– Тела в брезент заверните, а после карету разобрать и все части сжечь. А самое главное, осмотреть ее на предмет тайников. Папаша мой тот еще пройдоха был. Может, какие бумаги припрятал. И сиденья вспороть не забудьте.

– Так, может, на подворье ее, а там и выпотрошим? – чуть подумав, предложил следопыт.

– Ездить на ней я все одно не стану. Вонь впиталась так, что не отмоешь. А бросать просто так, только падальщиков приманивать. Нет. Здесь все сделаем, – решительно мотнул Руслан головой.

– Добре, княже. Все сполним, – решительно кивнул Роман и, пронзительно свистнув, жестом подозвал к себе бойцов.

Пока он раздавал указания, Шатун выбрался из распадка и, задумчиво посмотрев в небо, вздохнул, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Тут ночевать придется. Не поспеем до темноты в город.

– А что вы делать собираетесь? – насторожился жандарм. – Тут же вроде все понятно.

– Надо прибрать тут и проследить, чтобы огонь на степь не перекинулся, – коротко пояснил парень.

– Вы что, карету сжечь собираетесь? – удивился ротмистр.

– А вы предлагаете так ее тут бросить? – повернулся к нему Руслан.

– Думал, в город погоните.

– Зачем?

– Ну как же. Вещь не дешевая. Да и осмотреть ее как следует тоже не помешает.

– Вот казаки и осмотрят, пока разбирать станут. А в город ее тащить глупо. Тут-то от вони не продохнуть, а в городе и вовсе все провоняет. А просто бросить – падальщиков собрать у самого тракта. Так и до беды не далеко.

– А чего сейчас их нет? – не унимался жандарм.

– Шакал зверь умный. Были они тут. Вон, вокруг кареты вся земля их лапами истоптана. Да только внутрь пробраться не смогли. А теперь, как открыли, не уйдут.

– А при чем тут их ум? – не понял полицейский.

– Притом, что, нас увидев, сбежали. Знают, что такое оружие.

– И в чем тогда опасность, ежели мы тела увезем? – не унимался жандарм.

– Да в том, что их тут много крутиться будет. Придут на запах, а голод утолить нечем. Могут стаей на проезжего кого броситься. Хотите снова сюда ехать, очередные кости собирать?

– Хорошо вы их повадки знаете, – уважительно кивнул полицейский урядник.

– Так почти все время в поле да в лесу. Приходилось сталкиваться, – пожал Руслан плечами, не спеша прохаживаясь по краю распадка и отслеживая работу своих подчиненных. В тот момент, когда казаки принялись разбирать карету, парень встал так, чтобы оба сопровождающих оказались спиной к распадку.

– Как думаете, господа, сколько было нападавших? – спросил он, делая вид, что осматривает съезд в распадок.

– Ну, двое точно было. Не меньше, – решительно заявил полицейский. – Это ж надо было и кучера зарезать, и пассажира застрелить. А одному такое дело не сделать.

– Верно. Да и карету прежде остановить надо было, – задумчиво кивнул жандарм.

– Трое их было, господа. Трое, – заявил Руслан, выпрямившись и положив ладони на рукоять кинжала. – И действовали они одновременно. Один карету остановил, второй на кучера прыгнул, а третий в папашу стрелял. И сделано это было так, чтобы побыстрее с дороги убраться. Тракт наезженный, и долго на нем стоять бандитам было не с руки. И местность эту они хорошо знают. Распадок этот враз не найдешь.

– Выходит, горцы? – тут же выдвинул версию жандарм.

– Боюсь, это мы узнать сможем только случайно, – вздохнул Шатун. – Не так давно наши каторжники купцов грабили, под горцев вырядившись. Так что придется ждать и присматривать, – закончил он, задумчиво оглядывая кромку леса.

Хоронить князя пришлось в закрытом гробу. Руслан, понимая, что в этот момент к нему привлечено особо повышенное внимание, решил сделать все по высшему разряду. Отпевание в церкви, сорокоуст, поминки в ресторане, в общем, хоронили тещу, порвали два баяна. Он и сам чувствовал себя не в своей тарелке, участвуя в этом фарсе, но обстоятельства требовали, и он просто заставил себя все это вынести, старательно контролируя собственную мимику и жесты. Показать кому-то, что ему неприятно или просто все равно, парень не мог. Ситуация не позволяла.

Его украшенная шрамами физиономия казалась окружающим маской, и только взгляд, внимательный, жесткий, заставлял всех принимавших участие в похоронах невольно ежиться и отводить глаза. Как потом рассказал граф, из-за этого взгляда многие представители местного общества кинулись выяснять у него, с чего это молодой княжич так смотрит. Уж не подозревает ли именно этого вопрошающего в причастности к убийству.

Услышав такое, Руслан долго и от души хохотал. Благо разговор этот случился уже дома, после всех скорбных деяний. А после они тупо напились. В сопли, в дрова. До нечленораздельного мычания и сползания под стол. Как оказалось, Рязанову вся эта ситуация тоже доставила много неприятных минут. Он изначально был сторонником незаметного устранения беспутного князя, но в столице решили иначе. Так что окончание этой истории подобным образом его устраивало как нельзя лучше.

Ведь теперь Руслан являлся единственным законным представителем печально известной фамилии, и надавить на него было просто нечем. Даже сделанные покойным князем долги ему предъявить было бы сложно, потому как наследства от папаши парень не получал. Все фамильные регалии и документы ему должны были переслать из столицы по линии их службы. А все оставшееся пусть достанется заимодавцам. Шатун был совершенно не против.

Депеша о требованиях князя давно уже отправилась в Петербург, но ответа ждать предстояло не менее двух месяцев. Так что теперь приятели могли спокойно вернуться к своим делам. Но было и еще кое-что. Разбирая карету, Роман умудрился найти пакет размером примерно тридцать на сорок сантиметров и толщиной около десяти. Что в нем, Руслан решил выяснить уже дома. Благо следопыт, обнаружив тайник, просто сунул найденный пакет в сумку и отдал его парню уже в городе.

Опохмелившись после загула и приведя себя в порядок, Руслан заперся в кабинете и, выложив найденный пакет на стол, принялся вдумчиво его изучать. Обследовав каждый миллиметр бумаги, в которую было завернуто содержимое, и убедившись, что там ничего нет, парень достал нож и аккуратно вспорол упаковку по сгибу. Вынув из бумаги резную шкатулку, Руслан отставил ее в сторону и, развернув упаковочную бумагу, проверил ее еще раз.

Убедившись, что это просто упаковка, Руслан отодвинул ее в сторону и поставил шкатулку перед собой. Помня, что так называемый папаша человек непростой и вполне способен придумать какую-нибудь пакость, чтобы осложнить жизнь излишне любопытным, парень надел толстые кожаные перчатки, специально заказанные у шорника для работы.

Взяв нож, он отодвинул шкатулку подальше и принялся осторожно нажимать кончиком клинка на все завитушки и выступы, способные играть роль кнопки открывания.

Не добившись результата, Шатун достал из стола лупу и принялся изучать рисунок. К его большому удивлению, шкатулка и вправду оказалась не простой. Латунный корпус, забранный в резной деревянный оклад. Но самое главное, оклад этот был выточен из единого куска дерева. Тончайшая, очень искусная работа, за которой был скрыт главный секрет этого сундучка. Глаз парня вдруг зацепился за парный рисунок орнамента.

Присмотревшись, Руслан убедился, что подобное больше нигде не повторяется, парень достал из стола шило и надавил на найденные узлы сразу с двух сторон. Его опасения были не напрасны. Едва слышно щелкнув, рядом с точками, куда нажимал Руслан, выскочило сразу две иглы. Одновременно с этим крышка шкатулки слегка приподнялась.

– Паранойя в дозированном количестве заметно продлевает жизнь, – буркнул парень, рассматривая в лупу выскочившие иглы.

Убедившись, что они смазаны чем-то маслянистым, Шатун, недолго думая, достал из стола тонкие плоскогубцы и, не мудрствуя лукаво, попросту обломил их у самой стенки. Подцепив крышку ножом, он поднял ее, понимающе хмыкнув. В последней трети крышка подавалась с заметным усилием. Похоже, открывая шкатулку, хозяин одновременно взводил механизм выброса игл.