— А? — оттопырил он ухо.

— Ничего, через пять минут глухота спадет. Зато получилась наглядная иллюстрация нашей дальнейшей учебы. Всем, кто уснул, я дарю физическую зарядку в виде пяти кругов по стадиону.

Госпожа Одзава быстро сделала мудры и широким веером разбросала цифры по тем курсантам, которые посмели уснуть. Зеленые цифры заплясали над головами провинившихся.

— Не вы первые, курсанты, кто уснул на моей лекции, — мягко улыбнулась Одзава. — Однако, это самый действенный способ отучить вас спать во время получения информации. Как бы не было тяжело — вы должны бодрствовать и воспринимать всё так, как есть на самом деле.

Я поднял руку. Преподавательница обратила на меня внимание и милостиво кивнула. Я встал, поклонился. Вроде бы сделал всё так, как положено.

— А если очень хочется спать и ничего не помогает? — задал я вопрос.

— Тогда либо уходить домой и отсыпаться вволю, либо... Можно напрячь что есть мочи мышцы, задержать дыхание на пару секунд, а потом медленно выпустить воздух. Так ваше тело получит немного адреналина и отгонит сонливость на небольшой период, — ответила преподавательница.

— Благодарю вас, Одзава-сама, — снова поклонился я. — Вряд ли мы забудем подобный пример.

— Подлиза, — послышалось со спины, и тут же раздался легкий щелчок.

Я за мгновение определил скорость и силу запущенной при помощи пластиковой линейки смятой бумажки. Перехватить за миг до того, как бумажка должна была чпокнуть меня по затылку, было для меня несложным делом. Чуть посложнее было прицелиться и послать бумажку щелчком обратно, но я и с этим справился. Даже успел увидеть ошарашенную рожу Минори, у которого бумажный снаряд прилип точно посредине лба.

— Ещё пять кругов, Огава-сан, — дунула преподавательница на ладонь, а потом взглянула на меня. — И вам пять кругов, Такаги-сан. Если хотите сражаться, то назначьте дуэль на арене. В аудитории драться могу только я. Всё понятно?

Надо мной зависла зеленая цифра. Вот теперь и меня посчитали... Теперь и я оцифрованный. А ведь я всего лишь жертва обстоятельств. Но разве поспоришь? Нет, поспорить можно, если хочешь заработать ещё пятерку кругов по стадиону. Мне не хотелось это зарабатывать.

— Так точно, — отрапортовал я. — Благодарю за оказанное доверие, Одзава-сан. Могу я занять своё место?

— Присаживайтесь, — кивнула преподавательница.

Она продолжила лекцию. Я же поглядывал на цифру и прислушивался к тому, что творится позади. Там слышалось какое-то неразборчивое тихое бормотание. Похоже, что Минори не собирался успокаиваться и затевал очередную пакость.

— Так мы будем играть в го? — шепнула Шакко.

— Будем. Обязательно сыграем партию. До звонка ещё далеко, так что можем успеть и две.

Первую партию я выиграл, а вот от поражения во второй партии меня спас только звонок. На небольшой перемене мы встретились с Малышом и Кацуми.

— Изаму-кун, ты утром успел защитить какого-то малайца, но не зашел поздороваться со своей девушкой, — обиженно толкнула в грудь Кацуми. — Разве так ведут себя парни? Или тебе малаец дороже меня?

Ага, Малыш Джо успешно сдал меня. Под моим пристальным взглядом он потупился и уставился на концы начищенных ботинок. А ещё друг называется...

Я вспомнил, что говорил по этому поводу сэнсэй. Похоже, что дружба и в самом деле не так уж сильна, как служение. Служение и долг могут заставить молчать гораздо сильнее, чем мужская дружеская солидарность.

Ладно, придется как-нибудь выкручиваться...

— Кацуми-тян, ну что за глупости ты говоришь? Этого малайца я сегодня впервые увидел, а тебя знаю уже долгое время. Мы ещё не раз поздороваемся, а вот с ним можем больше никогда не встретиться, — расплылся я в широкой улыбке. — К тому же я и так заработал пять кругов по стадиону, могла бы и пожалеть своего парня... Что? Нет? Ну и ладно, буду жить печальный и хмурый с "пятеркой" над головой... Как прошла первая пара? Много дыма показалось из ушей Малыша?

— Какого дыма? — переспросил Малыш.

— От закипевших мозгов, конечно, — мстительно ответил я. — Или прошло без задымления?

— Не было у меня никакого дыма, — буркнул Малыш. — Всё нормально было.

— А у нас госпожа Одзава использовала способ пробуждения с помощью ведра и щетки... — дипломатично перевела стрелки разговора Шакко.

— Ой, у вас Громовая Побудка была? — улыбнулась Кацуми. — Мне папа про неё рассказывал. Это шутка, которую используют преподаватели в первые дни. Чтобы другим неповадно было спать на лекциях. Вот уж не думала, что эта шутка пройдет у вас.

Мимо нас проплыл баркасом Минори, таща на поводу за собой три мелких катера. Впрочем, мелкими они были по сравнению с Минори и Малышом, а так... Почти одного роста со мной, худощавые, но жилистые.

— Как же стало плохо дышать со времен отмены закона о кастах, — проговорил Минори как будто в пустоту. — Сразу же из-под ног пыль поднялась...

— Как бы эта пыль не прибила золотым дождем тех, кому трудно дышать. Возможно, именно этой прохлады и жаждут задыхающиеся, — не преминул заметить я.

Девчонки прыснули. Даже Малыш Джо заулыбался, хотя не перестал хмурить брови, ежась в непривычной форме.

— Да уж, чтобы пыль прибилась, нужен дождь. Оммёдо воды и не такую пыль сбивала в глину, а уж золота аристократам не занимать, — глубокомысленно заметил Минори. — Рано или поздно, но золотой дождь окропит аристократов, а пыль снова забьет под кованые каблуки...

Похоже, что он так и не понял мою аллегорию. От этого девчонки ещё сильнее закатились в хохоте, слушая тупые рассуждения Минори.

Один из его подручных подскочил к уху Минори, быстро сказал несколько слов. Лицо молодого господина Огава приобрело цвет раскаленной стали. Ещё немного и уже из его ушей пойдет дым. Я даже подумал — не передвинуть ли Минори чуть правее, чтобы он не попал под датчик пожарной безопасности.

— Ты... Ты... Хинин... — пробормотал Минори, оглядываясь по сторонам.

— Господин Огава, не стоит при девушках выражаться, — проговорил Малыш Джо. — Одна из них покорила моё сердце и я не желаю, чтобы её уши слышали грубые ругательства.

Минори смерил взглядом мощную фигуру Малыша. Начал кусать губы, как будто стараясь удержать внутри себя рвущиеся наружу ругательства.

— Над тобой и так уже витают пятнадцать кругов, — заметил я. — Не стоит увеличивать их число, а то подумают, что ты тренируешься убегать от хинина.

Девчонки снова рассмеялись, вгоняя своим смехом Минори ещё в большую краску. Нет ничего хуже для молодого человека, чем унижение при девчонках. Он уже сложил пальцы в мудре чести, когда к его уху снова подскочил худощавый подпевала. Я уже собрался было накинуть Доспех Духа, чтобы блокировать первую атаку, когда Минори выслушал подпевалу и сказал:

— Хорошо, хинин. Если ты так настаиваешь на своём превосходстве, то давай померяемся силами на арене? Или струсишь?

Опять арена... А я-то думал, что уже окончательно расстался с местом смертельного соревнования. Шакко тоже с тревогой взглянула на меня.

— Да не бойся, хинин, это учебная арена. На ней можно получить увечья, но нельзя убить, — проговорил молодой человек с зелеными волосами.

Я ухмыльнулся в ответ. Я? Боюсь?

— В любое время, господа! Всегда к вашим услугам!

Учебный день заканчивался неплохо. Минори вызвал меня на дуэль, по-пацански — раз на раз. Я согласился и до окончания занятий не получал ни от него, ни от прихвостней никаких знаков внимания, кроме шипения в спину.

Пусть шипят, как спускаемые шины. Мне насрать на их замуты. Вот то, что они хотят за счет меня улучшить генофонд учащихся… Это как раз мне на руку.

Блин, чувствую себя той самой чернокожей девочкой, какая первая пошла в американскую школу вместе с белыми детьми. Вся белолобая Америка смотрела на неё, кричали оскорбления, а она шла. Шла потому, что на неё были обращены глаза не только белых людей — на неё с надеждой взирала её раса.