Зная мою несговорчивость и более спокойный нрав сестры, Синвер, возможно, надеется именно на такой исход, рассчитывает на мой побег и планирует послать следом убийц, которые проследят за тем, чтобы я не вернулась. Я и мой амулет — единственное, что стоит между опекуном и нашим замком. Защита амулета не абсолютна, но она не позволяет прикоснуться ко мне никому, чьих прикосновений я не желаю, так что изнасиловать или избить меня кузен не может. Хотя делать этого Синвер и так бы не стал — побоялся бы, что мы найдём способ сообщить властям, и он потеряет право на опекунство. В его арсенале другие методы — он морит голодом нашу семью, издевается над людьми на наших глазах и шантажом заставляет нас с сестрой прислуживать и обшивать его.

Последнее, кстати, мне даже нравилось, потому что делая для него рубашку, я думаю лишь о том, насколько сильно его ненавижу, и мечтаю, чтобы он сгинул в одной из своих поездок. Постепенно я научилась вплетать в свою работу нити энергии. Теперь забавно смотреть, как кузен спотыкается, ошибается или что-то разбивает, когда носит созданные мною и пропитанные ненавистью рубашки. Да, я, эрцегиня Амелия Альтарьер, шью рубашки своему врагу и радуюсь мелким подлостям. Казалось бы, ниже падать некуда, но впереди еще шесть недель. Что ждёт потом?

Я осела на пол и принялась напряженно размышлять о побеге. С амулетом мне не грозит смерть от насилия, звери будут обходить стороной, а любые разбойники убегут в страхе при первом столкновении с древней магией рода. Но холод, голод, утопление, отравление, болезнь, чужая сильная магия… От них амулет не спасёт. И даже если я решусь на побег, то куда мне бежать? В мире нет никого, кто помог бы мне.

Странная догадка вдруг пронзила, придав сил. Да, никто не захочет помочь мне, но, возможно, кто-то захочет навредить Синверу? У него не может не быть врагов. И среди них наверняка есть маги, достаточно могущественные, чтобы с моей помощью расправиться с ним.

Я хочу избавиться от кузена и его опекунства? Да! На что я готова, чтобы вывести из-под удара вечно рыдающую маму и недосыпающую младшую сестру? Практически на всё. На что я готова, чтобы не стать женой опекуна? На всё остальное!

Только как найти врагов ларда Синвера?

Разве что у Реи спросить…

Впервые за долгое время в голове созрело подобие плана. Я больше не буду тратить силы на мелкие пакости, на пустые споры и на то, чтобы выводить Синвера из себя. Нет, лучше выясню, кто его враги, как до них добраться и что предложить взамен избавления от опекуна. А дальше необходимо подготовить побег, вырваться из замка и вернуться с теми, кто захочет смерти кузена.

К сожалению, он — слишком сильный маг, чтобы я могла ему навредить. Разве только прикинуться сломленной, подстроить ловушку в постели и заманить в неё, но от одной мысли о прикосновениях ненавистного опекуна выворачивает наизнанку. Амулет не позволит Синверу дотронуться до меня, а снимать амулет опасно: кузен сразу же его уничтожит.

Я поднялась с пола и направилась в темницу. Нужно поделиться едой с Реей и попробовать расспросить её. Вдруг она сможет назвать врагов кузена? Или хотя бы скажет, что с моей аурой?

Рея находится в заточении у Синвера уже около года. Молодая черноволосая магесса со сверкающими яростью глазами посмела то ли отказать кузену, то ли помешать его планам. Взбешённый, он навесил на Рею особые кандалы, заточил её в магическую тюрьму, и уже год она медленно угасает в нашем подземелье. Защита там теперь стоит такая, что я не могу войти в её камеру или освободить, зато регулярно приношу немного еды. Иногда Рея беседует со мной, но чаще молчит. Не представляю, насколько сложно ей находиться в темнице одной, но любую жалость она всегда отвергает с презрением.

Я незамеченной прошла через двор, подошла к дверям тюрьмы и тихо позвала охранника:

— Карим? Карим, ты тут? Это я, Амелия.

Из четырёх тюремных стражей только он пускал меня внутрь. Я приносила немного еды и ему тоже, пыталась шутить или рассказывала о новых выходках Синвера. Карим был одним из немногих приятелей, что остались у меня в Альтарьере. Он всегда радовался мне, всегда прикрывал от опекуна. У Карима даже с Реей наладилось что-то вроде дружбы, насколько вообще могут дружить тюремщик с заключённой.

— Проходи скорее, — Карим приоткрыл дверь и встретил тёплой улыбкой.

Мышкой шмыгнув в узкую щель, шепотом сказала:

— Синвер наверху, бесится и не может меня найти.

— Конечно, ему невдомёк, что кто-то в здравом уме и твёрдой памяти может приходить сюда и служить мишенью для Реиной язвительности.

Я хмыкнула в ответ, прошла в глубь каземата и позвала:

—  Рея?

Тишина.

— Рея? Я принесла еду.

Тишина.

— Рея, мне нужна твоя помощь, — шёпотом проговорила я, и за дверью раздался шорох.

— Что случилось? — сильный и глубокий голос не изменился даже после года заточения. — Что сделал ублюдок на этот раз?

— Рея, у меня появился план. Ты знаешь, что моей неприкосновенности осталось лишь шесть недель? Я страшусь побега, но готова рискнуть, пока Синвер не усилил охрану.

— Поздно, магические контуры он поменял еще месяц назад, и я чувствую, что людей в замке тоже стало больше, — ответила Рея.

Я потрясённо замолчала.

— Откуда ты знаешь?..

— Я же всё-таки магесса, а этот ублюдок не отобрал у меня всю силу, просто запечатал её в этих мерзких кандалах. Изменения контура я всё ещё ощущаю, пусть и слабо.

— А ауры видишь?

— Да. Твоя уже сформировалась, если ты об этом.

Я разочарованно потёрла виски. Значит, никакой отсрочки не будет. А ведь есть девушки, у которых аура только годам к двадцати формируется, почему же мне опять не повезло? Ладно, нет смысла сокрушаться из-за того, что нельзя изменить.

— Рея, скажи, у Синвера есть могущественные враги?

Пауза. Мне показалось, или пленённая магесса задышала чаще?

— Насколько могущественные?

— Такие, которые могли бы его уничтожить и не побоялись бы этого сделать?

— Возможно, — тихо сказала Рея.

— Ты мне поможешь найти их?

За дверью хмыкнули. В маленькое окошко на уровне пояса я едва могла разглядеть лишь руки магессы, закованные в кандалы.

— Как ты собираешься выбираться отсюда? Когда ты вообще была за пределами замка последний раз?

— Одна — никогда. Но я должна попробовать, Рея. Думаю, если не приму условия Синвера, то сойду в могилу вслед за отцом. Я не верю в совпадения, не верю, что папа внезапно заболел сразу после отказа кузену, и не верю, что случайно умер ровно за год до моего совершеннолетия. Все знают, что Альтарьеры носят годовой траур по родителям. Не верю, что это совпадение. Папа заболел, когда это понадобилось Синверу, и умер, когда это было ему удобно! — слёзы стояли в глазах, но я продолжала говорить: — Я буду следующей. И неважно, соглашусь я выйти за него замуж или нет. Я обязана попробовать нанести удар первой.

— Ты права, Амелия, болезнь твоего отца и истерики твоей матери — не случайности. Ублюдок изобрёл нечто новое и пользуется этим вовсю, а мы ничего не сможем доказать, пока не поймаем его на горячем, — горько зашептала Рея. — Я не знаю подробностей, да и он убил бы меня, если б я успела понять хоть что-то, но сдаётся мне, ублюдок незаконно экспериментирует над людьми. Он всё тщательно планирует, и сейчас у него тоже есть план, поэтому тебе нужно быть предельно осторожной.

— Экспериментирует над людьми... — глухо повторила я.

Предыдущий император был крайне щепетилен в вопросах магических опытов и исследований, даже на право применять новые целительские практики учёным приходилось делать запросы и подолгу ждать ответа от комиссии. Новый император гораздо сговорчивее и даже поощряет различные эксперименты, так что если Синвер не стал получать разрешения, значит, занимается откровенными изуверствами, на которые даже новая власть не готова смотреть сквозь пальцы.

Меня это не удивляло. Как не удивляло и то, что он замешан в смерти близких.