Снаружи, приближаясь, доносился рёв и свист двигателя – археологи возвращались в свой временный лагерь. Я свернула проекцию и подошла к окну. Изрыгая из себя жирный дым, по поляне грохотал огромный гусеничный вездеход – точно такой же, как и тот, что стоял на приколе. Медленно подкатив вплотную к своему металлическому собрату, он выпустил густой чёрный клуб дыма и остановился. Боковая дверь распахнулась, и из чрева машины высыпали полдюжины крепких мужиков в оранжевых комбинезонах и респираторах – я мельком удивилась тому, как ловко все они поместились в такую скромную кабинку.

Самым последним вышел худощавый старичок, разительно отличавшийся комплекцией от своих крепких коллег. На голове у него был забавный бежевый пробковый шлем – вещь, как оказалось, так и не вышедшая из моды со времён африканской колонизации в викторианскую эпоху.

Не успел Мэттлок аккуратно спуститься с вездехода по металлической лестнице, как возле него уже стоял давешний перепачканный маслом механик, жестом указывая в нашу сторону. Профессор увидел меня в окне, покивал механику и неспешно заковылял в сторону жилого модуля. Археологи разбрелись кто куда – пара человек пошли с механиком к сломанному вездеходу, один вытащил из машины бензопилу и зашагал в сторону чащи, а остальные, бросая сквозь стекло на незваных гостей настороженные взгляды, направились в соседний металлический барак.

Лязгнула входная дверь, и на пороге появилось светило археологии. Сняв с себя «ледянку» и обнажив благородную седину под пробковым шлемом, он улыбнулся одними губами и протянул руку:

— Профессор Мэттлок, к вашим услугам. Кто вы, и чем я могу быть вам полезен в столь неспокойное время в моём уединённом мире?

Марк поднялся и пожал бледную сухощавую ладонь – аккуратно, будто старый пергамент.

— Детектив Марк Сантино, а это – офицер Элизабет Стилл. Мы ищем вчерашний шум.

— Здравствуйте, очень приятно, — поздоровалась я.

Профессор машинально уставился на блестящий металл мехапротеза, шевеля аккуратной козлиной бородкой. Секундой позже он вышел из задумчивости:

— Прекрасно, восхитительно… Всегда очень рад видеть людей, проявляющих интерес к моей работе. — Он пристально посмотрел мне в глаза – заглянул, казалось, глубоко-глубоко в самую чащу души, а затем направился в сторону деревянной дверки. — Удостоверения можете убрать, в этом нет необходимости. Я догадываюсь, зачем вы здесь. Давайте поговорим в моём кабинете.

Он отпер дверь и вошёл в небольшую тёмную комнату. Стены помещения представляли собой одну большую библиотеку. От разноцветных потёртых корешков рябило в глазах. Профессор был учёным старой закалки, ценителем и предпочитал бумажные носители информации электронным устройствам. Посреди кабинета царил большой дубовый стол со старомодной лампой. В углу стоял столик поменьше, на котором одиноко возвышалась прямоугольная коробка, накрытая плотным покрывалом. Профессор неспешно обогнул стол, опустился в кресло и жестом предложил нам занять два стула напротив.

— Итак, я слушаю вас. Но предупреждаю: время у меня здесь течёт по-другому. Секунды тут измеряются не часами, а перевёрнутыми страницами.

Марк не стал тянуть:

— Профессор, расскажите о людях, которые посетили вас вчера. Кто они?

— О людях… Пятнадцать вооружённых бойцов в броне, в которой не представляются, прибыли сюда, словно метеорит упал в тихий пруд. Все высокие, как на подбор. — Взгляд профессора стал таким, будто они сейчас стоят перед ним. — С ними был офицер. Внешность выдавала в нём закаленного вояку, на лице его был шрам. Действовали предельно быстро и собранно, поэтому ни у кого из нас не возникло даже мысли о том, чтобы оказывать сопротивление. — Профессор поправил очки на носу. — В конце концов, мы же учёные, а не солдаты… Кто они такие – я не имею ни малейшего представления. Форма совершенно незнакомая.

— А что они хотели?

— Они просили меня показать место, где мы с мальчишками откопали несколько «страниц» неделю назад.

— Страниц? — в недоумении спросила я, позабыв о блокноте с каракулями, который до сих пор для виду держала в руке.

— Да, «страниц», так я их называю. — Мэттлок сцепил руки перед собой и опёрся на столешницу. — Эти пластинки по своему виду очень похожи на золото. Во всяком случае, мы сначала так подумали, но впоследствии выяснилось, что это новый, сверхтяжёлый элемент. Стоит поднести одну пластинку к другой – и их как будто соединяет некое подобие магнитного поля. Они остаются в сантиметре друг от друга, но при этом не проявляют магнетических свойств. Ну а про ползущие по их поверхности узоры вы наверняка знаете, журналисты про это «чудо» кричали на всю галактику… Чуду не нужны крики, ему нужна тишина…

— Но зачем им нужно было место раскопок? — вопросил Марк. — Неужели вооружённые боевики пытались найти там что-то ещё?

— Вчерашние гости вывезли меня на площадку, где мы, так сказать, аккуратно расчёсываем пепел времени. Потребовали информацию – где, на какой глубине мы откопали «страницы». С собой у них было огромное количество дорогостоящей аппаратуры. Они битых пять часов ходили по развалинам и что-то замеряли, просвечивали, прощупывали… Видимо, да, искали то, что мы ещё не нашли. Но они не преуспели, доставили меня обратно в лагерь, собрались и улетели.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее о вашей находке, — попросила я. — Чем может быть эта «Книга судьбы»?

Таинственная находка, как мне теперь казалось, была не просто очередной безделушкой, которую нам заказали выкрасть для анонимной коллекции. В этой вещи скрывалось нечто большее.

— Однозначно, это – артефакт исчезнувшей цивилизации, — заявил профессор. — Но для чего он служит, нам ещё только предстоит узнать… Видите ли, эта планета полна следов деятельности, рукотворных предметов, пусть и примитивных – орудий труда, посуды, каменных строений, простейшего оружия. Следы здешней цивилизации примерно соответствуют неолиту человечества. Однако, самое странное заключается в том, что за всё время раскопок не было найдено ни одного не то, что скелета, а даже любой, самой малой части гуманоидных останков.

Повисло молчание. Журналистские расследования о пропавшей цивилизации пару лет будоражили весь Сектор, но информационный напор был столь высок, что теперь эта тема вызывала скорее раздражение, нежели интерес. Сотни статей, миллион гипотез и досужие разговоры превратили невероятный факт в обыденность. Люди немного поудивлялись, не нашли быстрого и простого ответа и вернулись к своим обычным делам.

— Помню, какой шум стоял, — заметила я. — Но эта загадка стала одной из тех неразрешимых головоломок, которые принимают просто как факт. А вы что думаете по поводу исчезнувшей цивилизации? Почему нет ни костей, ни пепла, ни имени?

Я чувствовала, как воздух становится старше – будто мы дышали пылью, десятилетиями оседавшей на бумаге. Профессор поднял три морщинистых пальца, будто показывая варианты.

— Логичных версий лично у меня три – либо все разумные представители данного вида прибрали свои захоронения и теперь прячутся от нас где-то в недрах Джангалы… Спят, пока мы не вырастем. — Профессор загибал морщинистые пальцы. — Либо все они давно мертвы, а тела без следа разложились в здешней почве – мы ещё до конца не знаем, насколько активны здесь микроорганизмы. Может статься, что кости местная микрофлора перемалывает столь же бодро, как и мягкие ткани… Либо они попросту покинули эту планету. Как они это сделали, обладая технологиями каменного века? Куда они отправились? Почему мы не встречаем каких-либо проявлений разума, кроме древних каменных руин и предметов быта? Это вопросы, которые боятся ответа.

В углу под тёмным покрывалом что-то закурлыкало. Я вздрогнула от неожиданности, а рука инстинктивно потянулась к кобуре. Мэттлок улыбнулся улыбкой архивариуса, нашедшего потерянную главу.

— Не пугайтесь, уважаемые детективы. Это всего лишь ещё одна загадка Джангалы…

Он встал, проковылял через комнату к столу и аккуратно стянул покрывало с металлической клетки. Внутри находилось существо размером с небольшую собаку, собранное из колец, будто изрядно перекормленная гусеница. Зеленовато-коричневое тело, состоящее из нескольких сегментов, да десяток ножек, двумя из которых оно держалось за прутки клети, прильнув к металлу и поводя усиками, торчащими из мохнатой головы. Оно с интересом разглядывало нас парой огромных бездонных светло-синих глаз, в которых отражалось небо, до которого ему никогда не доползти.