Полицейский урядник и жандармский ротмистр, отправленные с ним на поиски, изнывали от скуки, пыли и еще не спавшей жары. Обливаясь потом, оба изредка пытались разговорить парня, но нарвавшись на короткие, ничего не значащие ответы, быстро теряли всякий энтузиазм. Баловать их беседами Руслан не собирался. Но самое интересное начиналось на биваках. Вставая на ночевку, казаки быстро разбивали лагерь и принимались готовить ужин на всех. Руслан, по уже сложившейся традиции, сам обихаживал коня и, присев у костра на седло, не спеша планировал маршрут на следующий день, и все попытки этих двух господ внести в него свои коррективы попросту игнорировал.

Как игнорировали их существование и казаки. Все доклады получал только Шатун, а на любые попытки полицейского или жандарма что-то спросить реагировали неопределенным пожиманием плеч. В первый же день жандармский ротмистр попытался построить Руслановых башибузуков, но нарвался на такую отповедь, что едва жив остался. Его моментально сшибли с коня и, прижав к горлу кинжал, пообещали вырезать язык, ежели он посмеет еще раз разговаривать с казаками в подобном тоне.

Глядя на этот воспитательный процесс, Руслан даже не делал попытки остановить своих подчиненных, а когда полицейский попробовал ему указать на этот факт, равнодушно ответил:

– Думать надо. Головой. А не только есть в нее. Перед ним не обычная серая скотинка, а люди, живущие по своему укладу и по рескрипту его императорского величества несущие службу по охране рубежей государства. Любая же иная служба несется ими только по отдельному договору. Так что орать или как-то еще оскорблять таких воинов – означает показать себя круглым дураком.

– Но ведь одно ж дело делаем, – жалобно пролепетал полицейский.

– Это расследование ваших служб. Мы здесь только по настоятельному требованию вашего начальства. Желаете помощи, не путайтесь под ногами.

– И как вы искать собираетесь? – отряхнувшись, угрюмо поинтересовался жандарм.

– Для начала на сутки пути от леса отъедем. Хотя, думаю, что в степь они выехать не успели, – все так же равнодушно отозвался Шатун.

– С чего бы? – насторожились служаки.

– Засаду проще всего в лесу устроить. В степи кого подкараулить это уметь надо. Да и карету в степи не спрячешь. Там даже всадника издалека видно. Так что в лесу искать надо или где-то рядом.

Оставив пару своих сопровождающих обдумывать и рассуждать о верности его предположений, Руслан разбил свою команду из шести человек на пары и отправил их осматривать лес вдоль тракта. На мягкой земле подлеска след кареты останется заметным даже спустя прошедшее время просто потому, что дождей не было. Утренняя роса подняла траву, но колея от тяжелого транспорта все равно осталась.

Группа объезжала всю прилегающую к тракту площадь уже четыре дня, когда Роман, придержав коня, молча указал Руслану куда-то в просвет в древесных кронах. Не спеша достав из сумки бинокль, Шатун всмотрелся в указанную сторону и, кивнув, негромко скомандовал:

– Возьми пару своих ребят и проверь, что там. Если то, что мы ищем, гонца пришлешь.

– Сполню, княже, – коротко кивнул следопыт и, окликнув своих бойцов, звучно щелкнул в воздухе нагайкой, подгоняя коня.

– Куда это они? – тут же подскочили к парню сопровождающие.

– Проверить.

– Что проверить?

– Господа, а вам не кажется, что отчета давать вам я не должен. Не тот у вас чин, – резко оборвал Руслан вопросы.

– Дозвольте вопрос, ваше благородие? – нарушил повисшее молчание ротмистр.

– Слушаю вас, – коротко кивнул Шатун.

– Почему вы не гнушаетесь с простыми казаками из одного котла есть, а к нам относитесь как к врагам?

– Ошибаетесь, ротмистр. Реши я, что вы мои враги, и вас бы уже схоронили, – зло усмехнулся Шатун. – Просто ваше начальство сразу решило виновным за это происшествие меня назначить. А я подобных инсинуаций не терплю. Так что, как говорится, за что боролись, на то и напоролись.

– Так то ж начальство, – обиженно возразил полицейский. – По мне, так вам и смысла никакого не было батюшку вашего убивать. У вас тут и карьера своя, и дела кое-какие имеются. А у него в столице свои дела имелись. И как я слышал, наследства с него вам никакого ждать не приходится.

– Это точно, – презрительно скривился парень. – Промотал все наследство родитель мой. Так что вы, урядник, правы. Не было мне никакого смысла в его смерти. И выгоды никакой. Одно беспокойство.

– Так чего ж вы тогда согласились в поиске участвовать? – тут же вклинился в разговор ротмистр.

– Странный вопрос, сударь, – пожал Руслан плечами. – Пусть бестолковый, пусть мот, но какой-никакой, но родитель. Родная кровь. Не побожески будет, ежели я его брошу в канаве гнить, без положенного упокоения. Уж такую малость почтения я ему оказать обязан.

– Это верно, – одобрительно закивал полицейский.

Руслана с самого начала удивил подбор сопровождающих лиц. От жандармов – ротмистр. Пусть не высокий, но офицерский чин. А полиция вообще отделалась урядником. Вроде как на – и отвяжись. Парень так и не решил, счесть это оскорблением или просто сделать вид, что не заметил. Хотя, с другой стороны, судя по реакции господ из полиции при отъезде из города, они уже успели махнуть на это дело рукой и просто изображали некую активность, чтобы было чем отчитаться перед большим начальством. Да и ссориться со службой контрразведки им совсем не хотелось.

История со снятием городского полицмейстера еще не забылась, и наживать себе серьезных врагов в полиции не желали. Хорошо запомнили, кто именно того полицмейстера снял и кто обратился в контрразведку, когда возникли серьезные проблемы в Краснодаре. Жандармы же явно решили не упускать случая подобраться к их службе поближе. А еще лучше заставить сливать информацию одного из ее офицеров. Межведомственные разборки были всегда, и ничего не изменится даже через сотни лет. Влетевший из-за поворота всадник наметом подлетел к замершему, словно статуя, Шатуну, и посыльный, озорно сверкнув белозубой улыбкой, быстро сообщил:

– Нашли, княже. Вороны место указали.

– Веди, – скомандовал Руслан, с силой толкнув Беса каблуками.

Зло оскалившись, жеребец взял с места рысью и, в три прыжка разогнавшись, перешел на тяжеловесный, но стремительный галоп. Руслан не часто гнал Беса таким аллюром и всегда удивлялся, как такая махина может нестись с такой скоростью. Разогнавшись, громадный конь не уступал в скорости даже арабской полукровке, на которой скакал гонец. Жандарм и полицейский отстали сразу. Их умения кавалеристов ограничивались только неспешной рысью, так что до распадка, в который грабители закатили карету, они добрались минут через пять после того, как там уже был Шатун.

Осматривая место происшествия, парень не мог про себя не отметить, что все было сделано мастерски. Кучер, он же личный слуга князя, был убит одним броском кинжала. Самого же князя, не мудрствуя лукаво, просто пристрелили, остановив транспорт. Пуля вошла ему в левый висок и вышла с другой стороны, вынеся часть черепной коробки. Все сиденье и стена были залиты кровью.

Внимательно осмотревшись, Руслан понял, что сделано все было на дороге, а после карету перегнали сюда. С тел сняли все ценное, после чего, погрузив добычу на выпряженных из кареты лошадей, разбойники ушли.

– Будете что-то зарисовывать или записывать? – повернулся Руслан к подошедшим смежникам.

– Чего уж тут, – судорожно сглотнув, мотнул головой жандарм и, отойдя в сторонку, принялся усиленно дышать, пытаясь справиться с приступом тошноты.

– И так понятно. Ограбили, – быстро согласился с ним полицейский и, сняв фуражку, перекрестился, вскинув взгляд к небу.

– Добре. Тогда забирайте лошадей и в сторонку отойдите, – скомандовал Шатун, жестом подзывая к себе Романа.

– Ты уж прости, брат, что приходится тебя просить о таком, но эти вон с меня глаз не сводят, – тихо начал Руслан, но следопыт не дал ему договорить, понимающе кивнув:

– Пустое, княже. Скажи, что сделать надо. Все справим.