— Может, и не лишне, — задумчиво кивнул десятник, рассматривая Руслана, словно какую-то диковину.

— Слава богу, дождались мы с вами нужных бумаг, Руслан Владимирович, — весело улыбаясь, объявил граф, выкладывая на стол кожаный бювар. — Извольте. Теперь вы князь Ростовцев, признанный своим непутевым папашей. Поручик на службе Его Императорского Величества в контрразведке армии.

— Что, вот так просто признал? — ехидно поинтересовался Руслан, разглядывая украшенные печатями, завитушками и даже гербами документы.

— А куда б он делся, убогий, — фыркнул Рязанов с неожиданной злостью.

— Неужто князю по морде настучали? — не удержавшись, поддел его Шатун.

— Фи, мон ами. Такие действия в нашей среде моветон, — вернул ему подначку граф. — Просто выкупили его векселя и предъявили к оплате. А после предложили простой выбор. Или делает, как мы скажем, или отправляется в долговую яму. Со всеми вытекающими последствиями.

— Шантаж? — деланно удивился Руслан. — Господи, о времена, о нравы!

— А вы бы хотели, чтобы по морде? — ехидно поинтересовался Рязанов.

— И эти люди запрещают мне ковыряться в носу, — продолжал ерничать Руслан. — Ладно уж. Добивайте. Чем мне это родство может грозить? Чего ожидать надо?

— Господь с вами, — отмахнулся Рязанов. — Пусть только попробует рот открыть.

— И что? Устроите ему несчастный случай? — заинтересовался Шатун.

— Всякое возможно, — жестко отозвался граф. — Служба наша, пусть и не самая сильная в империи, но за своих офицеров, особенно дельных, глотку порвет и не поморщится. А вы, Руслан Владимирович, офицер дельный, что уже не раз доказать сумели. Уж поверьте, генерал рвение ваше высоко ценит.

— Я заметил, — кивнул Шатун. — Вон, даже в звании повысили, — тряхнул он документом.

— И это только начало, — с легкой улыбкой заверил его штабс-капитан. — Уж поверьте. В нынешних наших реалиях умение в два ствола положить целую банду и не получить ни царапины — искусство особое, высоко ценимое. Чего уж говорить, ежели даже казачки мои вам в рот смотрят и бегут любой приказ ваш исполнять быстрее, чем даже мой. Хотя я с ними уже много лет служу.

В голосе графа промелькнули ревнивые нотки, и Руслан, чтобы погасить это чувство, ответил чуть поспешнее, чем следовало бы:

— Они подготовку мою оценили. Уж простите, но вы в этой связке, прежде всего, голова, которая думает и приказы отдает. А они просто руки. Меня же учили быть и тем, и другим.

— Это я сразу заметил, — кивнул Рязанов. — Увы, нам подобного не преподавали.

— Знаю. И должен заметить, что меня учили, опираясь на ваш опыт. Ваш и таких офицеров, как вы. Честных, смелых и бескомпромиссных. Тех, кто жизни без службы отечеству не мыслил. Вот, к слову. Я ведь так присяги и не принял, а меня офицером назвали. Как так?

— Тут все просто, — улыбнулся Рязанов, заметно подобрев. — Вы, Руслан Владимирович, делом доказали, что являетесь офицером и готовы служить стране, независимо от того, как она называется. Потому в столице и решили, что дважды к присяге не приводят, и той, что имеется, достаточно будет. Надеюсь, мои рекомендации не пропадут втуне, — закончил он, бросив на парня острый взгляд.

— Не сомневайтесь, Михаил Сергеевич. Раз уж привела судьба в ваши палестины, буду и дальше лямку тянуть, пока сил хватит, — решительно кивнул Руслан, про себя подумав: «Господи, что за ахинею я несу? И ведь правду сказал. Что я, кроме как воевать, еще умею?»

— Я не сомневался в вашем ответе, князь, — поднимаясь, заявил граф. — А теперь извольте одеться и через четверть часа быть на крыльце. Мы с вами отправляемся в лучшую местную швейню. Пора вам начать одеваться соответственно вашему статусу. Мундир, погоны, все, как положено.

— Да я уже как-то и к черкеске привык, — смущенно проворчал Руслан, вставая.

— Черкеску можете оставить, что называется, на каждый день. А вот в обществе извольте быть в надлежащим виде, — строго ответил граф, закладывая руки за спину. — И даже не пытайтесь спорить, голубчик. Честь офицера для нас не пустой звук.

— Для меня тоже, — твердо кивнул Руслан и, развернувшись, вышел из кабинета.

Быстро переодевшись, он сунул в карман несколько портянок, которые тут по недоразумению называют ассигнациями, и спустился на крыльцо. Кучер уже подал коляску, и Руслан, дождавшись Рязанова, уселся на сиденье. Граф назвал адрес, коляска, выкатившись со двора, покатила в сторону центра города. Ателье, или, как тут говорили, швейня, располагалось в середине длинного гостиного двора. Оказалось, что тут и такой был. Длинные торговые ряды, но только для чистой публики. И располагался он в белом квартале.

Руслан хмыкнул, отметив для себя факт такого социального расслоения. Сам бы он заказал все нужное у портного, имевшего мастерскую на базаре, и получил бы мундир не хуже, а то и лучше, чем в модном ателье. Но в этот раз все решал граф Рязанов. Заметив настроение парня, граф достал из кармана портсигар и, закурив, тихо спросил:

— Не одобряете, Руслан Владимирович?

— Признаться, Михаил Сергеевич, считаю, что заказывать мундир в самом дорогом ателье города пустая трата денег. Точно такой же мундир мне б построили и в мастерской на базаре. Да еще и материал нашелся бы получше.

Вместо ответа штабс-капитан вдруг от души расхохотался. Не ожидавший такой реакции Руслан аж хрюкнул, растерянно глядя на командира.

— Ох, уморили, голубчик, — простонал Рязанов, утирая платком набежавшие от смеха слезы. — Это как у вас все в одну строку укладывается? Сами контрабандистов ловите, сами же их поощряете.

— Никого я не поощряю, — хмыкнул Шатун в ответ. — У нас это называлось оперативными мероприятиями. Сначала я в той мастерской себе мундир заказываю и знакомство завожу, а после осторожно вопросы задаю и выясняю, кто именно и какой товар в город таскает. Материи и прочую мануфактуру, бог бы с ними. Для того пограничная стража и таможня имеются. А вот что касаемо оружия, фальшивых денег и тому подобного криминального продукта, нас бы с вами очень даже заинтересовало. Или я ошибаюсь?

— Думаете, заказ одного мундира заставит портного заговорить? — иронично усмехнулся штабс-капитан.

— Один нет. А вот заполучить выгодного клиента мастер наверняка захочет. И что мне мешает продлить знакомство? — не остался Руслан в долгу. — Я ж теперь офицер. Мне много чего пошить требуется.

— Умно, — подумав, кивнул Рязанов. — Но это после. Сейчас мы с вами занимаемся официальной легализацией моего офицера в местном обществе. Уж поверьте мне на слово, голубчик. Среди чистой публики тех, кто за границу поглядывает, гораздо больше, нежели среди простецов. С теми гораздо проще. Они исполнители. А вот головы гораздо выше сидят, — вздохнул граф, мрачно скривившись.

— Знаю, — вздохнул Руслан в ответ. — Придет время, и эти болтуны, после объявления очередной войны, станут хвалебные реляции государю противной стороны слать, — рассказал он, припомнив историю русско-японской войны.

— Господи, спаси и сохрани государство наше, — выдохнул Рязанов, истово перекрестившись. — Как же можно так-то?

— Уж поверьте, Михаил Сергеевич, и не такое еще будет, — неожиданно для себя самого признался Руслан, тяжело вздохнув.

— Ужели ничего поделать невозможно? — с жаром спросил граф.

— Увы, не нашего ранга это дело, — снова вздохнул Шатун. — Рыба с головы гниет. Его величество Петр ввел дворянское достоинство для служилого сословия, а после они, вместо того чтобы служить, стали только о привилегиях думать да о выгоде своей. Не все, конечно, но большинство. К тому же еще и купцы с заводчиками принялись к власти рваться, чтобы еще больше выгоды поиметь. В общем, сложно все в государстве нашем. Очень.

— А когда в России просто было? — грустно усмехнулся Рязанов. — Ну да бог с ним. Наше дело — служить империи и делать это честно. А там пусть Господь рассудит. Согласны?

— Совершенно, — решительно кивнул Руслан.