А вот о деле…

- Могу ли я спросить, господин, что вы планируете делать?

- Самому бы понять, - Алеф не рассердился на вопрос. Он вообще редко испытывал сильные эмоции, что, пожалуй, даже тогда, в прошлом, вызывало больший страх, нежели излишняя эмоциональность Теона. – Определенно, он нужен мне живым. Но вот стоит ли сохранять конечности? Кости раздроблены. И будь здесь моя дорогая сестра, это не стало бы проблемой.

Он потер пальцами подбородок.

- Ладно. Посмотрим. Начнем с малого… будь добр, избавь его от одежды.

- Кожа повреждена.

- Потом наложишь повязки. Сейчас просто убери лишнее, - отмахнулся Алеф.

- Фиксировать?

- Он все равно без сознания, но… пожалуй, ты прав. Эй ты, помоги, - Алеф указал пальцем в слугу. – И пусть принесут горячей воды. Это надо очистить, а то в такой грязи работать невозможно. И постарайся не травмировать его больше необходимого.

Ирграм поклонился.

Дальше работали молча. Он снимал одежду, порой с кусками кожи, которая отходила легко, освобождая красные темные мышцы. И тогда Иргам спешно покрывал рану белесой пленкой кровеостанавливающего зелья.

В какой-то момент человек на столе дернулся было и приоткрыл рот, но Алеф положил ладонь на голову его и велел:

- Спи.

Тело вновь обмякло.

- Вы достигли новых высот, господин.

- Скорее уж научился паре фокусов, не более того. Тебе ли не знать, что менталисты из нас слабые. Следи за дыханием и сердцем.

Ирграм поклонился.

- И еще… пожалуй, тебе придется навестить мою дорогую сестру. И передать ей пару слов. Конечно, вряд ли она прислушается… хотя она всегда относилась к этому ублюдку с удивительной нежностью.

Он протянул руку, и Ирграм вложил в нее скальпель.

Дальше работали в тишине. И стоило признать, что Алеф действовал весьма умело. Пусть и не обладал он способностями целителя, но анатомию знал отлично. Да и практика сказывалась.

Пациент был силен.

Тело его, пусть и истощенное до крайности, спешило зарастить раны. И тем удивительней были действия Алефа. Он не спешил лечить.

Он…

Рассек мышцы.

Убрал грудину с частью ребер, обнажив сердце, которое билось ровно и спокойно. И сам же отступил, любуясь делом рук своих.

- Ублюдок, конечно, но материал, следует признать, отличный… - пробормотал Алеф, выкладывая в ране сложный узор из белесых камней.

Тех самых камней, которые отняли у Ирграма.

И вот, что ему было нужно.

Вопросительный взгляд маг проигнорировал. А камни связал воедино тонкой золотой проволокой, концы которой воткнул в сердечную сумку. И сердце, дрогнув, остановилось.

Ненадолго.

А потом застучало с новой силой, но как-то сбивчиво, бестолково.

- Это всегда самый неприятный момент. Я до сих пор не понял, от чего зависит процент успеха, - Алеф осторожно коснулся камня, вливая в него искру силы. И та полетела от одного к другому, а от него – к сердцу. Проволока задрожала и… рассыпалась?

Ирграм моргнул.

Нет, не рассыпалась, но распалась на тончайшие, тоньше паутины, волокна, которые стремительно расползались, оплетая, пронизывая сердечную сумку. И само сердце.

Это… это…

- Сеть Ардана, - сказал Алеф, как почудилось, с немалой гордостью. – Если бы ты знал, до чего непросто было восстановить это заклятье.

- Оно запрещено, - Ирграм сказал и застыл.

Теона подобное замечание разозлило бы, но Алеф только махнул рукой.

- Там да. На людях. Но он ублюдок, и мы здесь. Всегда было интересно, чем отличается человек обычный от одаренного. От сильного одаренного.

Обычных одаренных он изучил.

Как и людей.

Ирграм сглотнул.

- Зашей его. Ноги… сам решай. Но лучше, если будут целыми. В конце концов, навредить мне он теперь не сможет, а вот пригодится вполне.

Алеф покинул шатер, а слуга с поклоном подал серебряный таз, в котором, в витальном растворе, плавала грудина с кусками ребер.

Ирграм молча вернул её.

И подумал, что, возможно, подарить смерть жрецу стоит уже сегодня. И себе заодно уж. Сеть Ардана… он читал о ней.

А что?

Заклятье? Проклятье? Что-то третье? Из арсенала Древних. Золотая сеть, пронизывающая все тело человека. И нет способа избавиться от нее, ибо слишком тонки нити.

Хрупки.

И способны причинить нечеловеческую боль.

На мага он поглядел с жалостью, и занялся ногами. Будет господин доволен или нет, не важно. У Ирграма есть дело. А значит, и возможность оттянуть возвращение, в клетку ли, к господину ли.

Глава 26

Баронесса слушала.

И мальчишка. Миара. Все-то в треклятом замке. Сперва стражника, который задыхаясь, захлебываясь все говорил, говорил, а Миха пытался понять, что он говорит. Не получалось. Он вроде слышал и понимал отдельные слова, но вот вместе они не складывались.

- Стало быть, наш брат нас предал, - произнесла баронесса громко, так, чтобы слышали все, собравшиеся во дворе. – И был наказан. Маг, с которым он связался, подло убил его!

И сказано это было так, что не оставалось сомнений: именно этой версии и стоит придерживаться. А что там было раньше… кому интересны детали?

- Этот маг явно пожелает захватить нас. Но мы не сдадимся.

Особой уверенности на лицах людей Миха не заметил. Даже подумалось, что они как раз предпочли бы сдаться.

- Сегодня же я отпишу моему отцу. И попрошу о помощи баронства. Маги не имеют права вмешиваться в дела свободных людей!

Пафосу еще бы поменьше.

И уверенности, что кому-то вообще будет дело до местной возни, побольше. Да и… помощь, конечно, хорошо. Но чем она собирается за неё платить?

Не Михиною ли многострадальной шкурой?

- Идем, - Миара оказалась рядом и, ухватив за руку, потянула. – Она еще долго говорить будет.

- А смысл?

- Никакого. Но людям надо во что-то верить. И лучше сказать, во что именно.

- Не бойтесь! – голос баронессы заполнил двор. – Ибо еще во времена древние, когда люди были слабы и ничтожны, де Варрены сумели защитить…

- Она надеется на силу артефактов Древних.

- А они помогут? – уточнил Миха без особой надежды.

- Без малейшего понятия. Что-то они умеют, но… если бы их артефакты так легко было призвать к жизни. Все зависит от того, сумеет ли мальчишка их разбудить.

- Его ведь признали. Так?

- Признали. Но это еще не значит, что его воле подчиняться. И что в них вообще осталось сил на нечто большее, чем признание.

Подняв юбки, магичка взбежала по лестнице.

- Куда ты меня тащишь.

- Туда, где нам не помешают. Ты видел, что произошло?

- Отчасти. Только ни хрена не понял, - вынужден был признать Миха.

- Расскажешь.

В её покоях ничего не изменилось.

Почти ничего.

Тот же ковер. Кровать. Сундуки вдоль стен. Сильный раздражающий запах трав. А вот и полки в углу, на которых выстроились до боли знакомые склянки и флаконы. Миара толкнула на стул.

- Сядь. И раздевайся.

- Совсем?

Она поморщилась.

- Не самое время для шуток. И поспеши. Эта дрянь, которая в тебе, опасна. Хотя… странно, что ты вообще жив. Ты получился на диво выносливым.

- Я… оно прошло.

- Тебе так кажется. Полагаю, дело в крови и, скорее всего, даже не в моей. Я бы вытрясла из этой мелкой дряни правду, но, подозреваю, мне не позволят. Но ничего.

Миара снимала с полки один флакон за другим, смешивая их содержимое в кубке, куда плеснула вина. И действовала с ловкостью опытного бармена.

Капля.

И еще одна, но чего-то тягучего, черного, напоминающего то ли загустевшую кровь, то ли деготь. Щепотка порошка. И снова жидкость, которую Миара отмеряла на глаз.

- Я это пить не буду, - на всякий случай предупредил Миха, избавляясь от одежды.

- Пить и не надо. Рассказывай.

Что там рассказывать? Рассказчик из него еще более дерьмовый, чем попаданец. Вот и вышло, сумбурно, криво, но, кажется, она поняла. Во всяком случае Миара кивнула.