— А-а-а, — протянула Мизуки. — Тогда понятно. При получении нового уровня дофамины просто сходят с ума и появляется та хрень, которую все именую удачей. Удача была на твоей стороне, малыш. Не увлекайся этим, а то дофамины могут и обмануть. А вообще… Вообще вы долбоебы. Что старый, что малый… Зачем нам неприятности с кланом Татсунокучи?

— Никаких неприятностей не будет, Мизуки-тян, — ответил я. — Сэнсэй оставил им свой мизинец в качестве извинения, я тоже извинился. Мы предоставим убийцу Татсунокучи.

— Как? Эх, у меня к Мацуде тоже есть незаконченное дело… Может быть не зря он появился, я ещё помню раны на руке… Но вот как быть с убийцей? Пока что Татсунокучи считаю им тебя. Сдашь друга?

— Нет, мы вытащим Мацуду из Исаи. Когда Дзун отказался отдать свиток добровольно, то я скинул просьбу о помощи «старой гвардии». Теперь нам осталось составить план, выкрасть свиток и освободить мальчишку… — сказал сэнсэй. — Дел на вечер, не стоит даже беспокоиться.

Мизуки только покачала головой. На её красивом лице было написано, что она вообще не в восторге от происходящего.

— Как там Сузу? — попытался я перевести тему разговора.

— Хорошо, обживается с родителями потихоньку. Пока что используем её по минимуму, чтобы не пережечь дар оракула. Кстати, она сказала, что ты, малыш, умрешь от руки кицунэ, — вздохнула Мизуки. — Вот так-то, а ты за эту кицунэ впрягаешься на «Черном Кумитэ»…

Мизуки уехала, всё такая же рассерженная и злая. Правда, согласилась выделить деньги на покупку кафе. Сказала, чтобы господин Вада подготавливал документы.

До полуночи мы с Киоси хлопотали возле постели сэнсэя. Я лечил, вытирал лицо влажной тряпкой, делал небольшую передышку и снова простирал ладони над сухоньким телом. Киоси же подтаскивал воду, обычно два раза, так как в первую ходку расплескивал даже литр воды в десятилитровой кастрюле. Порой выливал на сэнсэя. Мне даже казалось, что это была месть за вынужденный мертвецкий сон. Правда, Киоси всегда извинялся, но я видел по глазам сэнсэя, что тот вовсе не прощал маленького оборотня.

В конце концов, мы настолько достали Норобу своими метаниями, что он выгнал нас из своей комнаты и велел не заходить до утра. Киоси остался спать в моей комнате, так как его палатка жутко воняла и сегодня была на проветривании.

Во сне он метался и всё куда-то порывался убежать. Я спал чутко, поэтому то и дело просыпался. Утром встал разбитый, как будто всю ночь грузил вагоны углем и уснул на двадцать минут.

— Ох, как же хорошо я выспался, — потянулся на полу Киоси. — Давненько так хорошо не спал…

— Да ты продрых больше двух суток. Куда же в тебя лезет?

— Босс, мне сил для игр и роста нужно очень много, — застенчиво потупился Киоси.

— Вот, ты ещё и рекламными слоганами заговорил… Нет, много спать тебе нельзя.

— Изаму! Подойди сюда! — позвал из своей комнаты сэнсэй.

Я тут же подскочил. Сэнсэй сидел в позе лотоса с таким невозмутимым выражением лица, как будто только что поймал дзен, умножил его в десять раз и теперь купается в лучах покоя и равновесия. Постель была убрана, в воздухе витали ароматы сандала и корицы. С лица сэнсэя почти сошла синева, остались чуть красноватые разводы и припухлости.

— Неплохо выглядишь. Вчера было гораздо хуже, — заметил я.

— Я тебя не льстить позвал, — буркнул сэнсэй. — За лестью я прихожу к гейшам, они в этом деле гораздо лучше смыслят.

— А чего тогда?

— Я позвал тебя узнать по поводу предстоящего боя. Ты и в самом деле собрался биться с комиссаром?

— Да, другого выхода не было. По глупости вляпался в их интимную сцену.

— Ну да, подглядывать недостойно самурая — надо было подслушивать. Теперь чего уж…

— Я не думаю, что он нанесет мне больше потери — мне же скоро выступать на кумитэ. Так, унизит и только…

— Унизит и только… — хмыкнул сэнсэй. — А если что поломает?

— В любом случае — отступать уже поздно. Заодно попробую — как я держу удар с новым уровнем?

— Не вздумай только показывать, что обрел «специалиста». Будь скромен и выдержан. Лучше подставить хлебало сейчас, чем огрести по нему кувалдой в будущем. Пусть он так и считает тебя слабаком и рохлей… И да, слабак и рохля, почему ты ещё не на тренировке?

— Так ты же сам меня позвал!

— Для того и позвал, чтобы дать напутствие и волшебный пендель. Хули встал? Бегом на тренировку!

Мой долгий и пронзительный взгляд наткнулся на ледяную стену. Сэнсэй был непрошибаем. И зачем только над ним вчера полночи скакали? Никакой благодарности.

Я не видел, как он улыбнулся мне в спину, но Киоси на пробежке сказал, что видел его добрую улыбку. Вот же старый черт — вроде и матюгается, а всё равно мной гордится. Вон как его рожу подрихтовал, и не скажешь, что сэнсэй от другого оммёдзи выхватил люлей.

Утяжелители, которые ещё вчера мне казались неподъемными веригами до получения нового уровня, сегодня были не тяжелее Доспеха Воли. Хм, какой же тогда будет Доспех Воли? Не тяжелее шубы?

Киоси бежал со мной рядом и непрерывно трещал обо всём на свете. Похоже, что за время, проведенное во сне, его язык соскучился по общению и теперь болтал без умолку. Я же поддакивал иногда и думал про грядущий бой. Если выступить в полную силу, то вряд ли смогу победить, зато открою свои возможности. Если же выступить как слабый герой, который идет до конца, но которому не хватает сил, то получу так, как и говорил сэнсэй.

Судя по улыбке Исаи, бить он будет по лицу, чтобы удары были видны на следующий день. Чтобы я пришел в класс разрисованный под леопарда, но способный выдержать кумитэ. Так что же, надо будет подыграть комиссару. Пусть разукрасит… Сэнсэй в случае чего подлечит, а уж синяки и ссадины… Это всё со временем пройдет.

— Ладно, Киоси, говоришь ты всё верно, — прервал я словесный понос тануки. — А вот попробуй-ка догони меня!

Я припустил по улице с удвоенной скоростью, преодолевая сопротивление земного притяжения. Чтобы догнать, Киоси пришлось замолчать и выложиться по полной. Тут уже не до разговоров было.

В школе меня встретили холодные взгляды. Аристократически холодные. Вот такие взгляды были в первый день, когда я пришел в школу. Думаю, что именно на такие взгляды наткнулся и сам Изаму Такаги, пока управлял своим телом. Высокомерием несло так, что если бы оно пахло сиренью, то можно было подумать, что я по уши зарылся в лепесточки отборных цветков.

Но вряд ли кто будет сравнивать высокомерие с сиренью. С говном — да, потому что оно схоже по звучанию с гонором.

Что же, и я сделал рожу кирпичом, чтобы не выделяться из толпы. Поймал взгляд Масаши Окамото, но только дернул бровью, мол, потом всё объясню. Масаши понятливый парень, не стал подходить. Я продолжил строить из себя загадочного лорда Байрона.

Кацуми даже не взглянула в мою сторону. Хм, похоже, что с ней будет труднее всего помириться. Но пока ладно — пока лучше держать её на расстоянии. Зато приход Кимико живой и здоровой меня отчасти порадовал. Всё-таки комиссар ничего не сделал с девчонкой. Под «ничего» я имел в виду не убил и не покалечил, а уж что касается интимной части, то это меня не волнует.

Вот Минори как раз наоборот — подскочила, прощебетала приветствие и попыталась даже чмокнуть в щеку. Однако, я вовремя поймал её на подлете и сурово так произнес:

— Простите, госпожа Матисуда, но я не доступен для ласк и нежности.

— Чего-о-о? — удивленно спросила Минори. — Ты чего, Изаму?

Краем глаза я заметил заинтересованный взгляд Исаи. Блин, не хочу быть говнюком, но надо. Нельзя давать этому ушлепку даже намека на какие-либо чувства к Минори.

— Госпожа Матисуда, я не хочу повторять дважды. Ваше присутствие заслоняет мне доску. Прошу вас присесть на место и сосредоточиться на учебе.

— Ну ты… — Минори вспыхнула. — Ну ты…