Пообещав себе сделать с этим что-нибудь, я обошла дом и внутренний дворик кругом. Поле было пустым, дверь дома и ставни на окнах – закрыты. Ступени крыльца интеллигентно поскрипывали, пока я поднималась ко входной двери. Аккуратно взявшись за ручку, я прислушалась – за дверью ни единого шороха, тишина была мёртвой и незыблемой. Оглянулась на машину, за рулём которой уже сидела Алиса и в полумраке поблёскивала белками глаз.

Я повернула ручку, приоткрыла дверь в пыльную полутьму и втянула носом воздух. Застоявшийся, душный, он не был пропитан хорошо знакомой сладковатой гнильцой – лишь запахом пыли…

Крошечный трёхкомнатный домик был совершенно пуст. Прихожая, длинный коридор, кухня, гостиная и три спаленки – идеально прибраны и чисты, если не считать слоя пыли на мебели и полу. Не было здесь привычного для населённой местности беспорядка – место было глухое и вдалеке от больших дорог. Жители дома, наверное, покинули его неспеша и спокойно. Аккуратно убрали всё с поверхностей, подмели напоследок пол и ушли. Не уехали, потому что машина стояла на месте. Или же у них была другая…

Вернувшись к внедорожнику, я выпустила Алису и открыла створку багажника.

— В доме никого, — доложила я.

— Дедушки нет, — сказала девочка, словно прочла приговор. — Получается, мы теперь совсем одни.

— Может, то, что его здесь нет – и есть хорошая новость, — сказала я, сама в это не веря, но отчаянно цепляясь за соломинку. — Значит, он не стал одним из… них. Он мог уйти. В безопасное место.

— Ты правда так думаешь? — в голосе Алисы вновь зазвучала надежда.

— Это возможно. — Я избежала прямого ответа, оглядывая пустой двор. — Давай-ка обоснуемся тут. Авось, разберёмся…

Мы затащили в дом канистры с водой, рюкзак с едой. И, конечно же, самое необходимое – два пакета, набитые игрушками и книгами. Мир вокруг рушится, но плюшевый волк всё так же нуждается в заботе. И, чёрт возьми, возможно, это и есть главное…

Затем я отыскала в кухне под раковиной бытовую химию, разжилась тряпками с мочалкой и набрала в колодце мутной коричневатой водицы.

Замешав в ведре пенную смесь, я решила сначала отмыть салон. Распахнула пассажирскую дверь джипа, выкинула на траву резиновый коврик и принялась за дело. Крови от нашего недавнего попутчика осталось совсем немного, буквально пара капель, но я самозабвенно драила обивку, пока не избавилась от малейших потемнений, пятнышек грязи и катышков пыли. Затем взялась за кузов автомобиля, передняя часть которого представляла из себя жалкое зрелище и буквально вся была покрыта вмятинами, сколами и разводами крови пополам с засохшей грязью. Кажется, это самая грязная машина в мире…

* * *

Повыдирав пучки травы, я двигала руками, отжимая мочалку, с которой обильно пузырилась пена и растворялась в земле. Вода была заменена четырежды, а я, потеряв счёт времени, лихорадочно драила металл и пластик, смывая с них не просто грязь. Я смывала следы прошедших дней. Кров Лео. Оскал мертвеца, размазанного по бамперу. Тот самый звук колокола, который теперь на всегда будет ассоциироваться с жертвой человека, который переставал быть человеком, ради нас. Я пыталась отмыть память. И понимала, что это бесполезно.

И в какой-то момент Мю Льва перестала печь макушку.

Выпав из неистового забытья, я огляделась вокруг. Длинные серые тени протягивались по полю от редких кустарников, знаменуя собой приближение вечера. На крыльце, положив голову на лапы, возле полной миски с говяжьей тушёнкой лежал Оскар и флегматично глядел вдаль. Скорее всего, он был здесь уже очень давно.

— Охраняешь меня? — спросила я.

Пёс повернул карие глаза в мою сторону и вновь уставился вдаль.

Машина сверкала чёрными воронёными боками и отполированным хромом кенгурятника. Хорошо заметные вмятины и сколы смотрелись уже не так страшно. Я убила весь день, приводя её в порядок, но результат трудов был вполне ощутимым. Теперь я могла не бояться случайной капли крови, оставшейся на одной из поверхностей, которую кто-нибудь из нас занесёт в пищу или воду с хорошо предсказуемыми последствиями.

Чувство выполненного долга, впрочем, было обманчивым. Голод наполнил о себе тяжёлым комом в животе. Я собралась было зайти в дом, но на крыльце присела рядом с Оскаром и осторожно погладила его по спине.

Пёс лишь тяжело вздохнул. Он смотрел куда-то в сторону поля, в пустоту, где больше не было его хозяина. Его горе было таким тихим и таким огромным, что моё собственное казалось мелким и ничтожным.

Мы сидели так несколько минут – женщина, отмывающая воспоминания, и пёс, который не мог и не хотел их отпускать. Две одинокие вселенные на краю выжженного мира.

В конце концов, я встала и пошла в дом, оставив его сторожить призраков.

Оказавшись в кухне, я увидела там Алису, погружённую в чтение.

— Что читаешь? — спросила я.

— «Двадцать тысяч лье под водой», — ответила она. — А ты уже помыла машину?

— Только закончила.

— Я решила тебя не тревожить, потому что мне показалось, что ты её… Как-то зло мыла, что ли. Будто вымещала что-то.

— А ты проницательна, — улыбнулась я. — Мне хотелось показать этой грязи, где раки зимуют. И в целом получилось.

— А мне кажется, что ты скучаешь по Лео, — сказала она, отрываясь от книги и устремляя синий взгляд мне в душу. — Я знаю, потому что сама скучаю.

— Ты права, — призналась я. — То, что он сделал… После такого уже и не скажешь, что бог нас больше не любит, правда?

— Наверное, так и есть, — согласилась Алиса.

— Давай о насущном, — предложила я. — Консервы у нас ещё остались?

— Да, шесть банок в холодильнике. Но он не работает.

— Ну и чёрт с ним. Сегодня мы его, пожалуй, подключать не будем…

Распечатав банку тушёнки, я поужинала, а Алиса всё это время увлечённо читала.

Когда за окошком разгорелось закатное зарево, мы обошли дом, убедились в том, что все окна надёжно закрыты ставнями, и постелили постели. В своей спальне Алиса вывалила на кровать бесчисленное плюшевое воинство – волка, пару медведей, ежа, барана, лошадь и даже зелёно-жёлтого дракона. Все они заняли свои места на кровати, а девочка переоделась в пижаму и нырнула под одеяло.

Закатные сполохи по ту сторону окна стремительно таяли, погружая всё вокруг во мрак, и я разожгла найденную в одном из шкафчиков свечу. Неверное пламя плясало по деревянным стенам и плотным занавескам, взывая к первобытным инстинктам.

— Что мы будем делать завтра? — спросила Алиса.

— Придумаем что-нибудь. Но одно я знаю точно – мы будем жить дальше несмотря ни на что.

Несколько секунд она немигающими очами глядела мне в душу, а потом попросила:

— Расскажи мне сказку, пожалуйста.

— Я не умею, — призналась я. — Никогда никому не рассказывала сказок.

— А ты попробуй. У тебя получится.

— Ты так думаешь? Ну хорошо… Жили были король, королева и принцесса, — начала я, задумчиво изучая деревянную стену, по которой вверх ползло крошечное пятнышко паучка. — И был у них огромный замок в бескрайнем королевстве. Но однажды случилась война, и отец семейства ушёл с войском в поход. Долго не было от него вестей, и в какой-то момент все вокруг решили, что армия короля разбита, а сам он пал смертью храбрых…

Алиса лежала, затаив дыхание и не смея пошевелиться.

— Злодеи стали плести интриги вокруг королевской семьи, и однажды случайный путник, зашедший во дворец, предупредил принцессу о том, что ей грозит опасность. Недолго думая, она сбежала из дворца, потому что была очень осторожной. Она долго скиталась, прошла через невзгоды, испытала радости, повстречала много разных людей, истоптала несколько пар обуви…

— А люди, которых она встречала, были хорошие? — спросила девочка.

— Разные, — честно сказала я. — Люди всегда и везде разные. Но они меняют нас, даже если мы сами того не замечаем. И опасности, и события тоже меняют нас… Принцесса стала сильнее, обрела новых друзей, и когда пришло время, вернулась домой, чтобы отобрать у злодеев свой законный трон…