Хрийз боялась расписаться перед всеми в собственной физической немощи: она не была уверена, что ей удастся встать с места и не повалиться на пол в глубоком обмороке. Девушка думала, что посидит какое-то время, потом потихоньку уйдёт сама. Не без помощи верной Лилар, но сама. Однако ей не дали такой возможности.

Сначала она ощутила на волосах руку сЧая… Не выдержала, подалась к нему, прижалась к его тёплой ладони щекой. Его сила, сила высшего мага, пролилась на душу исцеляющим бальзамом: сразу плечи расправились, в голове прояснилось, легче стало дышать.

— Что же ты творишь с собою, ша доми? — с мягкой укоризной спросил сЧай. — Куда эта дикая спешка? Издевательства над бедным телом, едва принявшим обратно душу. Права Сихар, тебе бы отлежаться…

— Я боюсь, — тихо, отчаянно призналась Хрийз.

— Что однажды можешь не проснуться?

Хрийз вскинула голову, всматриваясь в лицо сЧая. Откуда он знает?!

— Откуда…

— Тоже боялся в своё время, — усмехнулся он. — И до сих пор иногда нет-нет, да мелькнёт. Но это самая лёгкая смерть, поверь. Когда ты просто засыпаешь, и оказываешься на Грани, а дальше совершается Уход — спокойно, без суеты, шума и боли… Даже неумерший не нужен. Жуткие они всё-таки типы… особенно при исполнении…

— Я не хочу уходить, — прошептала Хрийз, прижимаясь к сЧаю сильнее. — Не хочу!

— Не хочешь — так, значит, и не уйдёшь, — уверенно заявил сЧай.

— Правда? То есть, вот так просто — не захочу и… и… и всё?! Будет, как я захочу?!

— Ты — стихийный маг-хранитель мира, — кивнул сЧай. — Вы не уходите просто так.

— А в Алой Цитадели…

— В Алой Цитадели, — сказала Сихар, аккуратно беря девушку за руку, чтобы определить пульс, — вы полезли в драку, ваша светлость. И потеряли достаточно, чтобы вас вынесло за Грань. После такого вообще-то не возвращаются…

— А я вернулась, — тихо ответила Хрийз, — с довеском. Я всё думаю, куда Рахсим делся. Он мог податься к родственникам? Может, у них было заготовлено для него тело?

— Все Рахсимы — не подарки, — убеждённо сказал сЧай. — Но братца своего терпеть не могут даже они. Они его боялись… раньше. И ненавидели. Эрм рассказывал, что когда маг лезет в подножие Опоры, у него не остаётся в душе ничего святого. Если семья продолжает рассчитывать на него, как на доброго сына, брата, мужа, — то горе такой семье. В производстве этих поганых артефактов больше всего ценится родственная кровь; проходит всего несколько лет, и в семье не остаётся ни одного ребёнка старше порога совершеннолетия, а потом и самой семье наступает конец. Рахсимы избежали такой участи потому, что сразу оборвали родство с талантливым магом-братцем, собрались и ушли в другой мир. Долгое время не пересекались, встретились уже здесь, в нашем мире. Я не думаю, что у них было для Даррегаша Рахсима заготовлено тело. Скорее, он вселился в кого-нибудь из семьи против его воли. А те пока ещё не знают. Или знают… пёс их разберёшь.

— Тогда тем более надо встретить послов, — сказала Хрийз. — Посмотреть на их души, всё ли с ними в порядке… Вот только как…

— Истинный взор, — тихо подсказала Сихар.

— Что?

— Помните, я говорила вам об Истинном взоре? Вы им владеете, ваша светлость.

— Я не… — Хрийз потёрла лицо ладонями. — Я не знаю, откуда он у меня! И никогда не пользовалась — сознательно. И…

— Книжки умные почитаешь, — предложил сЧай. — Ты будешь лежать в постели и читать книги, мы тебе подберём, чтоб на все двадцать дней хватило. А по замку ты бродить не будешь. Успеешь ещё.

— Хорошая идея, — одобрила Сихар. — Мне нравится.

Ещё бы ей не понравилось! Заточила всё-таки. Замуровала. Но книги действительно стоило почитать…

Мила пришла под утро. Забралась под одеялом, прижалась холодным боком, обняла. Хрийз спросонья не сразу сообразила, в чём дело. Показалось, будто ошпарило кипятком.

— Давай играть, — невинно предложила Мила, сверкая глазёнками из-под одеяла.

Пахло от неё… Ну, ещё может пахнуть от того, кто перед этим попил кровушки от души, естественно, не помылся, а где-то ещё лазил, цепляя на себя грязь и колючие репьи… Мила так и будет являться, когда ей вздумается, поняла Хрийз.

— Но ты помнишь, во что играем? — спросила девушка, отбирая у маленькой неумершей две гнилые кости и отшвыривая их в угол.

— В бабушку и внучку! — с готовностью воскликнула Мила.

— Ага. Точно. А что делают бабушки с чумазыми внучками, которые лезут в постель с грязными ногами?

— Стегают крапивой? — наморщила носик Мила.

— Крапива, — это не помешало бы, — солидно покивала Хрийз. — Но непедагогично. Ты ведь снова не помоешь руки после еды.

— Ага, — с удовольствием согласилась маленькая неумершая.

— Вот. Так что бабушка сейчас пойдёт отмывать свою глупую капризную внучку от грязи.

— Скууучно, — заныла Мила, надув губки. — Не хочуууууууу…

— Продолжай, — велела ей Хрийз. — Ты — вредная, очень непослушная внучка, достойная пучка крапивы.

В купальне было пусто, холодно и мрачно. В узкие окошки заглядывали луны — алый Рожок и две синеватых безымянных, Хрийз никак не могла запомнить их названия. В смешанном лунном сиянии купальня выглядела таинственно и жутко. Самое то, искупать неумершую. Наверное, и воду греть не надо, ей же всё равно. А может, от горячей еще и плохо станет, как знать. Потом, вспоминая это безумное утро, девушка поняла, что поступила правильно.

Мыться Мила не любила до ужаса. Но после сердитого окрика «бабушки» стащила с себя своё кошмарное, насквозь пропитанное застарелой кровь жертв одеяние, и полезла в воду. Хрийз вымыла девочке голову, старательно вычесала из спутанных локонов все репьи, то ещё удовольствие: от холодной воды ломило руки, пальцы слушались плохо, а волосы Милы, сами по себе жёсткие, как проволока, абсолютно не желали расчёсываться. Девочка шипела и щёлкала зубищами, когда из очередной пряди вычёсывался очередной репей.

— Нельзя кусать бабушку, — выговаривала ей Хрийз, чувствуя себя персонажем чьего-то безумного бреда. — Кусаться нехорошо! Терпи!

Под конец она дала Миле полотенце, велела в него завернуться.

— А эту грязную дрянь постираешь сама, — Хрийз кинула Милину одёжку в купальню. — Можешь прямо сейчас. А я вот тут посижу тихонечко…

Вот тут — это на каменной лавочке у стенки. Если бы купальня была прогрета, то и лавочка не леденила бы так пятую точку. Но девушка настолько устала, что холод уже не брал.

— Я всё, — сказала Мила над головой.

Хрийз открыла один глаз. Мила выстирала свою рубашку, хорошо выстирала, добротно, от неё уже не разило прежней вонью, хотя следы пятен были неистребимы. Так вот, выстирать то она выстирала. Да и надела на себя прямо так, мокрую, толком не выжав. Вода стекала по голым ногам, собираясь лужицами на мозаичном полу. Миле, конечно, по-барабану. А вот Хрийз с ужасом поняла, что вот это вот мокрое и холодное сейчас будет лежать у неё в постели. После чего останется только благополучно загнуться от пневмонии, и никакая Сихар не спасёт.

— Мила, — строгим бабушкиным голосом сказала Хрийз, — одежду надо высушить! — и добавила, предотвращая праздник непослушания: — А то сказку не расскажу.

Угроза подействовала. Тряпка мгновенно была высушена магией, Хрийз глазом моргнуть не успела.

— Сказку! — потребовала Мила, забираясь к девушке на колени.

Хрийз подавила внутреннюю дрожь. Клыки маленькой неумершей были так близко от горла… А ну как возьмёт, да и вопьётся… неприятно будет. Чего там неприятно, страшно!

— Стара я стала, — тщательно поддерживая образ сварливой бабки заговорила Хрийз. — Косточки болят, ноженьки болят. Не могу внученьку любимую на постель отнести, придётся внученьке самой пойти.

Мила прыснула, потом расхохоталась во всё горло. Спрыгнула с колен, потянула за руку:

— Пошли, бабушка! Сказку расскажешь! Про старика и море. Расскажешь?

Вообще-то, Хрийз хотела рассказать что-нибудь покороче. Но что уже теперь.

Верная Лилар уже поменяла постель, испачканную Милой. На столике стоял и одуряюще пах целебными травами горячий счейг. Хрийз с наслаждением выпила кружечку, поблагодарила Лилар. Та улыбнулась и тихо исчезла, оставив после себя отчётливый сумрачный след. Хрийз не взялась бы описать его. Но когда магическое зрение мешается с нормальным, ты вот так и видишь: окружающий мир и в нём — следы-фантомы тех, кто прошёл здесь до тебя. Если поднапрячься, то можно было увидеть насыщенную силой Сумрака ауру Лилар прямо сквозь стену. Но Хрийз не хотела напрягаться.