она… была не одна.

Императрица поднялась, оставляя в грязи чай, к которому едва прикоснулась.

– Теперь, после нашего разговора, ты свободна уйти, когда пожелаешь. Вряд ли мы увидимся снова.

Я встала, напряженная до предела.

– Благодарю, ваше величество, – произнесла я, но вместо того, чтобы попросить какой-то оплаты или компенсации за свои страдания, за все, что я сделала для нее, ее матери и для Кисии, я захлопнула рот. Вероятно, Кассандра уже не та. – Если я могу для вас что-то сделать – что угодно, чтобы облегчить…

Я взмахнула рукой, не в силах подобрать слова для всего того, что вышло из ее планов.

Мико уже отвернулась, но после моих слов опять бросила на меня взгляд. Окаменевшее выражение ее лица уступило место раздумьям.

– Что угодно?

– Что угодно, – ответила я, сознавая, что пожалею об этом сразу же, как слова слетят с губ. Но была готова на все, лишь бы облегчить ее боль и не быть пустым местом в ее глазах.

Она с ног до головы окинула меня оценивающим взглядом.

– Может быть, с твоими навыками тебе будет проще справиться с этой работой, чем любому другому. Что ж, мне нужно, чтобы ты отправилась к доминусу Виллиусу. К настоящему, к моему врагу.

Меня охватили дрожь и трепет.

– Вы хотите, чтобы я убила его? – Вместе с Яконо это будет проще, чем в одиночку. – Я могу это сделать.

Императрица покачала головой и криво улыбнулась.

– Нет. Не надо его убивать. Пока нет. Мне нужна его помощь.

Я сидела, не сводя глаз с седельной сумки со всеми моими пожитками. У меня давно не осталось ничего своего – с тех пор как мои вещи пропали, когда нашу карету разбили на пути в Кой. Это было не так давно, но травма то растягивает время, то сокращает, и уже не понять, прошли годы или всего день. Судя по боли – и то и другое.

– Это невозможно, – сказала я, словно обращалась к седельной сумке. – Невозможно, чтобы она хотела исполнения его пророчества.

«Это ты так считаешь. А мне кажется, она пойдет на что угодно, лишь бы победить. Возвращать ей трон – не наша забота, ради этого не стоит рисковать ничьей жизнью».

– Ну, а что, по-твоему, наша забота?

«Избавиться от Дуоса. Защитить Унуса. И то, и другое поможет и Мико, если она будет думать не только о троне, но и о том, что ждет Кисию, если он станет Вельдом. Это глупый план».

Вот уж с этим я могла согласиться. Я едва не сказала этого императрице, но при всем риске в ее плане была своя логика, и весьма неожиданная.

– Враг врага может показать себя сильным союзником.

«Даже если это Лео Виллиус? Невозможно поверить, что он станет действовать, как она ожидает».

– Мы пойдем.

«Знаю, что пойдем, но не ври о том почему. План дурной и опасный, и ты согласилась только потому, что хочешь ей понравиться».

Я отвела взгляд от седельной сумки, словно это она сказала мне горькую правду, а ее ремень – это злой язык.

– А ты хочешь помогать Унусу по какой-то другой причине?

«Я хочу помочь ему, потому что не могу помочь себе».

– Печально.

Кто-то кашлянул рядом со мной.

– Кассандра? – Яконо держал в руках свою седельную сумку. Выглядел он собранно и опрятно, несмотря на хаос вокруг. – Едешь?

– Не хотелось бы здесь оставаться. – Я поднялась на ноги. – А ты?

– Я должен выполнить контракт.

– На Дуоса?

Он кивнул, и у меня екнуло сердце.

– Да. Я должен исполнить контракт, и, учитывая все случившееся, мне это кажется правильным, даже если бы не было делом чести.

«Видишь? Убить его – это правильно, – сказала Кайса. – Если не хочешь слушать меня, так послушай Яконо».

– Если это по-прежнему и твоя цель, мы можем работать вместе, – продолжал Яконо, когда я не ответила. – А с учетом его способностей, двое убийц надежнее, чем один.

Мне и без насмешек Кайсы было сложно смотреть в глаза Яконо, пока я выбирала слова. Я не дам убить Лео до тех пор, пока он нужен императрице, но бессмысленно говорить это Яконо. Лео слишком непредсказуем, слишком опасен, а поскольку Яконо так долго не мог исполнить контракт, никакие безумные планы императрицы не помешают ему достичь своей цели. Он не может вернуться домой, пока дело не сделано.

– Ты же видишь, собираюсь в чилтейский лагерь. – Я кивнула на свою сумку. – Только разберусь, как проникнуть внутрь.

«Он все равно узнает. Или убьет Лео прежде, чем ты успеешь передать сообщение от Мико. Что-то мне говорит, что он в целом успешнее тебя в убийствах за деньги».

К счастью, Яконо не мог слышать Кайсу, и его глаза осветила та самая искренняя улыбка, от которой я чувствовала свою значимость. Словно я для него важна. Словно не совсем невидима.

– Отлично, – сказал он. – Нам вдвоем это будет гораздо легче. И мне кажется, я знаю, как попасть внутрь.

Я ничего не знала об армиях, но нет ничего удивительного в том, что все они нуждаются в поставке припасов. Тем не менее я удивилась, а Яконо насмешливо поднял брови, глядя, как я рассматриваю вереницу повозок и караванов, груженых мулов, ожидающих перед лагерем.

– Я девушка городская, ясно? Извини, что не знаю, как устроены армейские лагеря.

– Людям надо есть.

– Я согласна. Это логично. Может, не стоит об этом спорить?

– Я не спорю.

Да, он не спорил. Как обычно, он был спокоен и рационален. Он смущенно сдвинул брови.

– Я тебя чем-то расстроил, Кассандра? Если эта уловка тебе не нравится, буду рад найти другой путь, чтобы…