— Рад знакомству, — сказал Снежан. И улыбнулся.

Не было в нём ничего особенного, парень как парень, невысокого роста, крепкий, но не сказать, чтобы качок; волосы и глаза синие, как у всех местных. Но его улыбка! Добрая, совершенно замечательная улыбка, человек с такой улыбкой просто не может оказаться злой сволочью, потому что злые сволочи так улыбаться не умеют. Хрийз не знала, откуда у неё появилась такая уверенность, зато совершенно точно знала: уверенность возникла не на пустом месте.

— И в чём проблема? — спросил Снежан.

— Брёвнышко здесь у нас, — объяснила Млада. — Совершенно неошкуренное брёвнышко. Поможешь?

Хрийз вдруг очень остро оценила свой собственный внешний вид, незавидный. Встрёпанная, в мыле после пробежки, с красными глазами и опухшим носом. Натура морда, как выразилась бы бабушка. И тут же прокололо привычной тоской о потерянном доме, в носу защипало и слёзы навернулись. Хрийз отвернулась, украдкой протёрла глаза и свирепо приказала себе не реветь. Помогло мало.

— Ничего особенно страшного, — подвёл итог Снежан озвученному Младой списку 'достижений'.— Хотя, конечно, ты себя запустила, дитя.

Дитя! Нос снова вспух, уже от обиды. Нашёл ребёнка!

— Ладно, я пойду, мне пора, — сказала Млада, подбирая куртку.

Хрийз накрыло приступом паники. Как это Млада уйдёт?! И что делать? Одной.

— Пошли, покажешь для начала, как с ножом обращаешься.

Снова был позор, что же ещё. И треклятые слёзы. Но Снежан будто не заметил. Улыбался. Хрийз сама не поняла, когда перестала сопеть и плакать. Как-то прошло само по себе.

— Смотри, — объяснял он, — как надо держать пальцы… Попробуй теперь. Ничего, научишься. Кисть не разработана, будем трудиться над растяжкой. Пригодится. Держи-ка шарики.

Стальные шарики улеглись в ладонь холодной шершавой тяжестью. Да, простое упражнение, но девушка почувствовала напряжение в мышцах предплечья: будет болеть…

— Всё равно у меня ничего не получится, — угрюмо сказала она. — Зря стараетесь.

— Давай без 'вы',— серьёзно предложил Снежан. — Я ещё не такой старый. Смотрю, раслин у тебя не простой, Хрийзтема. Какой у тебя магический статус?

— Ну… Говорят, я Вязальщица…

Снежан присвистнул удивлённо:

— Ого. А кто говорит?

— Хафиза Малкинична сказала. И Эрм говорил…

— Эти врать не будут, — с уважением сказал Снежан. — Тем более тебе над растяжкой пальцев работать надо; пригодится.

— А ножи кидать зачем? — осмелела Хрийз. — Я не умею, мне не нравится, зачем? Моя участь по жизни — крючки и спицы, если я правильно понимаю свой собственный статус!

— Знаешь, умение всадить клинок или хоть вот спицу в глаз какому-нибудь паразиту лишним не будет даже для Вязальщика, — убеждённо сказал Снежан. — Тебе же на Грани потом служить, а там всякое случается.

От его слов будто холодом повеяло. Служить на Грани… Как будто всё уже решено, как будто выбора иного больше нет. И никто не спросил, хочет ли она служить на Грани чужому миру. Слабое утешение: это случится нескоро…

Возвращалась уже без унылого отчаяния. Снежан немного примирил со спортподготовкой. Хрийз думала, как придёт на стадион завтра, и снова увидит эту невозможную, добрую, замечательную улыбку… Она несколько раз сжала и разжала пальцы, хранившие память о ладони Снежана. Казалось, будто кулачок изнутри греет солнечное тепло. Губы сами собой расплывались от уха до уха.

Жемчужное Взморье протянулось вдоль побережья на изрядные километры, но с суши поселение сдерживали Чернозёрные горы, неприступными скалами нависавшие над домовладениями. Хрийз вышла к набережной.

Солнце зелёной монеткой светило сквозь облака. Ветра не было, подмораживало, иногда срывались тонкие сухие искорки снега. На дорожках и газонах снега не было, весь растаял ещё вчерашним, ясным и ветреным, днём. Снежные розы доверчиво раскрывали прозрачные лепестки, ловя последние крохи тепла. А над морем, у горизонта, небо уже дышало ледяной синевой наступающей зимы…

Хрийз решила прогуляться по набережной, посмотреть, что к чему. Она пошла наугад, в противоположную от домовладения семьи Црнай сторону. Довольно скоро вышла к большой площади, с фонтанами, бережно укрытыми на зиму, облетевшими деревьями, клумбами со снежными розами… Кроме роз, из цветов больше ничего не осталось: однолетние вымерзли, многолетние впали в спячку, затаившись до весны. Жемчужное Взморье ждало снега, не позавчерашнего мокрого, перемешанного с дождём, не сегодняшних редких крупинок ни о чём, а настоящей метели, бурана, с морозом и воющим ветром. Он придёт на следующей восьмице, если верить погодникам, а пока над притихшим морем неярко светило холодное солнце, и можно спокойно гулять по набережной…

В центре площади находился мини-город — уменьшенная копия Жемчужного Взморья и окружающего пространства. По улочкам можно было ходить, дома, скрупулёзно воссозданные до каждого окошка и кустика под тем окошком, высотой примерно по пояс. Но интереснее всего оказался участок за поселением. Бассейн, символизирующий море, выход к юго-восточной границе княжества. И корабли. Двойная прозрачная стена, разделившая прудик напополам, и с двух сторон корабли. Военные. Зачем пушки и торпеды мирному торговцу?

— Боевой флот третичей, — пояснили за спиной. — Мы живём совсем рядом с границей, там, за Стеной, — Потерянные Земли.

Хрийз обернулась рывком. И увидела перед собой Здебору Црнаёг, младшую жену старого Црная. Красивая, очень красивая, но бледная совсем, про таких говорят — ни кровинки. Прозрачные светлые глаза, такой оттенок получится, если в чашку с водой капнуть полкапельки фиолетовой туши и хорошенько растворить её. Такого же цвета длинные вьющиеся волосы, скреплённые двумя заколками-бабочками.

— А эти корабли…

— Эти — наши, — ответила Здебора.

Хрийз вдруг увидела, что она держит в руках серый хищный кораблик, ощетинившийся дулами как ёж иголками. Здебора аккуратно положила кораблик на ладонь, слегка дунула на него. Плеснуло волной привычной уже жути: магия! Корабль величественно проплыл по воздуху и присоединился к приятелям по ту сторону Стены. Вражеским оказался, так-то вот.

Мини-граница дрогнула, поплыла. На мгновение показалось, будто это не макет, но окно в реальный мир, вид с высоты птичьего полёта. Два флота один против другого. Магическая Стена, разделившая пределы княжества и захваченных земель. Ненависть, пропитавшая Воздух и Воду, вошедшая в Огонь, отравившая Землю, искорёжившая Свет, Тьму и Сумрак, пьющая жизнь из всего, неосторожно подвернувшегося по пути…

Хрийз сморгнула, и наваждение исчезло.

— Ты видела, — тихо сказала Здебора.

Она не спрашивала и не уточняла, она отметила факт. Хрийз обхватила себя за плечи. Ей вдруг стало очень зябко, и не от ветра, ветра не было. Не от мороза.

— Так это… это что? — охрипшим голосом спросила девушка. — Это не для красоты, да? Это — следящая система? Радар? Чтобы присматривать за границей?

— Да. Только доступ к её возможностям не у всех. Ты — увидела; это хорошо.

— Вы хотите, чтобы я…

— Будет неплохо, — отозвалась на её мысли Здебора. — Мне одной трудновато. Просто приходи иногда, и посматривай. Так, ненароком. Мало ли… И болтать, знаешь… не надо до времени. Никто не видит почти. Ничего не видят, только забаву. А это не забава, это серьёзно.

— Тогда почему в центре поселения? А если кто-нибудь испортит? Или сам травмируется…

Здебора покачала головой: нет. Внезапно Хрийз поняла, что с ней не так. Облило холодом: как не заметила раньше! Прозрачные глаза молодой женщины были лишены зрачков. Только радужка, равнодушно-фиолетовая, светлеющая к центру.

Здебора Црнаёг родилась слепой.

Хрийз тащилась вперёд и вверх, вслед за остальными, проклиная всё на свете, себя саму — за то, что согласилась! — в особенности. 'Однодневный поход с ночёвкой',— сказал Снежан. К перевалу Семи Ветров, говорил. Это рядом совсем рядом, он сказал. Будет группа из десяти старшеклассников и от егерской службы сопровождающи, а именно: Млада. То есть, задание абсолютно детское.