— На «иванов» местных, — тихо буркнул мальчишка.

— Есть хочешь? — помолчав, спросил Руслан. В ответ мальчишка только кивнул.

— Ермил, сделай одолжение, купи ему калач, — попросил Шатун казака, протягивая ему горсть мелочи.

Кивнув, казак подхватил с ладони две копейки и быстрым шагом прошел в лавку, откуда одуряюще пахло свежей выпечкой. Пару десятков таких лавок выстроились вдоль улицы по обе стороны от базарных ворот. Базарная площадь и все прилегающие окрестности были царством торговли. Тут можно было найти всё. От еды до оружия и от лекарств до проституток. Главное, знать, у кого спрашивать.

— Хочешь с улицы уйти? — подумав, спросил Руслан у мальчишки.

— Куда?

— Ко мне служить пойдешь?

— А чего делать надо? А то давеча один вот так звал к себе, а после за задницу щупать начал, — неожиданно высказался мальчишка. — Насилу вывернулся.

— Делать станешь, что все слуги делают. Ну, и на посылках бегать, — нашелся Шатун, припомнив, что мальчишек в этом времени регулярно использовали как гонцов. — А за задницу свою не беспокойся. Я не по этой части, — добавил он, невольно скривившись. — Так что? Пойдешь?

— «Иваны» без отступного не отпустят, — помолчав, вздохнул мальчишка, зябко передернув плечами.

Словно в ответ на его слова, из переулка вышли три индивида и, оглядевшись, направились к ним. Судя по их развинченным походкам и наглым рожам, шестерки эти чувствовали себя на этой улице королями.

— Васька, а ну подь сюды, — послышалась нахальная команда. И заметив, что мальчишка колеблется, окликнувший его, добавил: — Я кому сказал, пащенок, сюда иди!

— Исчезни, шваль, — зарычал Руслан в ответ.

Стычка на базаре заставила кровь забурлить, и нахлынувшая злость еще не прошла. К тому же Руслан ненавидел подобных подонков, помня, что они творили в его времени.

— Да ты, казачок, никак горя ищешь? — тут же взвился кричавший.

— А ты подойди поближе. Посмотрим, кому тут горе будет, а кому радость, — зло оскалился Руслан в ответ.

— Ну, верста коломенская, молись! — взвыл блатной и бросился к парню, взмахивая рукой.

Помня, что в этом мире такая вещь, как кистень, была весьма распространена, Шатун сделал то, чего от него никак не ожидали. Шагнув вперед, он со всей дури пнул противника ногой в грудь. Прямой удар резко выброшенной вперед стопы отшвырнул уголовника на одного из приятелей. В итоге оба повалились в пыль. И судя по хрусту, попавшему под удар встать уже было не суждено. Не останавливаясь, Руслан сделал еще одни шаг и, стремительно крутнувшись на пятке, снес второго бандита классическим хвостом дракона.

Того прямо в воздухе перевернуло от удара. Третий бандит, едва успев встать на ноги, словил пинок сапогом в челюсть и, повернувшись вокруг своей оси, рухнул мордой в пыль. Вышедший из лавки с калачом в руках казак, увидев стычку, бросился на помощь, но все было кончено. Сунув калач мальчишке, Ермил присел над упавшими бандитами и, коснувшись пальцами становой жилы каждого, растерянно проворчал:

— Сам бы не видел, ни за чтоб не поверил. Одними ногами троих забить. Ну, ты и силен, твое благородие.

— Что делать станем? — мрачно поинтересовался Руслан, сообразив, что за подобное его по головке не погладят.

— А ничего не станем. Пошли отсель, — жестко усмехнулся казак, быстро обыскивая тела и бросая все найденное на трупы.

Два кистеня, ножи и кастет ясно обозначили, чем именно эта троица промышляла. Понимая, что дома его так просто не возьмешь, Руслан пожал плечами и, хлопнув мальчишку по плечу, направился к дому. Встретил их сам хозяин. Рязанов уже был извещен о стычке на базаре и теперь с интересом ожидал рассказа самого парня о произошедшем. Но когда речь зашла об убитых бандитах, штабс-капитан удивленно охнул и, покрутив головой, растерянно проворчал:

— Ногами, насмерть. Это ж уму непостижимо. Не будь тут живого видака, ни за что не поверил бы.

— Как я уже однажды говорил, Михаил Сергеевич, меня специально учили убивать. И я умею это делать, — пожал Руслан плечами.

— Боюсь, вам теперь и на улицу выйти нельзя будет, — задумчиво протянул Рязанов. — В дом эти отбросы не сунутся, а вот на улице могут и отомстить. Уж простите, но в толпе нож в спину сунуть дело нехитрое.

— Значит, нужно их опередить, — равнодушно хмыкнул Руслан.

— Вы это серьезно? — растерялся граф.

— А вам их жалко? — поддел его Шатун.

— Господь с вами. Было бы кого жалеть. Шваль и отбросы, — фыркнул штабс-капитан. — Но мы живем в империи, а у империи есть законы, которые мы с вами, Руслан Владимирович, призваны защищать. А вы собираетесь бойню учинить.

— Я собираюсь напомнить этим господам, что задирать хвост на офицеров империи смертельно опасно, — жестко парировал Руслан. — И смею заверить вас, Михаил Сергеевич, что эти отбросы, не задумываясь, продадут интересы государства, как только кто-то предложит им подходящую цену. Думаю, о грядущей войне вам напоминать не стоит.

— Не стоит, — мрачно кивнул штабс-капитан. — Как вы собираетесь действовать?

— Ну, прежде всего, мне нужно знать, где они обитают. А дальше проведу разведку и составлю план действий.

— Руслан Владимирович, смею вам напомнить, что все придется сделать очень тихо. Никто ничего не должен заметить. А главное, никто не должен заметить вас. А при ваших размерах сие весьма сложно.

— Оставьте эти мелочи мне, — хмыкнул Руслан. — Просто назовите место их обитания.

— Это еще предстоит выяснить, — вздохнул штабс-капитан.

— Значит, будем выяснять, — кивнул Шатун, вспомнив, что в его комнате дожидается найденыш.

Появление полицейского ротмистра для господ офицеров не стало неожиданностью. Его приняли в большой гостиной на первом этаже, даже не предложив чаю. Таким образом, штабс-капитан Рязанов выказывал полицейскому свое неудовольствие. Понимая, что ему здесь не рады, ротмистр держался несколько скованно, но твердо. С интересом оглядев сидевшего в кресле Руслана, он расправил тонкие, щегольские усики и, тихо откашлявшись, произнес:

— Признаться, господа, я пребываю в некоторой растерянности. На офицера вашей службы подана жалоба за публичное избиение. Да к тому имеются видаки, утверждающие, что все тот же офицер избил еще троих. Я понимаю, что никто не позволит мне задержать офицера контрразведки, но хотелось бы выслушать вашу версию развития событий.

— Извольте, — повернулся к нему Руслан. — Купец тот, даже узнав, что перед ним офицер, не прекратил браниться, чем нанес мне оскорбление.

— У вас и видаки тому имеются? — тут же отреагировал ротмистр.

— А слова офицера вам уже мало? — не остался Шатун в долгу.

— Гм, вы готовы его дать? — смутившись, уточнил ротмистр.

— Готов. Мне и дела не было до его воплей, пока я не увидел, как он тиранит мальчишку-сироту. К слову сказать, мальчишка тот ничего украсть не успел. Но купец продолжал его бить. Ни за что. Просто так, ради собственного удовольствия. Бить ребенка. Именно это я пытался остановить, вмешавшись. Но он нанес мне оскорбление, а ваши подчиненные, вместо того чтобы привести его в чувство и осадить, попытались меня арестовать, и препроводить в околоток. Меня. Офицера, словно какого-то мелкого шулера, — закончил Руслан так, что полицейский невольно поежился.

— Я вас понял, господин подпоручик, — помолчав, кивнул ротмистр. — А что вы можете сказать по поводу трех убитых?

— Они попытались меня ограбить, — равнодушно пожал плечами Шатун.

— А вы? — подтолкнул его полицейский.

— Я? Я этого не позволил, — зло оскалился Руслан, и от этого оскала ротмистр заметно побледнел.

Шатун знал, что его украшенная шрамами физиономия, вкупе с подобной усмешкой, способна довести до заикания любого, чем и решил воспользоваться. Это было больно, но необходимо. От этого упрямого служаки требовалось избавиться раз и навсегда.

— Врач, осматривавший тела, сказал, что двоим из трех свернули шеи, но прежде сломали челюсти. А третьему проломили ребра. Удар был нанесен с таким расчетом, чтобы он пришелся чуть левее грудной кости. Ребро, сломавшись, пробило сердце. Несчастный умер, даже не успев понять, что произошло. Неужели это было столь необходимо?