– Правду про тебя баяли, – удивленно покачал головой старый лошадник, аккуратно пряча деньги за пазуху. – Благодарствую, княже. Будет тебе добрая служба. Вот те крест. – Широко перекрестившись, Кузьма вскочил на свою кобылу и, развернув ее на одном копыте, с ходу пустил в галоп.

– От ведь бес старый, – восхищенно проворчал хорунжий, глядя ему вслед. – Словно прилип к кобыле своей. В седле сидит, не качнется.

– Да уж, опыт, его не пропьешь, – понимающе хмыкнул Шатун, про себя закончив: «Хотя попытки были».

– Эх, княже. Мальчишек бы наших к нему в науку, – мечтательно протянул казак. – Он же не только ходить за конями умеет. Он и ездит так, что любо-дорого. Так, как он, в седле держаться мало кто умеет. Да и кнутобой он, каких поискать.

– Надо, значит, отдадим, – решительно кивнул Шатун. – В нашем деле любая наука пригодится.

Вспомнив свое обещание Катерине, он приказал запрячь коляску и отправился к девушке. Объяснив, что уже начал процесс переезда, он быстро уговорил ее начать работу по обстановке дома. Катерина, тут же загоревшись идеей, понеслась одеваться, а Руслан, улучив момент, направился к полковнику, который со скучающим видом листал очередную газету.

– Добрый день, князь, – буркнул он, снимая с носа пенсне. – Чем могу служить?

– Павел Лукич, – вздохнув, начал Руслан давно заготовленную речь. – Я прекрасно знаю, что не очень вам нравлюсь. Но я люблю вашу дочь, и она ответила мне взаимностью. И потому, как честный человек, я прошу у вас ее руки.

– Вот, значит, как, – вздохнул полковник. – Я, признаться, надеялся, что вы откажетесь.

– Это почему же? – откровенно растерялся Руслан.

– Да потому что характер у Катюшки далеко не сахар. Да и вы сами тоже не образец добросердечия.

– Так, может, потому мы и испытываем симпатию друг к другу? – быстро нашелся Шатун. – Ведь ни она, ни я ничего друг от друга не скрывали. И зная, что характеры у обоих сложные, на том сошлись?

– А ежели откажу, что будет? – вдруг спросил Вяземский, откладывая газету.

– Был у нас с вами уже такой разговор, – спокойно напомнил Руслан. – Неволить не стану. Против воли родительской идти не годно. Но будет ли Катенька от того счастлива? С каким-нибудь коллежским асессором?

– Не буду, – раздался решительный голос, и, распахнув дверь, в кабинет решительно вошла девушка. Глядя на нее, Руслан вдруг понял, что не может поручиться, что дверь она распахивала не с ноги. – Папенька, я прошу вас дать ваше согласие на наш брак. Я люблю его, – вдруг всхлипнув, закончила Катерина.

– И давно? – нахохлившись, словно старый ворон, уточнил полковник.

– С того дня, как он из-за меня на дуэли дрался, – прохлюпала девчонка.

– А как же мы с матерью? – дрогнувшим голосом спросил Вяземский.

– Так я ж дом отгрохал, хоть верхом катайся, – быстро нашелся Руслан. – В любое время, как захотите, так и приедете.

– А уж как внуки пойдут, мне тем более маменькина помощь нужна будет, – быстро добавила Катерина.

– А ты, значит, уже и о детях думаешь? – сварливо поинтересовался полковник. – Не рановато? Еще и замуж не выйдя.

– Так ведь мечтать никто запретить не может, папенька, – моментально парировала Катерина, продолжая всхлипывать.

– Ну все, не реви. Белуга, – буркнул Вяземский, поднимаясь и направляясь в красный угол, где висели иконы. Сняв лик Николы-угодника, полковник испустил мученический вздох и, повернувшись к молодым, проворчал: – Бог с вами. Раз уж так сложилось. Но учти, князь. Обидишь ее, лично пристрелю, даже если это моя последняя дуэль будет.

– Не обижу, – спокойно ответил Руслан, беря невесту за руку и вместе с ней опускаясь на колени. – Вам бы, Павел Лукич, упрямства поменьше, и цены б вам не было, – добавил он, снимая папаху.

– Это ты к чему? – уточнил полковник, звучно сморкаясь в большой клетчатый платок.

– К тому, что вы никак не хотите принять, что я – не мой папаша, чтоб ему ни дна, ни покрышки. Всю жизнь с этой фамилией из-за него маюсь.

– Не гневи Бога, – строго оборвал его полковник. – Ростовцевы всегда был род достойный, служивый. А что папаша твой таким уродился, так в семье не без урода. Ну да Господь ему теперь судья. Не о том сейчас речь. Храни вас Бог, дети, – закончил он после короткой паузы, осеняя молодых иконой.

Быстренько озадачив теперь уже невесту проблемами обустройства семейного гнездышка, Руслан с головой погрузился в дело обустройства мастерских. Механической и химической. Теперь, когда за ним твердо закрепилась слава человека знающего и много умеющего, а также местного изобретателя, парень собирался всячески эту самую славу закреплять.

По его чертежам уже давно изготавливались самые разные вещи, в том числе и простейшие швейные машинки. Ничего особенного. Ее главным достоинством была способность вести ровную, непрерывную строчку. Со всякими оверлоками и зигзагами Шатун решил не заморачиваться. Главное, это ровная строчка и пробивная сила иглы. То есть эта машинка запросто могла шить и сукно, и шелк, и брезент, и даже не толстую кожу. Главное было правильно выбрать скорость наложения шва.

И вот теперь пришло время придумать мясорубку. Прибор, на первый взгляд, не самый сложный, но сильно облегчавший жизнь поварам и домашним хозяйкам. Ведь и в кавказской, и русской кухне имеется немало рецептов, где мясо требует тщательного измельчения. На данный момент это делалось тяжелым секачом. Вот парень и решил облегчить людям жизнь. Да и самому захотелось простых котлет. Вычертив механизм, Руслан отправился на подворье к Митричу. Удивленно разглядывая чертеж, кузнец, задумчиво хмыкая, оглаживал бороду, то и дело бросая на парня удивленный взгляд.

– Это что ж такое будет, княже? – так и не придумав, для чего это нужно, поинтересовался мастер.

– Мясо на этом повара будут мелко рубить, – коротко пояснил Руслан. – Ножом или секачом так не нарубишь.

– Так это что ж, механизм для кухни? – еще больше удивившись, переспросил кузнец.

– Так и есть.

– Думаешь, его покупать станут? – усомнился Митрич.

– Даже не сомневайся. Не сразу, конечно, но как только попробуют котлет, обязательно начнут, – решительно кивнул Шатун.

– Это что за зверь такой, котлета? – заинтересовался кузнец.

– Этого так просто не объяснишь. Тут пробовать надо, – буркнул Руслан, почесывая в затылке.

Он только теперь сообразил, что, помимо мясорубки, придется еще и рецепты к ней продавать. Иначе народ и вправду не поймет, для чего эта штука нужна. Ведь сейчас котлетой называют кусок жареного мяса на ребре. Понимая, что заниматься подобной рекламой ни он, ни кузнец не смогут, парень принялся судорожно вспоминать, кому можно поручить такое непростое дело.

– В общем, ты пару штук для начала сделай. Мы с тобой их пробуем, и ежели будет работать правильно, я найду, кого готовкой озадачить. Тогда сам все и попробуешь, – заверил Руслан, вспомнив про Арама-чайханщика.

– Да чего тут делать-то? – отмахнулся мастер. – Форму для литья дольше делать. Да резьбы нарезать. Дня за три не спеша справлюсь.

– Значит, так и поступим. Отольешь, соберешь, сунешь в нее кусок мяса, и ежели вот отсюда каша мясная полезет, мальчишку ко мне пришлешь. Дальше мои дела.

– Добре. Сделаю, – усмехнулся кузнец, качая головой. – Ты мне вот что скажи, княже. К чему тебе второй кузнец нужен стал?

– Это ты про Ульяна? – уточнил Руслан. – Он коновал, говорят, знатный, да еще коней подковывает так, что любо-дорого.

– Что есть, то есть. Да только он не только коней подковывать умеет. Прежде он знатным златокузнецом был, – неожиданно сообщил Митрич. – Да с годами глазами ослаб. Потому и подался в станицу.

– Шутишь! Погоди, так он что, не из казаков? – растерялся Шатун.

– Так ты, выходит, мастера нанял, а сам за него ничего и не знаешь? – удивился кузнец.

– За него конюх мой Кузьма поручился. Потому и нанял. Да коня он мне перековал так, что уже месяц езжу и горя не знаю.