— Куда! — взвыла Миара, хлестанув наотмашь огнем.

И волосы поспешно склеились.

— Чтоб тебя… — Тень ткнул в них мечом, на что клубок ответил низким утробным шипением. А затем выплюнул треклятые волосы прямо в лицо.

Тени.

Тень взвыл.

А тварь дернула, подтягивая добычу поближе. Она продолжала втекать в трещину, становясь больше, заполняя пространство. Пространство при этом словно выцветало, будто существо это высасывало из него… силы?

Энергию?

— Да не стой! — рявкнула Миара. — Я не могу все сама… погоди…

Миха попытался дотянуться до существа, которое все же выплюнуло Тень, сосредоточившись на попытках вырваться из цепких рук магички.

По тонким нитям прошла судорога.

И нити сплелись воедино.

— Руби…

— Чем⁈ — Миха ударил когтями, пытаясь прорвать, но лишь увяз. А тварь становилась больше и больше. И разрыв ширился. Из него тянуло уже тьмой, а главное, что на той стороне, кажется, кто-то был.

— Погоди… сейчас, — Миара вдруг разжала руки и именно в тот момент, когда существо рвануло прочь. И потому едва не упала. Миха успел подхватить магичку.

А тварь, получив свободу, кажется, уверилась, что теперь добыча никуда не денется.

Она втянула себя в расщелину.

А потом начала надуваться. Больше и больше… вот уже не волосы, но червь из нитей, махровая, мать его, игрушка из тех, что порой вяжут. И не червь.

Змей.

Здоровый такой… и главное, явно знающий о своем превосходстве. Он медленно поднимался, позволяя любоваться величием своим.

— По-моему, — Тень потрогал лицо, словно стертое с одной стороны. — Нас сейчас сожрут.

— Подавятся, — хмуро бросила Миара, встряхнув руками. — Я тут главная… и…

Тварь качнулась, готовясь обрушиться на людей.

И рассыпалась в клочья, когда с небес ударила молния. Вот такая, чтоб его, обыкновенная молния. Она разорвала тварь на куски, а куски разбросала по полю.

Чистому.

— Вот так… — Миара произнесла это с чувством глубокого удовлетворения. И не отказала себе в удовольствии пнуть кусок.

Кусок шевелился.

И пытался уползти.

Молния снова шибанула, левее, выжигая особенно крупный. От него только и осталось, что пятно обесцвеченной травы. Второй…

— Знаешь, — Тень поглядел на небеса, которые радовали глаз чистотой и отсутствием облаков. Но молниям это обстоятельство не мешало. — Мне действительно кажется, что мы тут лишние.

— Ага! — Миара пальцем указывала на недобитые куски. — Получай! Кто тут самый сильный маг⁈

— Определенно, лишние, — согласился Миха. — Слушай, а чай тут…

— От настоящего не отличить.

— Тогда пойдем, попьем, что ли… пусть развлекается.

Особо резвый ошметок, превратившись в нового червя, сделал попытку скрыться в разломе. И ему даже позволили, но лишь затем, чтобы с радостным визгом запустить в разлом руку.

— Куда⁈ — вопль Миары сотряс окрестности. — От меня не уйдешь…

— Женщины порой пугают, — Тень поежился.

— Это да… ей давно хотелось кого-нибудь убить.

— Тогда да… пускай.

И Миха подумал, что это хорошо, когда можно вот так взять и реализовать давнее желание. А с остальным он позже разберется.

Чай и вправду был таким, что от настоящего не отличить.

Верховный

Акти теперь ехал в седле с одним из воинов. И тот весьма бережно придерживал юного раба, ни словом, ни жестом не показывая своего недовольства. Напротив, во взгляде воина, который удалось поймать Верховному, ему почудилось… уважение?

Страх?

Чувство, которое человек свободный не может испытывать по отношению к рабу.

— Иные времена. Иные рамки, — отозвалась Маска.

— Что это было вовсе? — Верховный был далек от мысли о божественном чуде. Вернее, верно, изменилось его собственное восприятие того, что может называться чудом.

— Сложно сказать, — Маска ответила не сразу. — В старом мире восставшие мертвецы считались сказкой. О них снимали фильмы… это вроде представления, но более яркого, что ли… модулировались миры.

— Зачем?

— Для игры. Для остроты ощущений.

Все же Древние отличались немалыми странностями.

— В любом случае их существование столь же ненаучно, как… как существование богов.

Эти слова Верховный счел возможным пропустить мимо ушей.

Маска определенно богов недолюбливала.

— Поэтому я затрудняюсь сказать что-либо, кроме того, что этот юноша на интуитивном уровне оперирует энергиями, в том числе и теми, которые… скажем так, несут деструктивный элемент. И представляют опасность при поглощении большого их количества. Во всяком случае, тебе я бы не рекомендовал повторять его опыт.

— Но как ты понял… что он сумеет справиться?

— Никак.

— То есть?

— Такую энергию можно поглотить. С этим ты бы справился. Но вот держать её в себе… не самая лучшая идея.

— И ты решил…

— Мальчик явно чувствовал силу, а следовательно, имел к ней сродство. Кроме того, признай, он довольно бесполезен. И использовать в качестве вместилища деструктивной силы, тем самым лишив подпитки мертвецов, весьма логично.

— А если бы он не справился? Он бы умер?

— Сложно сказать. Но не сразу, несомненно.

Что ж, стоит ли ждать милосердия от того, кто не является человеком?

— Не стоит, — подтвердила Маска. — Кроме того милосердие — это эмоция. А в данный момент времени поддаваться эмоциям неразумно. Если уж ты взял на себя заботу о благе человечества, то будь готов пойти на жертвы. Или принести жертвы.

И Верховный не нашелся с ответом.

Показалась деревня.

То, что осталось от этой деревни. И разрушил её вовсе не небесный дождь, ибо падение огненного камня оставило бы след наподобие того, что они уже видели в лесу, пусть и издали.

На въезде в деревню стоял столб, а на нем, на примотанной к столбу перекладине, висел человек. Он был еще жив, пусть и изуродован до крайности. Грудная клетка его вздымалась, из многочисленных ран сочилась кровь, а темный ворох кишок, вываленных под столбом, привлек мух и муравьев.

У ног его виднелось тело.

Кажется, женщины, но Верховный сомневался.

— Боги… — произнес кто-то.

Догорали дома, тесные, жалкие, покрытые листьями рогоза, они все еще стояли. Бродили куры. И дергалась, пробитая копьем, давно издохшая собака.

Сюда явно пришли люди и не затем, чтобы помочь селянам.

Верховный остановил лошадь.

— Тот, кто поднял их, — произнес маг тихо. И Ицтли потянулся к оружию.

— Нет. Погоди, — Верховный остановил его.

— Даже я не понимаю, что ты хочешь сделать, — проворчала Маска, но, благо, больше ничего не стала говорить. Верховный и сам не знал.

Но ему было важно подойти.

Человек…

Был силен. Очень силен, если все еще жил.

Возможно, когда-то он служил. Возможно, даже воевал, снискав себе не только славу, но и землю… давно. Окровавленные волосы его были цвета серебра. Да и глубокие морщины выдавали возраст.

— Как тебя зовут? — спросил Верховный.

— Гх…р.

Верховный заставил золото сосредоточиться на кончиках пальцев. Это было непросто, но получилось. Если у него вышло с той женщиной, то почему не получится сейчас?

— Потому что в нем нет нужной крови, — Маска все же не удержалась. — Но какой-никакой жизни ты ему дашь. Надо ли? Ему больно.

— Снимите, — велел Верховный. И пара воинов перерезали веревки. Они не позволили телу упасть, но уложили его осторожно.

— Ты… кхто?

— Не важно. Сюда пришли? Кто?

— Н-не знаю… боги гневаются. Люди теряют разум, — он дышал кровью, но все же дышал. — Они… убивали… на глазах… смеялись… я предлагал взять то, что они хотят… и уйти. А они убивали…

— И ненависть его стала столь сильна, что он силой воли поднял умерших, — произнес маг. — О таком я тоже читал. В этом человеке жил дар. И он очнулся. Вот так…

— Никто… не уйдет… никто… пока не свершится… суд… богов нет… пусть судят они…