Роман по кивку Руслана быстро доложил о своих выводах. Внимательно выслушав его, ротмистр мрачно скривился и, вздохнув, проворчал:

— Так и знал, что нечто подобное случится.

— Откуда такое предвиденье? — не удержавшись, поддел его Руслан.

— Слишком много власти криминал местный взял, — нехотя ответил полицейский.

— Вот начальству своему это и расскажите, — зло усмехнулся Шатун. — А то, как бандитов положил, так сразу недовольство высказывать, а как купца почтенного с семьей защитить, так к нам спешите.

— Понимаю ваше недовольство, ваше сиятельство, но уверяю, что действовал только в интересах дела, — снова смутившись, поспешил извиниться ротмистр.

— Я говорил это не в укор вам, а чтобы напомнить, что господин полицмейстер затеял глупую игру. С этими тварями заигрывать — самому себе в карман гадить. Не те это люди, чтобы с ними дела вести, — закончил Руслан, гадливо скривившись.

— А что я могу?! — неожиданно вспылив, развел ротмистр руками. — На меня это дело свалили, даже не сказали, что тут произошло. Одно только знал, что подобным горцы славятся.

— В набеге бывает, — спокойно кивнул Руслан в ответ. — А вот так, в городе, втихаря, не их манера. Горцы добычу в бою берут. А не грабят ночью. В этом славы нет.

— Славы? — растерянно переспросил ротмистр.

— Верно, сударь, — вступил Роман в разговор. — Даже в набеге они все с боем берут. Победили, значит, с добычей. Проиграли, сами добычей стали. Ночью красть, убивая, они не станут.

Встреча эта состоялась неожиданно для обеих сторон. В дворянском собрании бывали все офицеры, находившиеся в городе, и дворяне, служившие по гражданской части. Так что народу в зале было много. А учитывая, что почти все были с семьями, понятно, что толпа собралась серьезная. Господа офицеры, приехав по указанному в приглашении адресу, совершали положенный по ритуалу круг почета по залу, когда из толпы вдруг выдвинулся сам господин полицмейстер и, высокомерно глядя на сослуживцев, гнусаво произнес:

— Вынужден просить вас, господа, никогда в будущем не излагать мыслей навроде тех, что вы осмелились высказать моему ротмистру.

— Это вы насчет того, что купца с семьей не горцы зарезали? — мрачно уточнил штабс-капитан.

— Именно, — величаво кивнул полицмейстер. — Горцы это сделали, а значит, наказать их — суть задача вашего ведомства.

— Не знаю, кто сказал вам подобную глупость, но купца убили местные бандиты, — жестко отрезал Руслан. — Я в своих выводах уверен.

— А вы значит, сударь, тот самый поручик, кто сюда ажно из самой заграницы приехал, — мрачно прищурившись, уточнил полицмейстер, разглаживая роскошные бакенбарды.

— А вы с какой целью интересуетесь? — тут же нашелся Шатун, припомнив некоторые заходы офицеров полиции из своего времени.

— Кх-м, — слегка опешив, замер полицмейстер, не ожидавший такого ответа. — Я, сударь, не знаю, как по вашему ведомству, а в моем вы бы по сию пору юнкером оставались, — нашелся он.

— Избави меня бог в вашем ведомстве служить. Уж лучше партизаном, навроде того же господина Давыдова, по лесам рыскать, — не остался Руслан в долгу.

— Да вы, я смотрю, никакого почтения к старшим не имеете, — зашипел полицмейстер, наливаясь дурной кровью. — Научили вас в заграницах всяких, никакого сладу нет.

— Господин полицмейстер, — голосом, которым можно было замораживать воду, оборвал его излияния штабс-капитан. — Князь Ростовцев империи служит с младых ногтей, жизнью рисковал столько раз, что мы со счету сбились. Так что не вам его укорять. И уж тем более не вашему ведомству обвинять его в некомпетентности. Если уж решили свалить это преступление на горцев, так хоть имейте смелость делать это с какими-то доказательствами.

— Да как вы смеете?! — взвизгнул полицмейстер, краснея еще сильнее.

— Смею, — не повышая голоса, оборвал его граф. — Смею хотя бы потому, что точно знаю. Непримиримых в городе не было. И давно уже. А все лояльные к властям на подобное не пойдут. Им свои семьи дороже. А коль решите вы, сударь, на своем мнении настаивать, так мы и его высокопревосходительству генерал-губернатору то же самое, что вам сказали, расскажем. Пусть он своей властью рассудит.

Полицмейстер, явно не ожидавший подобной отповеди, поперхнулся и, достав из кармана огромный платок сомнительной свежести, принялся утирать вспотевшее лицо, явно взяв паузу для обдумывания достойного ответа. Но Рязанов не дал ему закончить. Звонко щелкнув каблуками, граф склонил голову, прощаясь:

— Честь имею, ваше превосходительство.

— Честь имею, — зеркально повторяя каждый его жест, добавил Руслан, и офицеры, развернувшись, отправились дальше.

Собравшееся общество жадно ловило каждое слово этого спора. Не каждый день такой публике приходится видеть схватку двух ведомств, которые по большому счету друг друга терпеть не могут. Убедившись, что спор окончен, гости вернулись к своим разговорам, то и дело поглядывая на продолжавших обходить собравшихся офицеров. И если граф Рязанов был в городе хорошо известен, то его спутник вызывал неподдельный интерес.

Высокий, широкоплечий, испещренный шрамами, да еще и глаза разные. Это пугало и притягивало. Никто не знал, откуда он взялся и зачем приехал, но слухи об этом человеке ходили разные. Достаточно было вспомнить разговоры о его бурном романе с самой графиней Ухтомской. Уж как ее обхаживали все местные ловеласы, как только старались, бросая к ногам все, что имели, а выбрала она именно этого угрюмого великана.

Пройдясь по залу, сослуживцы пристроились в свободном уголке и, попивая вино, принялись рассматривать гостей. Руслан, которому подобное времяпровождение нравилось еще меньше, чем разнимать пьяных, мрачно вздохнув, тихо спросил:

— Может, прикинемся, что нам по службе уйти надо?

— Потерпите, Руслан. Еще не все гости собрались, — чуть заметно улыбнулся Рязанов. — Или это вам так полицмейстер настроение испортил?

— Да плевать на этого дурака, — отмахнулся Шатун. — Даст бог, его кто-то из его же подопечных прирежет. Просто эта ярмарка тщеславия на меня тоску нагоняет. Попусту потраченное время, вот как это называется.

— Тихо ты. Разошелся, — шикнул на него Рязанов. — Сам все знаю, но иного выхода нет. Нас и так не особо любят. А начнем приемов избегать, так вообще одни останемся. А в нашем деле это смерти подобно.

— Знаю, но поныть-то можно, — нашелся Руслан, беря себя в руки и обращая все в шутку.

Выходка полицмейстера вывела его из себя. Шатун ради развлечения даже начал обдумывать, как устранить эту докуку. Раз и навсегда. Но тут сообразил, что подобная выходка может дорого обойтись другим. Тем же горцам, к примеру. Уж их многие с удовольствием назначат виновными во всех грехах. Неожиданно от приятных мыслей об уничтожении этого надутого индюка Руслана отвлекло оживление в зале.

— Князь Тарханов. Товарищ генерал-губернатора, — еле слышным шепотом сообщил Рязанов. — Вот уж кого никак не ожидал тут увидеть.

Вошедший мужчина чуть выше среднего роста, крепкий, с цепким, твердым взглядом карих глаз осмотрел зал и, чуть кивнув каким-то своим мыслям, не спеша двинулся по кругу, сопровождаемый тремя женщинами.

— Матерь божья! Он еще и с семьей, — охнул граф, быстро поправляя мундир и отставляя недопитый бокал.

— А что не так? — не удержавшись, уточнил Руслан.

— Ты меня чем слушал? — возмутился Рязанов. — Сказал же. Это товарищ генерал-губернатора. И сюда он не просто так приехал.

— С семьей? — иронично уточнил Руслан. — Думаю, по делам он бы один был. И не на приеме этом. Что он, приемов не видел? Думаю, в Краснодаре побогаче будут.

— Не знаю, не знаю, — качнул Рязанов головой. — Но это странно. А самое главное, даже нам ничего не сообщили. Вот это меня и насторожило.

— Думаешь, начнет карать и миловать? — задумчиво поинтересовался Шатун.

— Завтра узнаем, — помолчав, буркнул граф. — Обрати внимание, Руслан, а дочка-то его, по статям, как раз тебе, — вдруг усмехнулся он, кивая на одну из женщин, сопровождавших князя.