По ту сторону развороченной двери я чувствовала гальванические сполохи живых организмов. Крупные, вооружённые, они приближались. В отличие от силуэта Софии, я видела их отчётливо.

Времени совсем нет…

Отвернувшись от входа, я собрала точку фокусировки на серой, почти невидимой стене. Водя перед собой рукой, я выискивала направление, свободное от гальванических сполохов, но – вокруг кипело движение, в котором смутно намечалась какая-то упорядоченность. Вот она, стена, за которой они непрестанно перемещались – и вместе с ними дрейфовали другие редкие тени, рождая движение иного рода, собираясь вместе.

Управлять сразу несколькими предметами я уже умела, но сейчас мне нужно не это. Сосредоточившись, я попыталась сорвать точку фокусировки, разделить ею умозрительное полотно надвое, растянуть в стороны, продавить… В какой-то момент в самом центре головы вновь что-то звонко лопнуло, отдаваясь волной мигрени – и помещение заполнил вой сирен, смешанный со стальным скрежетом.

— Вниманию службы охраны! — захрипел электронный голос. — Нарушение целостности лаборатории! Угроза утечки биоматериала на территорию комплекса! Администратор Толедо, немедленно покиньте секцию для утилизации образцов!

Появившаяся вмятина звонко трещала под напором невидимой силы. Разрыв увеличивался, расширялся, растягивался с зубодробительным хрустом, обнажая залежавшуюся пыль и коммуникации – провода, патрубки, пластик.

Я едва успевала до прихода подмоги, оглушённая напором кровотока в собственной голове. Вполоборота схватив отделённую от тела Веру за затылок, я дёрнула её на себя. Хрустнули порванные контакты, зрачки в глазах головы сжались почти в точки, а рот белозубо распахнулся. Лицо её застыло, а я, прижимая голову к животу, что было сил рванула вперёд…

Позади, со стороны раскуроченного входа хлопнуло, и гадюкой зашипел ядовитый дым, стремительно заполняя помещение. Вслед мне кинулась новая россыпь звонких иголок. Рыбкой нырнув во тьму проделанной в стене дыры, я впечаталась в кабель-канал и грянулась о торчащую железяку.

Толчок тремя конечностями – четвёртой прижимала к себе голову, – и тороидальный зал, заполнявшийся слезоточивой гарью, остался позади, за поворотом. Узкий технический проход, огибавший комнату, закончился тупиком столь же стремительно, как и начался.

Я смутно ощущала за стеной оглушённую Софию – приподняв забрало маски и сидя на полу, она пыталась вытащить из бедра глубоко засевший стальной манипулятор. Рядом с ней уже был второй человек, а кто-то ещё – огромный и неповоротливый, примерялся к проделанному мною проходу. Комплекция явно не позволяла ему протиснуться, но дорога назад была для меня отрезана – сюда уже проникали языки ядовитого дыма.

— Куда дальше? — встряхнув голову в руках, спросила я Веру. — Ты говорила, что знаешь тут всё!

— Куда угодно, — поморщилась та. — Ты теперь из любого помещения можешь куда-нибудь выйти.

Едкий запах неизвестного газа щекотал ноздри и вызывал нарастающее головокружение. Робко вдохнув, свободной рукой я заткнула рот и нос. Прямо за стеной один из гальванических силуэтов припал к перегородке и словно бы слушал сталь. Он знал, что я здесь, и отсчитывал секунды до того, как газ возьмёт своё. Тогда можно будет ломать стену.

Но у меня теперь есть преимущество – и я должна была воплотить его в скорость.

Я зажмурилась до белых мух перед глазами, сосредоточилась и принялась продавливать, проталкивать себе дорогу вперёд и вниз. Пластик лопался, съёживался и тоже расступался, оголяя провода. Воздух в лёгких заканчивался, подступало удушье, а я всё «давила» и «тянула» проекцию на внутренней стороне века. Металл, будто его пережёвывали огромные челюсти, со скрежетом покрывался складками и расходился продолговатыми трещинами. Кабели искрили, лопались целыми пучками и открывали новую поверхность, которая тут же попадала под каток точки фокуса.

Вперёд и вниз! Лишь бы хватило кислорода…

Очередной слой раздался в стороны – и ледяной ветер ринулся сквозь образовавшуюся дыру, сквозняком врываясь в узкий технический лаз и вместе с удушающим газом убегая прочь, в заваленную капсулами операционную, и дальше – сквозь развороченный дверной проём. Я жадно припала лицом к образовавшейся форточке. Наконец-то, воздух! Он был влажным и наэлектризованным, отдавал жжёной пылью, но я жадно вдыхала холодный сквозняк.

Шум ураганного ветра и движение воздушных масс. Мелькал свет, мимолётом пробегающий сквозь веки. Я попыталась разлепить глаза, чтобы увидеть – что же там, – и наконец, надрывая ссохшиеся от крови ресницы, удалось приоткрыть узкую щёлочку.

Непроглядная бездна раскинулась внизу, а круглое, сходящееся вверх пространство опоясывали кольца подсвеченных желтоватыми огнями серебряных круглых многометровых шкатулок – десятков и десятков точно таких же помещений, как и моя тюрьма, сложенных в подвижный калейдоскоп. Именно так это выглядело отсюда.

Подвесные контейнеры в человеческий рост выплывали из прямоугольных отверстий в «бубликах», которые то и дело закрывались, вдвигались в потолок и отползали в сторону, уступая место новым. Серые нити рейлингов плясали в воздухе, а правила геометрии здесь, казалось, не действовали. Прямо в воздухе узлы соединялись, поворачивались и меняли длину, а затем расцеплялись и вновь стыковались с соседними, принимая с разных сторон чёрные капсулы в человеческий рост и направляя их в одну сторону.

Устремляясь к самому центру конструкции, к чёрному зёву вертикальной шахты, капсулы на мгновение повисали между двумя безднами и растворялись в воздухе, озаряясь яркой белой вспышкой.

— Что это за долбанный конструктор?! — вопросила я, едва различая собственный голос в шуме ветра.

— Это транспортная система и гравитационный лифт, — отозвалась Вера. — Единственный выход на поверхность.

— В таком случае, нам туда!

Отсюда до горловины было метров двести пустоты. До ближайшего рейлинга, впрочем, рукой подать – в нескольких метрах от меня проплыла одна из капсул, сделала вираж по изогнувшейся балке и скрылась в потоке других уровнем выше. Подо мной же чернела кромешная пустота, порождающая холод в желудке – а следом и по всему телу. Мы были на нижнем ярусе всей этой конструкции.

Вновь сверкнул вспышкой света подъёмник, выхватив из мрака щербатую каменную стену гигантского округлого колодца. Тьма внизу становилась ещё более непроглядной.

— Ты что, собираешься добраться туда по воздуху? — неуверенно поинтересовалась Вера.

Я рассчитывала подловить момент, когда одна из капсул окажется максимально близко, прыгнуть вперёд и зацепиться за неё. Я не представляла, что будет, если удастся добраться до гравилифта, как не могла и вообразить, что ждёт меня внизу, но других вариантов не было…

Закрыв глаза, я старательно вызывала к жизни почти привычные ощущения. Проекция неохотно проявилась на внутренней стороне века, и, следуя, за точкой фокусировки, металл подался в сторону, расширяя отверстие наружу, в бездну.

— Ты можешь быстрее? — волновалась голова.

— Не мешай, а то выкину в пропасть! — захрипела я, ощущая внутричерепное давление, чувствуя, как мозгу постепенно становится тесно, и он пытается проломить себе путь наружу – совсем как я сквозь металл.

Отверстие ширилось – и теперь, кажется, я уже могла протиснуться в него. Пронизывающий ветер из бездны усиливался, края дыры были горячими и острыми, но назад пути нет – только вперёд. Высунув наружу руку, я пыталась нащупать сбоку от отверстия неровность, за которую можно было бы ухватиться.

— Как ты возьмёшь меня? — спросила Вера. — У тебя же всего две руки!

И вправду, две. Возможно, удастся как-то зацепиться одной, но уверенность в этом таяла на глазах. Вероятно, придётся оставить голову здесь – благо угрызения совести по этому поводу мне не грозили.

Внезапно мир вокруг пришёл в движение и заскользил вбок.

— Cтоять! — вскрикнула я. — Нет-нет-нет, только не сейчас!

— Они изолируют это место, — обречённо сказала голова. — Мы не успели…