— Не получается попасть! — пожаловалась Шакко.

— Сделай так, чтобы получилось. Ай, блин, зараза! — выругался я, когда мелкий гад в очередной раз попытался прокусить кожу на запястье.

— Не кричи на меня, я не твоя… — Шакко запнулась. — Постой, а ведь это мысль!

Кицунэ встала в позу плачущей Ярославны из «Песни о Вещем Олеге» и позвала:

— Дети-и-и! Мои дети-и-и! Придите же к маме!

Вот тут офигели даже мелкие создания. Челюсти у всех упали на пол примерно с одинаковым стуком. От услышанного получилась композиция под названием «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день». Похоже, что сработал обратный эффект — бесенята выпрямились и загипнотизировано потянулись к Шакко.

К счастью, мы с Норобу оказались сообразительнее нападающих и кинулись в атаку на замерших рогатых созданий. Щадить никого мы не собирались. Ведь это не дети, это те, кто желал нам смерти…

Меньше, чем через полминуты всё было кончено.

— Что это было? — спросила Шакко, брезгливо обходя пять окровавленных кучек.

— Похоже, что какие-то бесенята. Это не ёкаи, по крайней мере я таких не знаю, — покачал головой Норобу. — У нас есть Конаки‑дидзи, но у того только тело ребенка, а лицо старика. И к тому же он не прыгает так, Конаки дожидается на краю дороги и ждет, пока его возьмут на руки, а потом становится невыносимо тяжелым и придавливает своим весом того, кто разжалобился.

— Но зачем? — уставился я на сэнсэя. — На хрена ему это нужно?

— Жрать хочет… — пожал плечами сэнсэй, как будто рассказывал о чем-то само собой разумеющемся. — Обычно от этого ёкая страдают женщины. Во‑первых, они не могут пройти мимо рыдающего малыша. Во‑вторых, у среднестатистической японки мало шансов выжить после того, как на неё упадёт конаки‑дидзи. А вот у особенно сильного самурая шансы уцелеть есть, и в этом случае ёкай наградит его за выносливость.

— Мда, — покачал я головой. — Вот и верь после этого маленьким детям…

— Чувствую, что ещё не один сюрприз нам приготовлен, — покачала головой Шакко.

Мы двинулись дальше. Сэнсэй бросал то и дело впереди себя камешки, и тем самым обезвреживал ловушки, выставленные в немалом количестве на пути. Да уж, сэнсэй в этом плане был просто не заменим. Его зоркий глаз сразу подмечал какую-то неточность и в результате меткого попадания камешка из стены вылетали стрелы, вращающиеся пилы, острые копья и мечи.

Сэнсэй как будто знал о ловушках!

— Да уж, веселый это парк аттракционов. Сэнсэй, а прикольно бы здесь пару ларьков поставить. С пивасом, например, или сувенирами какими, — ухмыльнулся я, когда в очередной раз три горящие стрелы пролетели одна за другой.

— Может быть и поставим, нужно только будет за вход всю оплату брать, а то вряд ли кто до выхода доберется, — хмыкнул сэнсэй в ответ.

Как только его голос смолк, так сразу же раздался мерзкий скрип. Одна из дверей в стене распахнулась и оттуда высыпала целая толпа обнаженных людей, мужчин и женщин. Они весело смеялись, пританцовывали и всем своим видом показывали, что не прочь завлечь в свои ряды и нашу группу.

Мы непроизвольно уставились на подпрыгивающие груди соблазнительниц и их покатые бедра. Как не крепился Норобу, но и он не смог отвести взгляда от хорошенькой смуглянки, которая призывно улыбалась ему и манила к себе. Вот только Кацуми не поддалась на общее очарование. Она с помощью Гофу вызвала Северную Морось и на удивление ей это удалось.

Ледовые оковы опутали ноги танцующих и смех резко оборвался, как будто на телевизоре нажали на кнопку полного погашения звука.

— Чой-то с ними? — спросила Шакко, когда увидела, как шеи голых людей вытянулись вверх. — Или им кто-то раньше Токио показывал?

Набрав не меньше метра в высоту, шеи изгибались и чуть не перекручивались узлом. На задней части шеи раздулись капюшоны, как у кобр. Мужчины и женщины выдирали ноги из ледового плена и приближались к нам. Теперь они уже не казались такими соблазнительными, какими были вначале.

— Рокурокуби, — выдохнул Норобу. — И эти сволочи здесь. А ведь на вид как живые люди…

Для борьбы с ними Норобу пришлось задействовать аж целых два Гофу Копья Судьбы, которые пронзали вращающиеся головы. Зато свобода коридора позволяла нормально замахнуться и даже плюнуть струей пламени.

На этот раз мы справились с нападавшими без особых ухищрений. Костюмы помогали двигаться быстро, а самое длинношеее создание не было в силах успевать за нами. Вскоре мы надавали по шеям и настучали по мордасам так, что ни у одного создания не было желания преградить нам путь.

Дальнейший путь завел клан в огромный пиршественный зал. Там, за длинным столом восседали странные гости — окровавленные зомби. Не меньше полусотни пирующих. Они словно сошли с экрана кинотеатра, где шла премьера очередной саги об оживших мертвецах. Синеватая кожа, лохмотья на израненных телах, запекшаяся кровь на телах.

И пировали зомби явно не вареными овощами. Шакко невольно поморщилась и отвернулась, когда увидела на столе сочащиеся кровью части человеческих тел. Хруст, урчание, чавканье раздавалось по всему залу. Пирующие были так заняты поглощением своей ужасной пищи, что мы могли бы проскользнуть мимо, но в это время Шакко приспичило чихнуть.

Чавканье тут же стихло. Зомби с урчанием поворачивались к нам.

— Будь здорова, дорогая кицунэ, — с легкой укоризной сказал Норобу.

Шакко только фыркнула в ответ.

Словно в ответ на это фырканье зомби сорвались с мест и потянулись к клану. Мужчины привычно взялись за оружие, а Шакко собралась вновь задействовать огненный язык.

До нас оставалось не меньше десяти шагов, когда мою голову осветила вспышка мысли и я выкрикнул:

— Теке-теке вас за это заругает!

Зомби остановились. Они неуверенно переглянулись между собой. Похоже, что я попал в точку с этим узнаванием. Надо было продолжать дальше и я продолжил:

— Да-да, Теке-теке вас не только заругает, но ещё и на обед себе поругает! Вы что — не узнали самого лучшего друга хозяйки? А ведь это я научил вас прыгать в «резиночку»! Вы что, забыли?

Откуда-то из рядов живых мертвецов донеслось урчание, а потом в передних рядах возникла та самая веревочка, которую я оставил подручным Теке-теке в Токио. После этого мертвецы согнулись в почтительном поклоне.

Они меня узнали! Я вежливо поклонился в ответ.

— Сдается мне, Изаму-кун, что я ещё многого о тебе не знаю, — многозначительно произнесла Кацуми.

— Ну, я любитель влипать во всякие истории, — пожал я плечами. — Иногда они приносят свои плоды. Ну что, двигаем дальше? Эти ребята нас не покусают, не бойтесь.

Мы двинулись дальше, в сторону конца пиршественного зала. На столе я увидел обрывки звездно-полосатого флага, британские цвета, польские… Так вот где закончили свой поход те самые участники «Черного Кумитэ», которые проиграли нам в соревнованиях.

Как только мы подошли ближе, часть стены упала вниз, открывая проход в другое помещение.

— Ну что, смертнички, пойдем, посмотрим на новые сюрпризы? — спросил я свою команду.

— А у нас есть выбор? — склонил голову на плечо Норобу.

— Нет, только вперед и вперед, — вздохнул я в ответ.

Как только они вступили за упавшую стену, как она тут же закрылась. За стеной послышалось урчание, похожее на пожелание удачи. Впереди уже ставший привычным коридор. Я осмотрел свою команду и проговорил:

— Идем дальше, господа победители…

— Стремная какая-то башня. Внутри гораздо больше, чем снаружи, — произнесла Шакко, пока мы шли по каменному коридору.

— С чего ты взяла, что мы ещё в башне? — спросила Кацуми.

— Ну а где же?

— Коридоры могли увести нас куда угодно. Мы же не видели путь. Может, мы в горах или подземельях… Только один Абэ знает, куда нас послал…

— Я бы тоже послал его куда подальше, да ведь не пойдет. И на метле не полетит, — сказал я. — Что же у правителей за фича-то такая — играться с людскими жизнями? Неужели нет других увлечений, рыбалка там, грибы?