Орлы становились активнее. И, что немаловажно, их стало больше! Они как будто отлетали в пелену тумана, быстренько размножались, выращивали птенцов, обучали их нападать на тех, кто на метлах и возвращались в борьбу за мяч. Может быть, мяч им казался их собственным яйцом, которым почему-то вздумали играть дерзкие двуногие, которым положено ползать по земле, а вовсе не парить среди облаков?

Тем не менее, орлы продолжали атаковать, мы уворачивались, уклонялись и атаковали в ответ. Воздух был полон криками, клекотом, перьями и раздающимися звездюлями. Весело было всем. Никто не остался равнодушен.

В один из моментов участнику из команды Бельгии каким-то чудом удалось зацепить Шакко выпущенным огненным шаром. Кицунэ сорвалась с метлы и непременно составила бы компанию тому, кто внизу рассказывал сказки жареному орлу, если бы я не оказался рядом.

— А-а-а!!! — прокричала Шакко, переворачиваясь в воздухе.

— А вот хренушки! Не для того тебя спасали, чтобы потом снова проткнуть какой-то хренью! — прохрипел я.

Я вовремя подхватил Шакко за руку, но не учел того, что метла не была рассчитана на двоих. Мы начали опускаться и нечаянно пересекли ту самую линию, которая задействовала колья внизу. К нам тут же устремилось смертельное жало…

Изо всех сил, которые у меня были и которые подарил костюм, я дернул рукой, выкидывая Шакко в сторону одиноко парящей метлы. Понятливая кицунэ не стала визжать и материться. Вместо этого она изогнулась в воздухе наподобие кошки в прыжке и зацепилась за черенок.

Мне же в этот миг копьё проткнуло ногу в районе бедра. Даже броня костюма не смогла спасти от силы удара.

— Изаму! — выкрикнула Кацуми.

— Всё в норме! — гаркнул я в ответ, заставляя метлу взмыть вверх.

Острие копья вышло из раны, увлекая за собой россыпь алых капель. Капель моей крови.

— Изаму! — крикнула Шакко. — Ты ранен!

— Редкая наблюдательность, — прошипел я сквозь зубы. — Такую бы наблюдательность и чуть раньше…

— Извини! Я виновата!

— Потом извинишься. Сейчас помоги сэнсэю, а то его сразу четверо атакуют! — выкрикнул я в ответ.

Всё-таки сэнсэй не зря предвидел раны — пусть наше оммёдо от кудзи-кири и не работало, но вот лечебные Гофу пригодились как нельзя кстати. Я сумел перетянуть рану и остановить кровь, наложив Целебную Повязку.

Правда, это всего лишь временная мера и если в ближайшее время мы не выиграем и не получится оказать нормальную помощь, то моя команда рискует остаться без предводителя.

А между тем Шакко и Кацуми напали на атакующих. Да так хорошо напали, что ещё один бельгиец сорвался вниз с метлы. После этого казуса команда из Бельгии быстренько схватила ещё пару голов и выбыла из соревнований.

Поляки тоже недолго сопротивлялись. Всё-таки наша тактика по забиванию голов в самом начале принесла свои плоды. Да и один из орлов нам помог, утопив свои когти в руку нападающему от польской команды. Тот так и не смог стряхнуть надоедливую птицу, которая к тому же ещё и упорно долбила клювом по забралу костюма. Эта пара закончила свой путь среди кольев, когда нападающий потерял ориентацию в пространстве и опустился ниже положенного.

Остались только литовцы, но при помощи оставшихся огненных заклинаний мы сожгли воздух под двумя из них, отчего метлы невольно ухнули в образовавшиеся воздушные ямы. Выстрелившие копья доделали нашу работу.

А двое человек против четырех… Ну это вообще несерьезно.

Когда мы опустились на свою площадку, то над нашим кольцом так и не появилось ни одной цифры. Сэнсэй горделиво выпячивал грудь, поглядывая на нас, а мы… Мы, не сговариваясь, выдали ему по уважительному поклону.

Он действительно сегодня был героем дня.

Вечером, после ужина и приведения костюмов в порядок, мы с Норобу отошли в сторону океанского берега. Волны накатывали на песок, старательно выбрасывая водоросли вперемешку с мелкими ракушками, а также зазевавшимися крабами. Впрочем, крабы быстро линяли обратно, не желая составлять нам компанию.

Небо постепенно темнело. Солнце улькнуло в воду, пообещав вернуться завтра. Со стороны воды задувал ветерок, обдувая соленым воздухом наши лица. Костюмы уже зарядились и теперь мирно ждали своего часа.

— Ну, что думаешь о наших «военных играх»? — спросил я первым.

— А чего тут думать? Выживать нужно, а не думать, — Норобу философски пожал плечами. — Вот когда окажемся в безопасности, тогда и подумать можно.

— Вообще никаких мыслей нет?

Норобу вздохнул, посмотрел, как запоздалая чайка с криком рванулась в воду, словно предупреждая рыбу об атаке, а потом вынырнула с серебристой добычей в клюве.

— Есть мысли… есть… Помнишь то самое средство, которое оставили женщины-призраки? Ну, которое ещё подарило нам с Киоси долгую жизнь?

— Ты о пропавшей мази? Конечно помню. Она здорово заживляет раны, должен тебе сказать. Сейчас бы её сюда — тогда бы она затянула рану на моей ноге, — вздохнул я.

— О чем ты говоришь? — хмыкнул Норобу и дернул вверх заботливо зашитую штанину на моей ноге. — Тут же нет ничего…

— Ну… Это регенерация тела ноппэрапона и вообще…

— И вообще? Вообще-то ты помазался этой мазью точно также, как в своё время это сделал молодой самурай, который после отказался от своего имени и взял имя Норобу. И это сказывается на нашем с тобой состоянии. Мы можем жить долго, очень долго… Если убиваем своих врагов и поглощаем их боевую силу.

Я посмотрел на этого сухонького старичка. О чем это он? Если о том, что мне приходилось делать раньше, то это приходилось делать мне, а не ему. Впрочем, Норобу частенько оказывался рядом, поэтому мог и боевую силу поглощать не меньше моего. Да и основание группировок якудза не могло обойтись без человеческих жертв. Значит, всё это время Норобу был подобен вампиру?

И Киоси тоже? Тот самый Киоси, который позже стал Дзуном Танагучи, миролюбивым и мудрым оммёдзи?

— Киоси тоже жизнь потрепала, — словно прочитал мои мысли Норобу. — И ему приходилось бороться с могучими противниками. И его не обходила стороной вражеская боевая сила.

— Получается, что мы как вампиры? Питаемся чужой боевой силой и поэтому живем?

— Получается, что так. И живем неплохо, а вот ты… В последнее время ничего не замечал? Какого-нибудь мощного подъема духовных сил?

— Да вроде бы нет, — пожал я плечами. — Ну, было чувство, что я могуч, волосат и вонюч, но из-за природной скромности скрывал это и не показывал.

— Скрывал? Может мне напомнить тебе про ту сотню женщин, которую ты покрыл под сенью дворца Токугавы? Или их в расчет не брал?

— Ну-у-у, это было так давно, — я на всякий случай оглянулся в сторону пещеры, где Кацуми с Шакко о чем-то негромко ворковали. — Да и прошло это уже.

— Не оборачивайся так активно, а то что-нибудь подумают ещё… Ладно, было и было, но в то время, когда ты просрал баночку с мазью, кое-кому её удалось найти.

— Да? И кому же?

— Маленькому отряду ниндзя провинции Ига, которым посчастливилось оказаться рядом. Их предводителя ты знаешь под именем Митсэру Кабунага, а остальных… Остальных тоже видел. Они были дзёнинами закрытых деревень. Ода Нобунага начал войну против ниндзя, а когда Токугава взял власть в свои руки, то он завершил дело «объединителя японских земель».

— И что же? Эти все ниндзя…

— Они охотились на тебя, Изаму. Почему-то именно ты стал их основной целью. Впрочем, ты был основной целью у господина Абэ, но у того ты сам знаешь — почему…

— Но как же Кабунага связан с господином Абэ? Ведь ниндзя пошел против меня после смерти своего племянника? Разве это не было случайностью?

— Как ты думаешь — человек, который прожил около полутысячи лет и видевший миллионы смертей, станет печалиться о том, кто всё равно бы умер? Нет, это был лишь повод. Случайности в нашем мире вообще не случайны. И нет ничего такого, чтобы проходило впустую. Даже движение крылышек колибри в этом мире нужно, чтобы чуть разогнать ветерок и сделать свой вклад в движение урагана…