– Барс – зверь редкий. Его добыть много времени потратить надо. В большом городе его шкура рублей двадцать стоить будет. А такой штуцер и за семь отдадут. Мою винтовку за двенадцать купить можно.

– А заряжать как? – оживился проводник.

– Вот, смотри, – принялся пояснять парень, доставая из подсумка винтовочный патрон. – Все в одной гильзе. И капсюль, и порох, и пуля. Винтовка с казны заряжается. Достаточно просто затвор передернуть.

– Ага, – глубокомысленно отозвался Рубен, внимательно осматривая боеприпас. – Удобно, – вздохнул он, возвращая патрон. – Шкуру барса дам, продашь штуцер? – неожиданно спросил он.

– Этот нет. Такой же, можно подумать, – отозвался Руслан, коснувшись ладонью ствола винтовки. – Это оружие я под себя заказывал. Но такое же, как у казаков, если захочешь, найду. Но не сейчас. Когда обратно соберемся.

– Думаешь, обману? – неожиданно обиделся охотник.

– Нет. Не думаю, – качнул Шатун головой. – Патроны. Не знаю, сколько их после дела останется. Запасная винтовка есть. А вот патронов нам может и не хватить.

– Почему мало брал? – возмутился охотник.

– Все, что было, привез, – усмехнулся Руслан в ответ. – Просто не знаю, как дела пойдут. Османы часто на вашу сторону приходят?

– Теперь часто, – помрачнел проводник. – Шакалы. Много простых людей убили. Зачем? Столько лет рядом с ними жили. Подати всегда платили, ремесло знали. Зачем убивать?

– Они и сами этого толком не знают, – вздохнул Руслан в ответ. – Раньше всегда говорили, что и православные, и мусульмане – люди книги. Верят по-своему, но книга – главное. А теперь словно взбесились. Всех подряд режут.

– Но зачем? Скажи? Ты князь. Ты умный, учился много. Вот скажи, зачем убивают?

– Землю для себя освободить хотят, – назвал Руслан первое, что на ум пришло.

– А кто на земле работать будет? – тут же отреагировал охотник. – Османы сами землю пахать не любят.

– Не все, – отмахнулся Руслан. – У них и свои крестьяне имеются. Иначе давно бы с голоду умерли. Богатым земля нужна. А работать на ней они рабов заставят.

– Верно говоришь, – подумав, согласился Рубен. – Я за перевал много раз ходил. Крестьян их видел. Простые люди. Хлеб сеют, детей кормят, живут. Все из-за богатых.

– Не все, – вынужден был вступить в полемику Руслан. – Я тоже богатый. Но у меня ни рабов, ни крестьян нет. Даже дома своего и то не имею. Всю жизнь империи служу. Хотя и титул имею, и деньги есть.

– Почему дом нету? – растерялся проводник.

– Некогда строить, – пожал Руслан плечами. – Служба. Сначала за границей жил. Потом сюда, на Кавказ приехал. Где тут дом заведешь.

– А родители, родственники? – не унимался Рубен.

– Нет никого.

– Сирота, да? Плохо. Нельзя, чтобы человек без своего дома жил. Плохо ему.

– Ничего. Мне за службу землю пожаловали. Потихоньку построю, – хмыкнул Шатун в ответ, уже жалея, что завел этот разговор.

– Где строишь? – решительно спросил охотник.

– Под Пятигорском. Имение между городом и предгорьем.

– Там хорошая земля, – помолчав, кивнул Рубен. – И родит хорошо, и лес богатый. Охота хорошая. А река есть?

– Ручей рядом.

– Плохо. В ручей рыба нет. Вон, Севан возьми. Все есть. Любой рыба. Даже форель. Вкусная. На привал встанем, сам тебе поймаю, попробуешь, – заверил охотник, подгоняя кобылку.

– Благодарствую, – едва заметно улыбнулся Шатун.

Караван выкатился за пределы города и, прибавив ходу, направился к границе.

Тропы на перевалах они закрыли за две недели. Как и предполагалось, их было не много. Дольше добирались до самих перевалов. А вот с дорогами через границу в долинах пришлось повозиться. Точнее, Руслан вообще не понимал, что с ними делать. В итоге, плюнув на все, парень приказал обустроить полевой лагерь примерно в середине между двух караванных троп и начал подготовку полевых укреплений. Благо камней тут было более чем достаточно.

Казаки, понимая, что делается это не ради развлечения, а для спасения их же жизней, работали словно проклятые. Уже через два дня по обочинам каждой тропы были устроены редуты. Сооружения эти решено было назвать именно так, потому что настоящего названия у этих полудзотов не было никакого. Просто каменные брустверы высотой в человеческий рост, с небольшими амбразурами для стрельбы. Основной упор Руслан делал на огневую мощь отряда и наличие миномета.

Пристрелять миномет, из-за отсутствия учебных болванок, было невозможно, так что ориентиры пришлось выводить на глазок. Так они простояли неделю. Высланные к самой границе наблюдатели менялись каждые два дня. Людей и так не хватало. Мины разнесли по редутам, обоз оставили в лагере. Теперь оставалось только ждать. Чего именно, Руслан и сам толком не знал. Надеялся на удачу.

Еще через три дня, когда казаки уже начали потихоньку ворчать, в лагерь примчался один из наблюдателей, сообщив, что границу пересек отряд в пятьдесят сабель, верхами. Одеты нейтрально, но оружие имеется у каждого. Казаки, давно готовые к бою, взлетели в седла, и короткая кавалькада галопом понеслась к подготовленным позициям. Кашевары, они же коноводы, подхватили поводья коней и тут же погнали их обратно в лагерь.

Кашеваров Руслан вынужден был набрать из ветеранов. Благо умевших вкусно готовить среди казаков было немало, так что выбирать было из кого. Руслан не пожалел денег, вооружив ветеранов как свой десяток. В итоге лагерь находился под постоянной охраной двух опытных казаков, имевших при себе по винтовке, револьверу и четыре гранаты на каждого. Вполне достаточно, чтобы остановить два десятка горцев. К тому же эти самые ветераны еще и отлично владели боевым оружием.

Убедившись, что коноводы ушли, Руслан приказал готовить миномет, который привезли на одном из битюгов. Для огромного тяжеловоза это был не груз. Громадный жеребец шел ходкой, размашистой рысью, словно миномет с опорной плитой вообще ничего не весил. Установив орудие на заранее подготовленную позицию, казаки открыли ящик с минами и приготовились встречать врага.

В том, что это не купеческий караван, сомнений не возникало. Шла война, и с сопредельной стороны мирных путешественников быть просто не могло. Особенно если вспомнить доклад посыльного. Пять десятков молодых, здоровых мужиков с оружием. И пусть кто-то попробует сказать, что они ошиблись. Казаки рассредоточились по своим местам, не спеша готовя к бою оружие. Руслан, достав из подсумка бинокль, взобрался на громадный валун, служивший угловой опорой для стены редута, и принялся осматривать дорогу.

Посыльный добрался до лагеря минут за двадцать, ведя коня галопом. Турки доберутся до редута часа за полтора. Им спешить некуда, и коней гнать они не станут. Им еще с места нападения уходить. В общем, после всех скачек и приготовлений у отряда было в запасе еще минут десять. Точнее сказать было просто невозможно. Руслану оставалось молиться, чтобы туркам не вздумалось куда-то свернуть.

Спустя четверть часа над тропой поднялась пыль, и Руслан с облегчением перевел дух. Не свернули. Теперь все зависело только от них самих. Спрыгнув с валуна, Шатун громко объявил о появлении противника и, перебежав дорогу, принялся в последний раз проверять, как приготовились к бою его бойцы. Для полного перекрытия дороги было построено два редута по обе стороны. Убедившись, что учить тут некого и казаки к бою готовы, Руслан одобрительно вздохнул и, посмотрев на Романа, который давно уже стал десятником, громко сказал:

– Удачи, казаки. Рома, сам в драку не особо влезай. За бойцами смотри. Твое дело – правильно командовать.

– Не изволь беспокоиться, княже. Все сполню, – решительно кивнул следопыт.

Кивнув, Руслан метнулся обратно. Его место было возле миномета. При таком соотношении сил орудие было их главным козырем. По задумке парня, чтобы не дать никому из нападавших уйти, казаки из правого редута должны были начать стрелять по задним рядам противника. Из левого будут бить по противнику, идущему впереди. Тех, кто вырвется из засады, встретит дежуривший у границы казак. Да, один. Но иного выхода не было.