Но детскую свою влюблённость было немного жаль. До слёз от светлой грусти по тому, что не сбылось, хотя когда-то мечталось.

Ладно. Нашёлся Гральнч, жив, и хорошо. Может, встретит ещё девушку себе под стать. Может, всё у него наладится…

сЧай вернулся, когда с неба уже срывался первый снег. Пока ещё мокрый, он сыпался с затянутого тучами неба, накосо врезался в землю и, не успевая слежаться в сугробы, таял, бежал ручьями по дренажным канавкам вдоль парковых тропинок. Солнце укатывалось на юг: дни становились короче, ночи — длиннее.

Хрийз доложили, когда она вязала очередное платье для Милы. Девочку тянуло одевать по-королевски: заслужила. Сама же Мила ворчала, что слишком много приходится таскать на себе дамского, ни тебе на дерево не влезть, ни в лужу сесть.

— Дерево я ещё могу понять, — выговаривала Хрийз, — но лужа-то тебе зачем? И опять по математике двойка. И руки покажи — ты ими что, колесо меняла?

Мила бурчала, но слушалась. Ей нравилась её новая жизнь. Нравились наряды, и наряжаться нравилось. Хрийз всё чаще замечала, как Мила вертится перед зеркалом, рассматривая себя. Ох, пропали парни. Сведёт же с ума их всех, оптом и в розницу, как только подрастёт…

… Так они и побежали встречать вдвоём. Повисли на сЧае — вдвоём, каждая со своей стороны.

Он смеялся, подбрасывая девочку в воздух. Мог бы так подбрасывать собственную дочку… Хрийз грызла её собственная неполноценность: Сихар сказала, что проблема именно в ней. А как она хотела? Умереть, поднять чужое тело, и пусть даже свершилось чудо, Мила, жертвуя своей магической силой, перемкнувшей знак на Жизнь со Смерти, исцелила от «отложенного возмездия» и последствий комы, проблема с зачатием лежала куда глубже.

Недостаток энергии души.

Тот же самый диагноз, с каким она попала сюда, вывалившись в самый первый раз через дыру в скале Парус. Что с этим делать, Сихар пока не знала. Но наследников, очевидно, ждать пока не приходилось.

— Может быть, попросить Хафизу Малкиничну приехать? — спросила Хрийз у Сихар. — Лечила меня тогда именно она… Может быть, она сможет понять, как вылечить сейчас.

— Да, вот о Хафизе Малкиничне я и хотела с вами поговорить, ваша светлость, — сказала Сихар.

— Я слушаю, — с готовностью кивнула Хрийз.

Они шли по галерее, к своим покоям. Сихар по-прежнему проживала в замке, в крыле, где раньше обитала сама Хрийз. Впрочем, от своей комнаты девушка не отказывалась, сохранила её за собой. Спала там все те дни, когда в замке не было сЧая. Слишком тяжело оказалось укладываться на пустующее супружеское ложе — там спальня была просто громадной, да ещё и с бассейном рядом с постелью, чтобы мужу-моревичу было удобнее. Лежишь в тишине, одна, за плотно сомкнутыми шторами — рассеянное сияние уличного освещения плюс луны, если ночи ясные. И нет рядом живого тепла, только память о нём. И подушки не смяты. И, если протянуть руку прикоснуться, то поймаешь ладонью пригоршню пустоты. Бр-р!

— Хафиза Малкинична возвращается из Дармицы, — сказала Сихар. — Она вполне может наблюдать вас, ваша светлость. Тем более, что лечила вас и раньше. А у меня подросла отличная смена; они уже сейчас берут на себя всё в моей клинике. Я прошу позволения покинуть Сосновую Бухту. Уехать туда, где от меня будет наибольшая польза.

— Неожиданно, — сказала Хрийз, останавливаясь.

Остановилась и Сихар. Хрийз видела её волнение, о нём говорили и лихорадочно блестевшие глаза и неровное дыхание и пульсирующая аура. Сихар волновалась, очень волновалась. И боялась услышать отказ.

— Куда вы хотите уехать? — спросила Хрийз.

— В Раенагар! Там необходимо с нуля создавать магическую школу целителей, подбирать талантливых, обучать… Это дело как раз по мне!

— Но Раенагар — столица Потерянных Земель, — растерянно начала было Хрийз, а потом вспомнилась ей лукавая мордочка Милы и прижатый губам палец: «Тс-с, секрет!», а секрет-то сидел в яблоневом саду на лавочке, без поцелуев, но в чувствах. — Я поняла. Сагранш Рахсим, не так ли?

Сихар сильно смутилась, затеребила пальцами ворот, поняла, что это выглядит как-то уже совсем по-детски, убрала руку…

— Я не юная девушка, — сказала она наконец. — И он не мальчик… Но он меня спас, и… И, в общем, я хочу его увидеть.

— Вы хотите оформить ваши отношения как брак? — спросила Хрийз серьёзно.

«Вы же замужем за Пальшем Цpнаем», — едва не ляпнула она, слава всем богам и стихиям, вовремя прикусила язык. Может, Сихар уже получила развод, или как тут это называется. Когда жена уходит от мужа сначала чтобы жить отдельно, а потом уже и к другому мужчине.

— Наверное, да — качнула Сихар головой, и тут же поправилась: — Я хочу помочь Саграншу, — и Хрийз отметила, как потеплел её голос, когда она произносила имя любимого. — Ему помочь. Его стране помочь. Им отчаянно нужна наша помощь, но просто так эти гордецы её не примут.

— Разумно, — кивнула Хрийз. — Я не буду запрещать вам. Но, — призналась она, — мне вас будет очень и очень не хватать…

— Благодарю, — кивнула Сихар, старательно сдерживаясь.

Но Хрийз всё равно углядела слёзы облегчения в уголках её глаз. Боялась, что княжна не дозволит уехать к любимому, боялась сильно, это же видно. «Да, — подумала Хрийз, — я могла бы запретить. Но — зачем? Полюбили друг друга — что ж теперь, опутывать любящие сердца колючей проволокой, чтобы через расстояния, через пропасть между в прошлом воюющими не на жизнь, а на смерть, народами даже не тянулись навстречу друг другу? Пусть едете. Вернуться никогда не поздно. Лаенч лТопи мёртв, магов его уровня и степени подлости теперь во всём нашем мире просто нет А с Потерянными Землями у нас договор о дружбе…»

Хафиза Малкинична мало изменилась с тех пор, как Хрийз последний раз видела её. Те же косы, только теперь уже полностью чёрные. Тот же недобрый прищур злого доктора, чьи пациенты застигнуты были за нарушением режима. Сейчас этим пациентам пропишут, ой, пропишу-ут! Мало не покажется.

Хрийз вновь почувствовала себя как в первый раз. Когда попала в чужой мир, будучи совсем еще почкой зелёной. Этот строгий взгляд, этот голос… Но кто бы еще знал, как Хрийз радовалась, когда узнала, что Хафиза жива!

Слишком многих унесла последняя битва. Раны затянутся небыстро и нескоро.

— Причина вашего бесплодия ясна, — сказала Хафиза, особым образом встряхивая руки.

Она всегда так делала, когда заканчивала обследование. Даже этот жест, на который раньше не обращала внимание, теперь приносил узнаваемое спокойствие. Ведь это же Хафиза Малкинична, а значит, всё будет хорошо…

— Недостаток энергии души, это мне Сихар сказала, — перебила Хрийз. — А делать с этим что? Меня вообще удивляет, как это так, я — маг Жизни, сильнейший в мире, и не могу наполнить свою душу силой для того, чтобы родить?

— Здесь сложнее, — сказала Хафиза холодно. — Вам не понравится то, что вы услышите, ваша светлость. Но чем быстрее вы свыкнетесь с неприглядной правдой, тем вам же будет лучше.

— Что там ещё… — встревожилась Хрийз.

— До замужества в прежнем теле…

— В прошлой жизни, — буркнула Хрийз, не удержавшись.

— В прошлой жизни, — кивнула Хафиза без улыбки, — вы встречались с Гральнчем Нагурном…

— А это здесь при чём?! — оторопела Хрийз. -

— Попробую объяснить, у вас же нет целительской лицензии, ваша светлость… Когда душе ребёнка должно родиться, она подходит к матери и начинает сливаться c внешними слоями материнской души… Там есть… есть место… как бы сказать… как кокон… именно в этом коконе накапливается энергия матери для будущего малыша. И именно туда приходит порция силы от раслина отца. И вот когда наполнение этого кокона энергией недостаточно, раслины блокируют зачатие. Чтобы ребёнок не рождался в увечном теле с нарушениями интеллекта. Коконы формируются иногда даже до того, как мужчина и женщина встретятся, испытают взаимные чувства и начнут творить всякие интересные глупости. Это понятно?

— Да, — Хрийз, однако, не понимала, куда Хафиза клонит, но дурные предчувствия заставили похолодеть кончики пальцев.