— Вот твоя корона, император всех народов. Ты хотел править людьми, теперь правь. И знай — на самом деле я не убивал твоего отца. Я всего лишь дал ему неисправный пистолет, а он выстрелил мне в спину. Он сам себя убил и теперь мучится в подчинении Оивы. И ещё — там и тебе припасено местечко…

— Ты… Ты… — выдавливает из себя Сэтору.

— Я не убью тебя, Сэтору Мацуда. Ты ведь не мой кровник. Но есть та, которая жаждет увидеть твою смерть. Шакко! Клиент созрел! Твой выход! — крикнул я в сторону входа на крышу.

Сэтору повернул окровавленную рожу туда, куда я посмотрел. На битум вступила нога босодзоку за которым он гнался и который привел Мацуду на крышу.

Босодзоку по кличке Мрамор был своим для стаи голодных до крови мотоциклистов, они были готовы рвать за него глотки, поэтому я и призвал его. Вот только сам Мрамор в это время сидел в одном из кобанов, заключенный туда временно госпожой Наоки Хикамару. Задержали временно и исключительно по моей просьбе. Его же одежду и его шлем надела на себя Шакко. Она и привела Сэтору к дому-ловушке.

Она же и стянула с себя комбинезон с подложенной для объема ватой, а потом стянула шлем. На плечи девушки упала волна рыжих волос, красиво подсвеченных солнечными лучами.

Да, лицо у неё всё было в синяках и царапинах, но оно всё равно выглядело мило. Даже со щербиной сломанного переднего зуба, который она показала в зловещей улыбке.

— Ты…

— Я, Сэтору, я, — кивнула Шакко. — Твои утырки хотели меня ослабить перед боем, но… Изаму предусмотрел и это. Правда, всё чудесно получилось? Вот и пришел тот час, когда ты ответишь мне за смерть моих родителей…

Она грациозно подошла к Сэтору, взглянула на меня, а я вытащил из его кармана брелок от ошейника. Страх в глазах Сэтору сменился ужасом, и он забился так, что я почувствовал себя на родео, где отважные ковбои седлают быков и стараются как можно дольше удержаться на покатой спине.

— Я убью вас! Я убью вас всех! Я… Я…

— Головка от хуя, — вырвалось у меня. — Лежи спокойно и не дергайся!

Шакко тем временем вырвала из бетонного провала, где недавно я торчал жалкой морковкой, четыре армированных прута. Она подошла к лежащему Сэтору, согнула прутья пополам, что заставило меня удивленно распахнуть глаза, и вбила их в бетон крыши так глубоко, что можно вытащить только с помощью спецтехники. Сэтору оказался распят на крыше в форме морской звезды.

Как раз вовремя, а то мой спецкостюм отчаянно заморгал предупреждением, что его силы на исходе и дальше я должен крутиться как хочу.

Шакко же вложила брелок в руку Сэтору и, несмотря на его сопротивление, заставила нажать большим пальцем на кнопку.

— Вот теперь всё в твоих руках, Сэтору, — очаровательно улыбнулась девушка, показав в очередной раз щербину. — Теперь твоя жизнь зависит от того, как долго ты сможешь держать палец в напряжении. Но, судя по твоей ране на руке, делать ты сможешь это недолго…

Да уж, лужа под рукой Мацуды и в самом деле натекла изрядная. Он держался только на смеси ненависти и страха.

— Мы… мы же должны сражаться! — рванулся было Сэтору. — Дай мне умереть в бою!

— Смерть в бою? Нет, это достойная смерть, а ты её не заслужил. Лежи смирно, Сэтору. Лежи и вспоминай всех тех, кто из-за тебя погиб. А если ты так хочешь боя, то… — Шакко на мгновение задумалась, а после отвесила хлесткую пощечину. — Я победила с одного удара. Теперь я свободна, а ты… Ты тоже свободен.

Она потянула меня за собой. Мы отошли в сторону, оставив скулящего от бессильной злобы Сэтору лежать под палящим солнцем. Он выл, пытался вырваться, но пролитая кровь не давала возможности сделать этого. Всемогущий недавно Сэтору теперь был слабее ребенка.

У меня внутри что-то шевельнулось. Жалость к поверженному врагу? Может быть. Да вроде как-то не по-людски это — смотреть и ждать смерти. Одно дело в бою, а другое вот так вот…

— Может, и в самом деле его того… этого… — проговорил я, проведя пальцем под подбородком.

— Нет, — жестко ответила Шакко. — Он это заслужил и пусть хлебнет страха перед смертью сполна. Мои родители будут отомщены, Изаму. А если ты сделаешь хотя бы шаг по направлению к нему, то я буду с тобой сражаться не на жизнь, а на смерть. Знаешь, каково это жить в постоянном напряжении? Жить и знать, что можешь сдохнуть в любой миг, стоит только одному полудурку нажать на кнопку. Да он даже мог случайно сесть на неё, и моя башка разлетелась бы на куски. Смерть от жопы — достойная смерть?

— Молчу-молчу, характер мягкий, — пожал я плечами. — Однако, его умирание может затянуться, а мне…

— Будьте же вы прокляты! — выкрикнул в этот миг Сэтору Мацуда.

Он взмахнул кистью, разжал пальцы и черный овал брелка взлетел вверх. В следующий миг прозвучал глухой взрыв, как будто взорвалась застоявшаяся фляжка с брагой. Вот только вместо браги по битуму разлетелось совсем другое вещество.

Я вздохнул и отвернулся. Шакко же продолжала смотреть, словно старалась запомнить мельчайшие подробности смерти своего заклятого врага.

— Сколько всего было. Сколько грязи, сколько смертей и всё только из-за одного ублюдка. Сейчас мир стал гораздо чище.

— Чище? Да в мире подобных Сэтору не один и не два… — покачал я головой.

— Знаешь, я думала, что будет облегчение, когда увижу его смерть. Я ждала этой секунды, но сейчас… Сейчас какое-то опустошение, как будто из меня вытащили застарелую боль, а вместе с ней и все остальные чувства.

— Чувства вернутся, а вот боль… Отпусти её. Твои родители отомщены, ты не должна больше мучиться. Если тебя это утешит, то смерть Сэтору ещё не конец — после смерти его ожидает одна очень властная особа. И могу тебя уверить, что она тоже отомстит за твоих родителей…

Шакко взглянула на меня глазами, полными слез. Несмело растянула губы в улыбке и вытерла глаза.

— Это… Пойдем, что ли? — тронул я её за плечо. — У меня ещё кое-какие дела остались…

— Пойдем. Мне сейчас срочно нужно пару литров саке и горячую ванну. Если хочешь — присоединяйся, — усмехнулась Шакко, опять продемонстрировав щербатую улыбку.

— Как-нибудь в другой раз, когда ты приведешь себя в порядок, — ответил я.

— Что-то я тебя не узнаю, Изаму Такаги. Тебе девушка предлагает перепихнуться, а ты морду воротишь.

— Эта девушка только что хладнокровно завалила врага! Вон его мозги на антенне болтаются!

— Раньше тебя это не останавливало, — покачала головой Шакко.

— Это было раньше, — вздохнул я. — Ладно, почапали. Дела ждать не любят.

— Скажи, Изаму… Это всё? — дернула за руку Шакко.

— Знаешь, сдаётся мне, что всё только начинается, — усмехнулся я в ответ.

— Господин Сато, — с поклоном начал я. — Я счастлив, что ваша кампания увенчалась успехом. Наши потери минимальны, а клан Хино-хеби-кай практически прекратил своё существование.

Всё по протоколу: сначала выказал своё уважение; потом отдал все лавры оябуну, тем самым превознося его над собой; и в конце ещё раз подчеркнул совершенное деяние. Да, без меня бы этого не случилось, но каждому приятно ощущать себя стратегом. А в свете грядущего разговора мне лучше умаслить оябуна прежде, чем выложить на стол горькую пилюлю.

Наша небольшая компания собралась в уютном кабинете оябуна. Помимо меня тут был сам оябун Казено-тсубаса-кай Кейташи Сато, его дочь вакагасира Мизуки Сато, сэнсэй Норобу, вакагасира Иширу Макото, сайко-комон Хамада Изао, Киоси, Ленивый Тигр и Малыш Джо. Шакко не пустили на собрание, решили пока помариновать её до выяснения истинных мотивов кицунэ.

Оябун, вакагасиры, сайко-комон и сэнсэй сидели в удобных креслах перед журнальным столиком, а мы, как самые младшие члены клана, стояли перед ними в легких полупоклонах. Сейчас я готовился к произнесению страшной вещи, которая может стоить мне если не жизни, то одного из пальцев точно. Но я был к этому готов.