Я бы согласился, но вот то, что меня записали без моего ведома… Это напрягало.

— Кацуми-тян, я порву любого, кто тебя обидит, но ты сама обижаешь меня тем, что не спрашиваешь моего мнения по поводу совместных мероприятий.

— Изаму-кун, ты порвешь за меня любого? Это так приятно, — Кацуми прижала ладошки к щекам.

Вот и как с ней разговаривать? Она же слышит только то, что ей хочется. Я вздохнул, поднял глаза к небу. Небо осталось равнодушным к моим вздохам и взглядам. Оно и не такое видело.

— Ладно, я помогу твоему выступлению. Но если ты снова испугаешься, то вытащу тебя на сцену и… — я хотел сказать, что заголю зад, налуплю как следует и потом приму бурю оваций, но сдержался. — И отругаю при всех.

— Я не испугаюсь! Честно-честно, — снова захлопала ресницами Кацуми.

Как там сэнсэй говорил про настоящих мужчин? Вот с одной стороны мне вообще это не уперлось ни коем боком, но с другой стороны… Подобная вольность от Кацуми развязывает мне руки и теперь она у меня в долгу.

Я заметил, как из-за угла школы показался Сэтору. Он шел, уставившись себе под ноги. Худоба на лице заострила скулы, обескровила губы. Если бы я не знал, что это за человек, то мог бы даже пожалеть его.

Но в том-то и беда, что я знаю этого человека. Я отвернулся, чтобы не портить себе аппетит. Меня ещё ждали сладкие булочки, а от взгляда Сэтору крем в булочках может прокиснуть.

— Кацуми, я буду участвовать в твоей авантюре, если тебе это так нужно… Тебе ведь это очень сильно нужно?

— Изаму-кун, это здорово! — Кацуми подпрыгнула и кинулась с объятиями. — Конечно нужно!

Чтобы увернуться, мне пришлось отклоняться назад. Отклонение было чересчур сильным, к тому же Кацуми добавила веса и…

Шлеп!

Я опрокинулся на спину, а Кацуми рухнула сверху. Она со смехом обняла меня и прижалась грудью к моей груди. Два восхитительно упругих шара чувствовались даже сквозь ткань школьной формы.

— Мда, хинину самое место в грязи, — послышался ехидно-ледяной голос Мацуды. — Но мало того, он с собой тащит и детей старинного рода…

— Мацуда-сан, улыбнись же солнышку, — хихикнула Кацуми. — Нельзя же все время быть таким букой.

— Да-да, улыбнись, — пропыхтел я, пытаясь выбраться из-под Кацуми. — Вдруг завтра будет дождь, а ты и не сохранишь тепло солнца в… да отпусти, Кацуми-тян!

— Вот уж кому-кому, а тебе как раз следовало бы побольше улыбаться, хинин, — прошипел Сэтору. — Кто много улыбается, тот долго живет…

— Тогда я буду жить вечно, Мацуда-сан, — парировал я.

— Это мы вскоре увидим…

К нам подошел Джун Танака. Под взглядом своего помощника по «Оммёдо-кудо» Кацуми слезла с меня. Джун понимающе кивнул:

— Утида-сан, вы показывали Изаму новый приём? Весьма эффективный, должен признаться. Я наблюдал за вами со стороны и хочу поинтересоваться — возможна ли контратака с задействованием силы дерева? Если будет нанесен удар сверху, то… — Джун перевел взгляд на Сэтору. — Господин Мацуда, вы тоже заинтересовались этим приемом?

— Я думаю, что это был вовсе не прием, — сморщил нос Сэтору.

— То есть, вы хотите оскорбить род Утида своими домыслами? Кацуми, вы же показывали прием и ничего больше? — поднял бровь Джун.

— Да-да, Танака-сан, — понимающе кивнула Кацуми. — Не знаю, что мог себе придумать Сэтору, но тут была только демонстрация приема.

— Значит, мне только показалось, — прошипел Сэтору. — Я должен извиниться за то, что мои глаза дали мне не ту картинку.

Против двух детей аристократов он вряд ли бы выстоял. Поддержки в лице Кимико не было рядом, так что он оказался в меньшинстве.

— Господин Мацуда, будьте аккуратнее, глаза иногда обманывают и показывают вовсе не то, что есть на самом деле, — с нажимом в голосе произнес Джун.

В школе раздался звонок. Пора было торопиться на урок. Сэтору хотел было что-то произнести, но сдержался. Он отвернулся с брезгливой гримасой на лице и пошел в сторону входа.

— Фух, думал, что придется драться, — произнес Джун и сделал жест, как будто вытер пот со лба. После этого он повернулся к нам. — А вы бы поосторожнее «репетировали такие приемы»…

— Спасибо, Джун-кун, — подмигнул я в ответ. — Будем осторожнее. Кацуми, догоняй. Кто последний, тот какашка Сэтору!

Кацуми вспыхнула и так припустила, что только пыль пошла столбом. Я ринулся следом, но куда там…

В общем, на урок я пришел последним.

Если вы думаете, что познакомиться с родителями девушки, это самое малое, то вы глубоко ошибаетесь. Нужно не просто прийти и сказать: «Здрасте, я Саша с Уралмаша!» Нет! Нужно ещё понравиться и сложить о себе самое хорошее впечатление.

Моё знакомство с родителями Кацуми началось со слез…

Да-да, вот прямо с натуральных слез, которые бриллиантами покатились из глаз матери Кацуми. Знал бы — ни за что не взял бы подсунутый сэнсэем Норобу подарок.

Нет, сначала всё было нормально. Сначала мы с Кацуми уселись в её «Мазду» и понеслись по улицам Токио в сторону отдельно стоящих коттеджей. Я заметил, как за нами следует небольшая серенькая «Дайхатсу». Неприметной её делал мышиный цвет, аккуратное вождение, постоянная дистанция. Если не наблюдать за двумя-тремя машинами позади, то можно и не заметить. Это в фильмах за главным героем прицепом пристраивается черная машина, для нагнетания атмосферы преследования. У нас же это маленькая коробочка с мышкой внутри. Лицо девушки постоянно было в тени, так что запомнить его не получалось.

«Дайхатсу» скрывалась то за большим грузовиком, то за небольшими фургонами. Но она всегда выныривала, когда Кацуми собиралась повернуть или перестроиться. Неприметная маленькая шпионка…

Интересно, это та самая девочка, которая держала нас на прицеле? Или другая?

Пока я ехал с Кацуми, то в голову закралась крамольная мысль — а насколько хороши девушки-ниндзя в сексе? Может быть они могут ночью прокрасться к мужчине в спальню, совокупиться так, что мужчина и не проснется, а потом просто исчезнуть, растворившись в темноте? Или звездочкой отчекрыжат сосиску, если мужчина будет их врагом?

Брррр!

Нет, надо подумать о чем-то приятном. Например, о тех правилах, которые нужно соблюдать за столом…

Что ни в коем случае нельзя сжимать палочки в кулаке, а то так можно нанести смертельное оскорбление хозяину дома. Или что нельзя склоняться над тарелкой, а то будешь подобен собаке. Или что нельзя сморкаться, но можно, и даже нужно, громко втягивать в себя лапшу и причмокивать, тем самым выражая оценку вкуса блюд…

Я думал об этом, вел непринужденный разговор с Кацуми, и, помимо своей воли, поглядывал на преследовательницу. В один из поворотов шаловливый луч солнца всё-таки отразился от вывески уличного торговца и упал на лицо «хвостика». Скуластое миловидное лицо. Губки созданы для поцелуев, а глазки для любования окружающей действительностью сквозь стеклышки оптического прицела.

Это было считано за пролетающее мгновение. Я постарался забить в мозгу её лицо. На всякий случай, чтобы при встрече улыбнуться…

Кованые ворота легко отъехали в сторону. Два человека из охраны поклонились, когда автомобиль подруги заехал на территорию. Кацуми уверенной рукой довела машину до коттеджа, где высадила меня на дорожке из плит, а сама загнала машину в темное жерло гаража. Я же имел возможность осмотреть её дом со стороны. Большой, красивый, современный, с большими панорамными окнами и стеклянными дверьми.

Да уж, в тысячу раз лучше той квартирки, где ютились Изаму со своими родителями. Кому-то даны хоромы, а кому-то маленькая конура, где и развернуться-то толком нельзя, чтобы не сбить что-нибудь со стены.

— Ну что, пойдем? Не волнуешься? — с хитринкой в глазах спросила Кацуми, когда пластиковая дверь гаража опустилась на место.

— Да чего волноваться-то? Не съедят же меня в конце-то концов.

— Ну, съесть не съедят, но покусать немного могут.