— До цели одна минута, — протрещал в наушнике дядя Ваня. — Лиза, готовься на выход. Твой клиент вышел из машины и поднимается на крыльцо.

— Я готова, как никогда. — Надвинув на лицо чёрную маску хищного насекомого, я взялась за штурвал гравицикла.

Летающий конь взбрыкнул и оторвался от ребристой поверхности переходного шлюза. Взглянув на приборную панель, я мысленно выругалась. Индикатор заряда аккумулятора помаргивал жёлтым, по прогнозам бортового компьютера энергии хватит километров на триста. Дурёха, так и забыла зарядить машинку… Ладно. Заряда немного, но мне хватит с лихвой.

— До цели – двадцать секунд, — объявил дядя Ваня. — Надюша, открывай шлюз.

— Есть открыть шлюз, — отчеканил безжизненный женский голос.

Цилиндрическая камера поползла на разворот. «Виатор» едва заметно потряхивало в воздушных ямах – расправив атмосферные крылья, он проплывал над городом внутри плотного слоя облаков на скорости двести пятьдесят километров в час. Сдвигавшиеся перед глазами патрубки, кабели и какие-то технические узлы сменились широкой каймой изоляционного покрытия, и через секунду в шлюз ворвался задорный ветер с водяными брызгами.

Снаружи, от кормы корабля отделялся какой-то нереальный шлейф пустоты среди серой кипящей мглы – маршевый двигатель, работавший на минимальной мощности, прожигал в облачном фронте полосу, которая затягивалась метрах в двухстах передо мной, будто невидимая сила развернула во времени бесконечно рвущееся толстое ватное одеяло. Оно стягивалось срастающимися волокнами и вновь плотно смыкалось в непроглядную серую стену.

— Мы над целью, — прорвался сквозь шум ветра механический голос дяди Вани. — До отключения охранных систем здания – минута. До отключения энергии – три. Отсчёт пошёл. Давай, Лиза! Ни пуха, ни пера!

— К чёрту вас всех! — Я потянула акселератор на себя, ховербайк ринулся вперёд и через секунду нырнул в серую заверть.

Уши заложило, вместе с невесомостью свободного падения меня вихрем подхватило чувство свободы. Верхом на стальном коне я рассекала мглу и, словно ребёнок, визжала от нежданной радости. По телу сквозь боевой комбинезон стегали капли воды, разбегались суетливыми кляксами по обзорному стеклу маски…

Высота – один и три… Один и один… Ноль-девять… Ноль-семь… Вывалившись из завесы облаков, я окунулась в плотные потоки воды прямо над столицей. Город вальяжно развалился внизу, равнодушной стальной кляксой выдавливая леса и болота вокруг себя. Где-то далеко – отсюда было не видать – высокая стена окаймляла Айзенштадт, превращая его в неприступную крепость, которую мне никогда не удалось бы взять самостоятельно.

Движки натужно загудели, меня вжало в сиденье, и гравицикл, обуздав гравитацию, по спирали устремился вниз, к гигантскому прямоугольнику Дома Правительства Каптейна. Ветер заиграл «Хускварной», будто котёнок, дорвавшийся наконец до вожделенного клубка. Гравицикл толкало и бросало в стороны, но я крепко держала штурвал, выписывая окружность за окружностью. Наконец, хищный зверь нырнул вниз, спрыгнул на крышу огромного бетонного ящика, по инерции докатился до ближайшей коробки с технической дверцей и сел на брюхо.

Вперёд! Спуск на служебную лестницу преграждала символическая дверь. Выхватив оружие, длинной очередью я разворотила замок и вышибла створку ногой. Лучший, излюбленный мною способ проникновения в здание – через служебный вход на крыше…

Связи с кораблём больше не было, поэтому я полагалась на план, в самом эпицентре которого сейчас находилась. Через пятьдесят секунд в здании выключится освещение. Моя цель была на четвёртом этаже, в своём кабинете. Вероятно, министр финансов Комендатуры сейчас разбирал за столом бумаги, принесённые услужливым секретарём-референтом. Начинался рабочий день – последний день в жизни министра.

Приложив мысленное усилие, я всем телом почувствовала, как в горячую кровь поступает «Персистенс» – боевой стимулятор, – насыщая кровоток чистой энергией, словно ракетным топливом, готовым к воспламенению. Волна дрожи пробежала от макушки вниз, до того, что осталось от бёдер, кристальная ясность сознания вычерчивала вокруг меня все линии видимых объектов – лестницы, стен, датчиков дыма на потолке. В текстурах я уже видела мельчайшие подробности, трещинки, шероховатости. Разум мягко ухватил время за незримую руку и потянул его назад – оно замедляло ход, ускоряя моё тело…

Выхватив второй пистолет-пулемёт с глушителем, я перемахивала через три ступени кряду. Четыре пролёта служебной лестницы остались позади, я оказалась перед выходом на этаж, и в эту же секунду погас свет. Сейчас Ваня ставил программный блокиратор доступа к городской энергосети и старательно зачищал следы своего вторжения, а «Виатор», описывая над городом широкую дугу, готовился уйти далеко на север, в необитаемую зону, чтобы переждать намечавшийся хаос.

Я включила прибор ночного видения и сделала глубокий вдох.

А теперь – входим на этаж… Свист кинетических усилителей, мощный пинок с оттяжкой – и дверь распахивается внутрь. В двух метрах от меня стоял охранник, ещё не оправившийся от первичного шока в наступившей тьме. Жму на два курка – и тело мужчины в строгом костюме прошивает свинцовый град. Длинный тёмный коридор исчезает позади, я сворачиваю за угол и не сбавляя хода почти в упор расстреливаю ещё двух секьюрити. Подловив третьего на выходе из бокового прохода, я устремляюсь по заранее известному маршруту – в сторону небольшого полукруга, выдававшегося из здания в крошечный прилегающий к нему парк.

Оставался последний поворот коридора – и я у цели. Ещё один дезориентированный охранник, изрешечённый пулями, летит на пол, и прямо передо мной вырастает массивная дубовая дверь. Вышибаю её ногой и оказываюсь в небольшом предбаннике. Справа, за столом, сидела миловидная барышня и с распахнутым ртом моргала на меня огромными глазами. Проигнорировав её присутствие, я устремилась вперёд – к двойной двери.

Он там, внутри! Последний рывок – и я врезаюсь всем телом в дерево. Створки распахиваются, разлетаются в стороны, отбрасывая стоявшего прямо возле них человека в дорогом деловом костюме. Получив по лбу дверью, Травиани всхрюкнул и грузно приземлился на зад, на шикарный бордовый ковёр, растянутый посреди кабинета. Он отполз к столу, неуклюже поднялся и прижался спиной к столешнице.

Стоя в центре роскошного кабинета, я изучала человека, до которого мечтала добраться долгие годы. Коренастый, низкорослый, с проплешиной на черноволосой голове, он почти не изменился за всё это время. На обрюзгшем смуглом лице всё также чернели маслины свиных глазок, хаотично мечущиеся по мне.

— Вот ты где, мой драгоценный пирожочек, — со злобной радостью прошипела я. — Как же долго я тебя искала… Ты и представить себе не можешь.

— Подожди, постой… — Он сразу понял, что к чему, вытянул короткие пухлые ручонки и растопырил пальцы, будто надеялся остановить меня этим жестом. — Не совершай необратимого. Дай мне уйти. Я заплачу͐, только пощади! У меня много, очень много денег! Я отдам тебе всё и исчезну навсегда, обещаю!

Старая песня о главном. О главном для таких людей – о деньгах… И о необратимом. Очень забавно слышать о необратимом от этого ничтожного животного. О, сколько необратимых поступков я уже совершила в своей жизни…

Адреналин переливался через край, меня колотило и трясло. С тихими щелчками две кобуры приняли в себя два пистолета-пулемёта, и ладонь моя опустилась на рукоять катаны в ножнах. Сейчас всё свершится.

— Кто ты? — дрожащим голосом спросил Травиани.

Он думает, что со мной легче будет договориться, если он узнает моё имя?

— Я – твой приговор, — сказала я, поднимая на лоб маску хищника, обнажая лицо и делая шаг вперёд. — Ураган, неизбежное и безразличное лезвие стальной мясорубки, которая превратит тебя в фарш.

— Ч-что… Что? Я не понимаю…

Губы жалкого пухлого человечка дрожали, руки его всё также были выставлены вперёд. Глаза метались по моему лицу, силясь выудить его из памяти. Вспоминаешь? Вспоминаешь, да, я это вижу по сходящимся куцым бровям…