Она ещё успела увидеть метнувшуюся прямо под нож серую размазанную тень. А потом мир с треском вывалился из оглушающего безвременья и помчался вскачь — вперёд и в будущее.

Дахар получила инициированным Светом и стихией Жизни клинком в плечо. Не самая приятная рана для боевого мага, но Дахар ведь была неумершей. Клинок задрожал, растворяясь в воздухе, и через мгновение вновь ткнулся рукоятью в ладонь Хрийз, и ей показалось, будто нож вздохнул довольно, совсем как верный пёс: я нашёл цель, хвали меня, хозяйка.

— Всё… для… тебя, командир, — выдохнула Дахар, оседая на пол.

Не было времени ужаснуться сотворённому. Не было времени ни на что, в груди словно смёрзся в запредельную тяжесть ледяной, пополам с каменным крошевом, корм. Хрийз снова швырнула клинок, не рассуждая и не раздумывая, на одном бешеном вдохновении, и на этот раз попала в того, в кого и следовало попасть c самого начала. В бедро (а жаль, что не в глаз, куда метила!). Девнаршу Рахсиму. В самое мясо!

Тот схватился за рукоять — а не тут-то было. Инициированный, заряженный силой Света, клинок — это вам не укус безумной неумершей. Так просто из тела не выдернешь и нанесённую им рану так просто не исцелишь.

— Королева турнира, — яростно закричала Хрийз, — принадлежит королеве турнира! Пошёл к чёрту, урод!

Она рванулась из рук Лилар, и та опять не смогла удержать её, пришлось неправильной горничной бежать следом. Побежишь тут, когда охраняемый объект рвётся в пекло изо всей своей дури!

— Дахар!

— Всё хорошо, — выдохнула Дахар, зажимая рукой рану.

Сквозь пальцы неумершей расползалась кровь: тягучая, в магическом сиянии храма почти чёрная. Хрийз понятия не имела, что это значило — кровь у неумершего, есть ли у них вообще кровь, а если есть, наверное же, не такая, как у живых? Но ей не понравилось увиденное. Кажется, такого быть всё же не должно, если рана не смертельная…

— Дахар!

— Я выживу, — но вот уж по тону точно было слышно: в своих словах Дахар сомневается и ещё как.

— Эй, — окликнул Рахсим голосом, полным лютой ненависти, — а ведь не убила.

Хрийз стремительно обернулась, и сЧай сразу же встал между нею и врагом, и к нему присоединилась Лилар, но поганый Рахсим уже наколдовал прозрачный, с тёмной сердцевиной, огромный шар. Шар пугал до одури, хотя выглядел, пожалуй, даже красиво. По поверхности его пробегали прозрачные волны, а внутри дрожала чёрная, как сама Ночь, тьма. Бархатная и ласковая даже на взгляд, и на тот же самый взгляд с опцией «истинного взора» — смертельная.

— Не мне, — продолжал Рахсим, скалясь, — так никому больше.

— Нет! — крикнула Хрийз.

— А я бы тебя не обижал, княжна, — тихо, с детской какой-то обидой, выговорил раненый третич. — Я бы тебя, может, даже больше его любил.

— Не-ет! — крикнула Хрийз. — Не надо!

Время снова замедлилось. Шар всплыл из рук раненого, постоял немного в воздухе, неприятно напомнив своей задумчивостью старт баллистической ракеты, виденный когда-то в учебном фильме. Как она вырывается из шахты, зависает на пару секунд, потом ложится на курс и несётся к цели, плюя на препятствия.

И снова крик не прозвучал: в остановившемся времени остановился и звук. Вот только в отличие от прошлого раза Хрийз смогла двигаться. Она вскочила — как уж смогла, — уронила трость, и трость начала медленное падение к полу. Никто ничего не успел, возможно, никто ничего и не заметил. Они остались внутри времени, а Хрийз двигалась как бы снаружи. Не передать словами на самом деле, как это получилось, что это получилось и почему. Но Хрийз успела заслонить собой сЧая и принять на себя удар магического шара.

Поначалу она не почувствовала ничего.

Шар исчез, всосавшись в тело без остатка.

И время снова прыгнуло вперёд.

— Дууууураааа! — завыл Рахсим, корчась на полу — не от боли, от неотвратимости содеянного. — Дурная влюблённая дура! «Отложенное возмездие» вспять не обратить!

— Сам… дурак… кидаться такой дрянью, — выдохнула Хрийз.

Она не чувствовала раны. Вообще ничего не чувствовала. Всё было так же, как было и всегда. Привычная боль. Привычная слабость в мышцах. Прирученные и потому не стоящие внимания. Что не так? Зачем было тратить силу на последний удар, не достигший цели? Младший Рахсим сошёл с ума?!

— Я тебя убью, ублюдок, — тихим, но очень страшным по оттенку голосом выговорил сЧай. — Я тебя сейчас так убью, что самому станет страшно.

Он шагнул к врагу, полностью деморализованному своим же собственным поступком.

— Нет, — крикнула Хрийз, хватая сЧая за руку, — не надо… Он ранен; не убивай!

В голову не вмещалось, как это, сЧай сейчас возьмёт и прикончит безоружного, да еще раненого, пусть и гада. Ладно, Хрийз сама убить его хотела, но ведь не таким же образом! А лицо у любимого дышало такой непривычной свирепой злостью, что возьмёт и убьёт, легко. И как потом после этого жить? Помнить эту ярость и эти руки в крови…

Раненый шевельнулся, и над его ладонью снова начал вспухать шар — уже второй. И тут же шар разбился на множество сверкающих искр, ни одна из которых не долетела до пола.

— Успели! — вскрикнула Сихар, и Хрийз в немом изумлении уставилась на неё.

Разве Сихар не должна была сейчас сидеть под домашним арестом? Разве она могла пройти сквозь наложенные на её покои чары?! В одиночку — да, не смогла бы.

Но вместе с нею явился старший посол. Сагранш Рахсим.

сЧай, не сдержавшись, уронил чёрное слово. В смысле, что, мол, не было печали, собралась баба замуж выходить. Очень смешно. И жутко. И смешно. И страшно. Хрийз поймала себя на начале истерического хихиканья и задавила эту гадость в зародыше. Не до истерик сейчас!

— Вовремя, — выдохнул старший Рахсим.

А Сихар уже склонилась над младшим, прощупывая пальцами плоть вокруг воткнувшегося в бедро ножа. Клинок не исчез, как исчез после того, как ранил Дахар. Хрийз не знала, почему. Может, Рахсим был сильнее… или у него была какая-то защита. Скорее всего, второе.

— В чём дело? — яростно выплюнула Хрийз. — Что происходит?

— Головы вверх поднимите, — посоветовал старший посол. — А? Как вам?

Храм тёк, меняя форму и цвет. Неужели из-за того, что произошло кощунство — драка перед алтарём высших сил?! Хрийз поняла, что задала вопрос вслух, когда услышала ответ старшего Рахсима:

— Какое там! В храмах дрались и раньше; стихиям и силам, равно как и самому Вeчнотворящему насрать на дела людей!

— Не богохульствуй, — строго одёрнула третича Сихар.

— Исключительно из уважения к дамам, — сказал тот, — промолчу.

Аура его пылала багровым и синим, невидимая магическая броня отзывалась стальным звоном на любое дуновение.

— Да что происходит! — не выдержала Хрийз, наблюдая, как Сихар извлекает нож из бедра младшего Рахсима.

Её собственный нож! Сихар достала его и швырнула, не глядя, полностью сосредоточившись на ране. Клинок полежал немного на полу, и начал таять, снова уходя в непроявленное.

— Щит, — на два голоса вскрикнули сЧай и Сагранш.

Белый прозрачный купол накрыл всех.

— Дахар! — вскрикнула Хрийз, вспомнив об отважной неумершей.

И на миг умерла, поняв, что Дахар осталась за защитной стеной, и разрушающийся храм поглотит её. Храм или та сила, что принялась тот храм пережёвывать…

Но нет, Дахар была внутри. И даже поднялась, зажимая ладонью плечо. Кровь больше не текла, но двигалась неумершая несколько скованно, так, словно испытывала сильнейшую боль.

— Простите, — прошептала ей Хрийз, когда Дахар опустилась на пол рядом с нею.

— Ничего, — неумершая даже улыбнулась. — Нормально. Вы защищали; не ваша беда, что так получилось.

— А вам… может быть вам… — Хрийз не смогла сразу выговорить то, что имела в виду, но Дахар поняла и покачала головой:

— Пока не надо…

— Больно? — виновато спросила Хрийз.

— Переживу…

Что ещё она могла ответить. Только это…

— Всю жизнь, — с весёлым смехом сказал Сагранш Рахсим, — всю жизнь мечтал подраться с тобой за спиной, тБови!