— Чего?

— Это… Как там… Защитник бедных и угнетенных! Во! А вы… Сейчас вы должны встретиться с теми, кого угнетали.

Дым из моих рук опутал ноги якудз. Он походил на те самые путы, которыми нас недавно опутал Изао. Только от моего дыма так просто не избавишься.

Ещё один якудза упал. Осталось четверо и Хасимото. За щит заполз тануки:

— Босс, почти всё сделано. По пути ещё один раненный был. Я его тоже того…

— Молодец. Следи за Хасимото, чтобы тот не натворил глупостей за моей спиной.

— Пусть только попробует, — прорычал тануки, вперив немигающий взгляд в сжавшегося в углу преподавателя. — Я ему все ошибки виртуального общения напомню…

— Изао, я предлагаю тебе выбрать того, кто умрет следующим, — сказал я. — Ты же лидер этого клана, так что должен отвечать за своих подчиненных.

— Я не буду! — вскинул он голову.

— Тогда ты умрешь вместо неназванного, а так у тебя будет время на жизнь. Если ты останешься последним, то я лишь поговорю с тобой и не буду убивать. Всё просто — ты выбираешь, мы разговариваем. Каждый раз я тебе буду предлагать выбор. Или ты хочешь назвать всех сразу?

— Оставишь мне жизнь? Тогда Акайо, за ним Кио, после Изаму! — ни минуты немедля проговорил Изао.

— Гнида! — выкрикнул Кио. — Какая же ты гнида!

— Ничего личного, просто бизнес, братик, — пробурчал Изао.

— Что же, выбор сделан. Господа, вспомните всех, кого вы когда-либо убили, — проговорил я и выпустил на волю рвущиеся лица.

Спустя пять минут криков и агонии ещё три тела легли на пол. Остались только Изао и Хасимото.

— А вот теперь поговорим нормально, — сказал я. — Изао, продолжим нашу игру. Только спрашивать буду я, а ты отвечать. Хасимото будет подтверждать. И если Киоси вдруг покажется, что он врет…

Киоси оскалил зубы. Такими зубами только глотки рвать. Это в легендах тануки веселый и забавный, а в реальности...

— Спрашивай, — буркнул Изао.

Спустя полчаса расспросов я узнал всё, что мне было нужно. Перед лицом смерти все становятся словоохотливыми. Хасимото подтверждал правдивость слов Изао.

Ну что же, пришла пора заканчивать этот цирк.

— Киоси, какое оммёдо ты делал, когда тушил свет? — спросил я.

— Колючки Правосудия, — ухмыльнулся тануки.

— Прикольная штука… А если его использовать на человеке, то тот умрет?

— За пять секунд.

— А спорим, что я покончу с Хасимото быстрее, чем ты своими Колючками с Изао?

— На что спорим? — с азартом подхватился Киоси.

— Эй, ты же сказал, что не будешь меня убивать! — выкрикнул Изао.

— Ну, я и не буду, — пожал я плечами. — Киоси, спорим на десять корн доги!

— Заметано. Раз!

— Сволочь! — выкрикнул Изао.

— Пощадите, — провыл Хасимото.

— По делам вашим и награда, — угрюмо буркнул я в ответ. — Два!

— Три! — выкрикнул Киоси и начал плести свои мудры.

Надо было видеть глаза Норобу, когда он вышел утром на балкон и уставился на толпу молчаливых подростков. Глаза из раскосых стали круглыми и приобрели размеры чайных блюдец.

Мэдока суетилась возле ребят, ахая и всплескивая руками. Она искренне переживала за то, что дети подземелья были такими бледными и худыми. Ребята-мототаксисты уже притащили уличной еды и теперь раскладывали на столе. Столешница понемногу скрывалась под жареным мясом, зеленью, овощами и фруктами. Сотню голодных детей накормить не так уж просто.

— Здарова, атец! — крикнул я Норобу, когда Киоси дернул меня за рукав и показал наверх. — Принимай пополнение!

— Пошли на хрен! — сразу же гостеприимно отреагировал сэнсэй. — Вот только лишних ртов мне не хватало!

— Может быть и не хватало... Эти ребята были проданы якудзам из Тараути-гуми. После скоропостижной кончины лидеров клана... В общем, не мог я ребят оставить под землей, — ответил я.

Сам не знаю почему, но ответил так косноязычно из-за возникшего комка в горле. Он никак не хотел рассасываться. Начиная с той поры, когда мы нашли дела детей…

— И все эти дети были там? Какие же ублюдки эти Тараути-гуми.

— Ещё какие ублюдки… Ребят надо принять, разместить и... В общем, надо пристроить к делу.

— Какому делу? Куда возьмут таких мелких?

— Надо пристроить. Я придумаю, куда именно. Придумаю!

Я не стал говорить о нашей страшной находке. Когда мы с Киоси вскрыли сейфы и картотеки клана в соседней с местом погребения комнате, то оказалось, что шесть групп были далеко не первыми. Около шестидесяти детей были набраны в первые группы по всей стране раньше и...

Судьба их была незавидна.

Если старшие группы были угрюмы и неразговорчивы, то их предшественники от перегрузок просто сошли с ума. Чтобы деятельность якудза не вскрылась раньше времени, а сумасшедшие дома не наполнились неизвестно откуда взявшимися сбрендившими подростками, то эти звери приняли решение ликвидировать свои неудавшиеся эксперименты. И некоторые из неудачных экспериментов закончили свой жизненный путь в биолаборатории на горе Фудзияма.

Вот так вот просто приняли решение и уничтожили...

Когда я читал строки записей, то почувствовал такую ненависть, что скулы заломило. Я даже пожалел, что подарил этим выродкам такую легкую смерть!

Пусть Хасимото и перестал дышать после пятого удара горящего синим пламенем кулака, но… Я нанес ещё несколько ударов для проформы. Разбитый череп вряд ли получится склеить. А уж последнее оммёдо лишило вообще кого-нибудь на шанс выжить.

Норобу легко перемахнул через верхушку перил. Он за доли секунды соорудил под собой подушку из воздуха и без повреждений приземлился с третьего этажа.

Что-то похожее на Облако Любви, которое я как-то использовал для падения с высоты.

— Они хорошие, только чуть заторможенные, — проговорил Киоси.

— Почти как ты? — поднял бровь Норобу.

— Не, не настолько хорошие, — расплылся в улыбке Киоси. — Я лучший из лучших!

— Вообще-то я имел в виду... Ай ладно. Рассказывай, — Норобу кивнул мне в сторону.

Мы отошли на десяток шагов. Я как мог кратко рассказал о произошедшем. Конечно, слегка приукрасил, но куда же без этого? Надо было показать, что спасение детей из лап огнедышащего дракона было невероятно трудным, но почетным делом.

— И куда их дальше? На "Вокзал мечты"? — спросил Норобу.

— Они прошли обработку. Жесткую обработку. Чтобы их излечить от той скверны, которой они набрались, нужны действия опытного учителя. Если мы отдадим их обратно, тогда потеряем ребят. Насовсем потеряем. Закроются в своей раковине и будут отличным оружием, которое ржавеет в ножнах.

— А они оружие? — Норобу с интересом взглянул на подростков.

— Ещё какое. Осталось только поправить в нужную сторону, переформатировать слегка сознание и вуаля — не будет полицейских принципиальнее или же хирургов милосерднее. Они ещё не потеряны для общества, сэнсэй. И если их сейчас турнуть прочь, то их тут же подхватят ловкие торговцы смертью. А в свете грядущей войны… Нельзя их бросать. Нельзя.

Сэнсэй смотрел, как сто восемнадцать подростков столпились возле стола с выложенными продуктами. Они молча стояли, взирая на изобилие. Мототаксисты брали со стола еду и пытались всунуть в руки подросткам, но те не реагировали.

— К приему пищи приступить! — громко скомандовал я.

Моментально стоящие пнями подростки преобразились — они накинулись на еду с такой жадностью, как будто ели в последний день. Хватали всё, что было на столе, без разбора. Запихивали в себя и порой даже не разжевывали. Задние давили на передних, а те пытались удержать позиции.

Мэдока со слезами на глазах смотрела на эту картину. Даже у суровых мототаксистов заиграли желваки. Люди видели, до чего довели подростков в оборудованном подземелье.

Всё продолжалось ровно одну минуту. По истечении этого времени подростки как один отпрянули от стола и вновь замерли, опустив головы.