Поравнявшись с россыпью сполохов, я уже знала, что это совершенно точно случится – прямо передо мной рухнула на пол массивная гильотина шлюза, отсекая от всего комплекса в коротком отрезке коридора. С резкой остановкой я вновь почувствовала преследователей. Они приближались, и нас разделяло всё меньше стальных задвижек. Охотники были неспешны, осторожны, смыкая вокруг меня захват.

— Как тебе ощущения, Лиза? — вкрадчиво спросил искажённый репродуктором голос Софии. — Каково это – приблизиться к богам?

— Просто дайте мне уйти! — крикнула я.

— Всё дело в связях, — словно не услышав меня, произнесла девушка. — Нейрон сам по себе важен, но он ничто без контакта с другим нейроном. Выращенная в тебе опухоль так и деградировала бы в бесполезную злокачественную глиому, если бы ты не научилась возводить нейронные мосты нового типа. В изменчивой среде уровень стресса всегда высок – и чем он выше, тем выше вероятность мутации. А стресса у тебя хоть отбавляй – я в этом убедилась лично…

— Мне всё это даром не нужно! — кричала я и металась по узкому коридору, ожидая нападения с двух сторон. — Я хочу домой, только и всего!

Я тут же поймала себя на том, что даже не знаю, где мой дом. Мутное чёрно-белое воспоминание о серой хижине на краю поля, словно выцветший снимок – вот и всё, что было в моём распоряжении. Если я смогу ухватиться за воспоминание, словно за нить, и размотать целый клубок, я смогла бы вернуть себе себя. Но я была бесконечно далека даже от этого иллюзорного места…

Расплывшиеся серые пятна пульсировали наверху – рукой подать. Невидимый внутренний магнит тянул меня к ним, толкали наверх запертые шлюзы, грозящие открыться в любую секунду, чтобы впустить сюда россыпи игл, удушающий газ или самосборных головорезов.

— Ты даже не представляешь, каким даром тебя благословила судьба! — с восхищением в голосе говорила София. — Мозг человека – это импровизация эволюции, которые случаются раз в миллионы лет. Дупликация генов была избыточна для выживания шимпанзе, но эта случайность дала людям чрезмерно развитую теменную долю, а примат получил возможность строить внутри себя информационную модель мира. Он начал создавать и понял, что можно изменить мир вокруг себя! А затем, встав на ноги, стал ближе к звёздам…

Можно было выбрать лишь один выход отсюда, и я выбрала его – наверх, прямо сквозь потолок…

— Только представь себе, — мечтательно сказала девушка. — Именно ты положишь начало новому виду людей! Каждый человек получит всемогущество, а вместе с ним и возможность мирно сосуществовать с ближним, ведь им больше нечего будет делить…

— К чёрту вас всех и ваш новый вид! — крикнула я, концентрируясь на точке в потолке. — Я или отправлюсь домой, или закончу его прямо здесь, в этих застенках!

На стыке стены и потолка металл дал трещину и раздался в стороны. Оглушительно заверещала сирена, освещение коридора ослепительно замерцало красным. Когда путь вперёд и вверх был продавлен, я оставила голову на полу и ухватилась за края разрыва. В три движения я оказалась наверху и очутилась в новом хранилище.

Безмятежно висели по кругу закрытые капсулы, вызывая чувство дежавю. В них теперь было нечто иное, чего я не чувствовала раньше. Серые пятна постепенно густели, темнели, покрываясь чернильными прожилками…

Так или иначе, здесь было безопаснее, чем внизу. По крайней мере, пока.

Я аккуратно сложила проступающие на сомкнутых веках линии в резкую бесцветную картинку. В схему. Совсем как в первый раз, когда собирала себя воедино. «Подхватив» взглядом лежащую на полу голову, я потянула её кверху, а голова приподнялась и повисла в воздухе. Слегка покачиваясь, она постепенно взмывала вверх, а я оценивала ровное, постоянное напряжение в районе лба, будто канатами тянувшего из глубин мозга самое его ядро. «Вынесла» её наверх и взяла в руки.

Желание размазать Веру по стене улетучилось окончательно, уступая место какой-то жалости и одновременно чувству ответственности. Странная башка была беззащитна, и к тому же мы были сообщницами в этом дерзком побеге.

В этот момент я вдруг почуяла на себе взгляд сразу со всех сторон. Смотрели не глаза, но нечто совсем другое. Проникающий, пропиливающий насквозь внутренний взор бессчётных невидящих, немигающих бельм. Изменилась картина и на внутренней стороне век. Дюжина угольно-смоляных пульсирующих чернильных пятен всё увереннее сплетались вьющимися стеблями дыма, смыкаясь вокруг, окружая, словно хороводом. Они были прямо здесь, внутри этих самых капсул в человеческий рост.

— Вера, ты со мной? — позвала я, но никто не откликнулся – голова безмолвствовала.

Помещение пришло в движение. Сместился вбок и исчез из прорванной мною дыры пустой багряно-красный коридор, вновь потащились тени мимо отверстия, и в этот момент я со всей ясностью осознала – это ловушка, в которую я сама опрометчиво угодила, и она только что захлопнулась.

«Наконец-то ты пришла», — прошелестел чуждый голос в недрах подсознания.

«Мы звали тебя…» — вторил ему воздушный шёпот.

«Мы так хотели с тобой встретиться…» — сообщило безмолвно ещё одно невесомое существо.

Почерневшие тени шептались в лабиринте разума, утопив в тишине все остальные звуки. Стены растворялись, замкнувшееся кольцо чернильных пятен входило в единый ритм. Дюжина сердец, поначалу нестройных, бились теперь в унисон.

Я порывалась бежать прочь, мне казалось, что я уже бегу, петляя по бесконечным коридорам, но тело оставило мне лишь спазматический ступор, и единственное, что я сейчас ощущала – это ноша в руках, которую я изо всех сил прижимала к груди.

«Мы очень долго были разделены…»

— Что происходит? — одними губами прошептала я.

«Но теперь ожидание позади, и отныне мы будем вместе…»

Грянул гром, и стало светло – а я рефлекторно зажмурилась. Окатила мир светом белоснежная полусфера в центре зала, выхватывая, вычерчивая зловещие контейнеры, недвижимо висящие в полуметре от пола. Словно мёртвые осенние листья под ногами, зашелестели механические приводы, и чёрные цветы капсул неспешно раскрылись – все сразу, человеческой клумбой навстречу безжизненному кремниевому солнцу.

Люди. Все как один лишённые ног, с единственной рукой, намертво прикованные к подложке из чёрного шёлка стальными скобами, искалеченные девушки разом повернули ко мне головы, обрамлённые в бесцветные волосы. Внутренним зрением я лишь чувствовала лица, но не видела их. Они застыли спектром эмоций – от удивлённой заинтересованности до голодного вожделения. Немигающие глаза – у тех, у кого они были – ждали моего встречного взгляда.

«Мать…»

«Мы все здесь…»

«Наша матерь…»

«Неужели ты нас не узнаёшь?»

«Мы слышим твоё отчуждение…»

В помещении стояла гробовая тишина – лишь неощутимый свистящий шёпот, скачущие перед взором белые мухи и уколы тысяч ледяных игл, впивавшихся изнутри прямо в лоб.

«Мы ждали тебя целую вечность…»

«Воссоединись с нами…»

«Мы были созданы для этого момента…»

— Кто вы такие?! Зачем вы это делаете?!

Затрещал громкоговоритель, и София странно и торжествующе произнесла:

— Это твои сёстры, Лиза. Все двенадцать…

— Что ещё за сёстры? — пробормотала я с дрожью в голосе.

— Те, что решили именовать тебя матерью.

Дюжина моих отражений продолжали исступлённо призывать и увещевать, словно не было для них ничего важнее.

— Они созданы по твоему образу и подобию, — продолжала София. — Впрочем, каждый мозг уникален. Даже реплицированный до атома, спустя секунду он будет отличаться от оригинала. Но все твои сёстры достаточно разные, поскольку выполняют разные задачи. Ретрансляторы, усилители, подавители… Это целая схема, выстроенная на генетике. И ключевой элемент схемы – это ты.

«Наша…»

«Теперь ты наша…»

— Я говорила о том, что всё будет так, как должно быть, и ты лишь сильнее устанешь, — со звонким напряжением в голосе сообщила София. — Тебе нужно только открыть глаза – как ты неоднократно делала это раньше. Просто смотри на ту, что напротив тебя, но не смотри на других, увиденное может тебе не понравиться… Просто открой глаза – и с остальным они справятся сами.