Мизуки смотрела на пиалу перед собой, а потом кивнула мне, когда я замолчал:

— Наливай.

Сакэ наполнило две пиалы до краев, а потом сэнсэй Норобу наполнил мою.

— Жаль девчонку. Но с другой стороны — она знала, на что шла, когда подписывалась на преступление против преступника. Малыш, ты недавно говорил, что большие деньги не приносят большого счастья. Акеми это поняла очень поздно. Когда встретишься в бою с Сэтору, то напомни ему её имя перед тем, как убьешь.

— А мы встретимся в бою?

— Встретитесь. Мне что-то подсказывает, что ты встретишься не только с его отцом, но и с ним самим. И я надеюсь, что они встретят тебя порознь, а не вместе.

— Да, я тоже так думаю, — кивнул сэнсэй. — У тебя судьба встать на пути клана Мацуда и с него только два выхода: или со щитом, или на щите.

— Я думаю, что вернусь со щитом. Земляным, — улыбнулся я и поднял вверх пиалу: — Кампай!

— Кампай! — невесело ответили мои друзья.

Мы выпили, а потом я снова посмотрел на серьезные моськи, хмыкнул и сказал:

— Чего вы такие? За Сэтору переживаете? Не переживайте, его я ебать не буду! Пусть хоть десять сикигами во мне поселятся.

Возникла пауза. Через три секунды прыснула Мизуки, следом расхохотался сэнсэй. Я влился в общий гогот.

День начался замечательно. Во-первых, я выспался. Во-вторых, не было никакого похмелья. В-третьих… Впрочем, хватит и первых двух.

Всё-таки хорошо быть молодым, когда организм всё перерабатывает и утром всё отравление выходит с естественными отходами. Я бы не сказал, что в прошлой жизни частенько употреблял, но иногда бывали такие моменты, когда тоска брала за горло, и, чтобы хоть немного заглушить её вой, выпивал одну-две бутылки. Утром всегда помогал контрастный душ и куриный бульон, иногда холодный рассол. Но всё же потом ещё дня два-три чувствовал себя не в своей тарелке.

Сейчас же проснулся и как будто вообще не пил. Даже голова не гудела, хотя мы вчера и здорово посидели. Так здорово, что Мизуки даже отправила Хаяси за новой партией горючего. Тот ни слова не говоря привез. Также притащил ещё маринованных овощей, кальмаров, морских ежей, угрей, кусочки сырой рыбы и даже ту самую прославленную рыбу фугу. Под сакэ всё смелось со стола.

Сэнсэй Норобу взялся меня обучать правильному распитию. Как оказалось, тут тоже не всё так просто. До этого мы с Мизуки просто хлебали алкашку, а надо было распивать сакэ по традиции. Сакэ должен был разливать хозяин дома, сам сэнсэй, а уже ему сидящий рядом человек. Если наливаешь себе сам, то лох педальный и тебе могут плюнуть в пиалу. Черт, даже пиалы нужны специальные — сакадзуки. В них всего пара глотков и умещается, но положено их тянуть, как кота за яйца. Поэтому Мизуки удивлялась сперва, когда я ухарски забрасывал в себя полную дозу.

Даже держать нужно бутылку двумя руками, а одной рукой может хвататься только человек со статусом выше остальных. Вот Мизуки могла брать одной рукой, а я не мог. Мало того — сакадзуки должна быть на весу, когда её наполняют. А если её наливает Мизуки (статусная наша) то я или сэнсэй должны поддерживать снизу ладошкой.

Да, вот так вот. Не хватает ещё бубенчика в нос и приседания с криком: «Ку!» Но это традиция, против неё не попрёшь. Зато позволяет четко отслеживать состояние пьющего — схватился одной рукой и плеснул себе в стакан, стоящий на столе — значит набубенился и Сириусу больше не наливать.

Когда я вышел на кухню, то обнаружил там хмурого сэнсэя. Он стоял, размешивая в глубокой миске что-то противно-коричнево-зеленое с белыми прожилками. На вид жидкость очень напоминала содержимое деревенского туалета.

— Здарова, атец! — приветствовал я невеселого повара. — Как настроение?

— Отличное… от обычного. Больше я так пить не буду.

Какая знакомая фраза… Раньше я её частенько слышал от мужчин, которые застывали нахохлившимися воробушками возле пивной на углу.

— Мог бы так и не набухиваться.

— Не строй из себя ворчливую жену! — прикрикнул сэнсэй. — И так голова раскалывается.

— Сэнсэй, в прошлой жизни у меня был один хороший знакомый. Так вот его жена никогда не пилила его, если он придет вечером или под утро пьяный. Она включала пилу тогда, когда он проснется. Со зверской жестокостью она едва ли не ложкой выедала ему мозг так, что это действовало лучше всякой «торпеды» от алкоголизма. Он вспоминал об утренней головомойке и отказывался от предложенной рюмки. Обычно такой «завязки» хватало на три месяца. Потом он позволял себе расслабиться и всё начиналось по новой.

— Вот и не будь такой сукой. На лучше, попробуй, — сэнсэй поднес к моим губам своё зелье.

Оно было не только отвратительно на вид, но и пахло застарелым дерьмом.

— Фу! Какая дрянь! Что это? — отшатнулся я.

— Не знаю. Вчера что-то начал делать, а что… Не помню. Может яд какой… или ещё что похуже… Так попробуешь? — с надеждой спросил старец.

— Нет, спасибо, мне в школу надо, — заторопился я.

— И даже чаю не попьешь? — с надеждой взглянул сэнсэй.

Ага, чтобы ты мне эту дрянь в чай подмешал?

— Сэнсэй, я очень уважаю вас и ваше искусство врачевания, но тренируйтесь лучше на… — Чуть не сказал «на кошках». — На соседе, господине Яно…

— Эх, господин Яно ещё от моего Дыма Счастья не отошел. Ты заметил, как он иногда нет-нет, да и передернется, а потом улыбается во весь рот секунд пять?

Я замечал такое за нашим соседом, но вот никак не думал, что в этом виноват мой сэнсэй.

— Неудачный эксперимент?

— Вполне себе удачный… Так что? Выпьешь чаю? Я даже бутерброд сделаю…

— После обеда обязательно выпью. А то сейчас сильно тороплюсь.

— Ладно, тогда я тебе оставлю чаёк, — с легкой усмешкой произнес Норобу вдогонку.

Почему-то мне всё меньше хотелось возвращаться…

В школе всё было как обычно. Если не считать той информации, которую я получил. Она меняла картинку обыденности и выставляла её в новом свете. Теперь я знал, что Сэтору будет пакостить по-черному, поэтому следовало держать ухо востро. Кимико уже вышла из зоны доверия, Кацуми…

Вот что делать с Кацуми?

Сам я вроде бы и не виноват, но она-то думает, что получила бумажную лягушку от меня, поэтому стоило прояснить хотя бы этот вопрос. Я здоровался со всеми знакомыми и одноклассниками, пока шел к классу. Недалеко от него меня остановил Масаши Окамото.

— Привет, Изаму-кун, как у тебя дела? Всё ли нормально с ногой? Смотрю, ты уже с палочкой ходишь, а не на костылях…

— Привет, Масаши-кун! Сэнсэй Норобу помогает выздороветь. Хотя та корка, которой он покрыл ногу… В общем, под ней очень сильно чешется, а палец подсунуть не получается. Так бывает, когда у тебя руки связаны, то обязательно зачешется нос.

Масаши улыбнулся загадочно и мотнул головой в сторону трех дубов неподалеку от школы. Под ними заботливые руки соорудили лавочки под открытым небом. Рядом девчонки из клуба садоводов разбили небольшие клумбы с цветами, поэтому там можно было не только отдохнуть, но и полюбоваться садовыми цветами.

Я взглянул на часы.

— Да мы недолго. Я задержу тебя всего на пару минут, — сказал Масаши.

Оставалось только кивнуть. Мы прошли мимо стайки старшеклассниц, которые при виде меня закрыли рты ладошками и захихикали. Чего хихикать? На мне не клоунский наряд и нет рыжего парика с красным носом.

Под дубом сидела парочка из другого класса. Я скользнул по ним взглядом и дернул правой бровью. Масаши понимающе кивнул. Мы уселись на лавочку. Окамото-младший достал тетрадь и начал водить карандашом по чистому листу.

— По поводу нашего предприятия, — сразу же перешел к делу Масаши. — Я попросил у отца и деда полной свободы действий, они дали зеленый свет. Как я понял, нас интересуют всего два перса из манги. Чтобы их стереть, нам потребуется около двадцати человек.

— А немного героев для всего двух персонажей? — спросил я, взяв у Масаши карандаш и поставив знак вопроса.