— Главарь этих абреков с двумя подручными ушел в степь. Их надо догнать. А госпожа графиня никак не желает возвращаться в город без сопровождения казаков. И то сказать, напугали бандиты дам. Не каждый день к таким в полон попадаешь, — добавил он, покосившись в сторону кареты.

«Угу, испугались они, как же», — хмыкнул про себя Руслан.

Обернувшись на собиравших трофеи казаков, он вздохнул и, окликнув десятника, приказал:

— Отбери трех бойцов. Пусть оружие проверят и ружья зарядят. И отберут по коню из тех, что взяли. В погоню одвуконь пойдем. Я старшим.

— Добре. Сей момент будут, — решительно откозырял десятник и захромал к своим подчиненным.

— Разрешите исполнять? — повернулся Руслан к штабс-капитану.

— Вы только аккуратнее там, голубчик, — вздохнул Рязанов. — Голову берегите.

— Постараюсь, — кивнул Шатун, усмехнувшись одними глазами.

Собрались казаки быстро. Руслану подвели его мерина и еще одного коня из трофейных. Такого же высокого и крепкого, мышастой масти. Сунув каждому из коней по сухарику, Шатун быстро проверил подпругу и вскочил в седло.

— Ваше благородие! — окликнул его десятник. — Не побрезгуйте, — протянул он парню пару пистолетов. — Одним топориком, может, и не отобьешься.

— Благодарствую, — кивнул Руслан в ответ, засовывая пистолеты за пояс.

Отказать казаку, который отдал ему свое собственное оружие, он просто не осмелился. К тому же сразу было понятно, что десятник хочет отблагодарить его за спасение. Следопыт, который отправлялся с ними, выяснил у слуг, где именно бандиты отделились от основной банды, и группа пришпорила коней. Возница, что объяснял казаку, где главарь ушел, оказался мужиком наблюдательным. По указанным приметам следопыт быстро нашел след трех коней, и группа прибавила ходу.

Уже начало смеркаться, когда шедший первым следопыт указал рукой на мерцавший впереди огонек. Бандиты встали на ночевку. Группа на ходу приготовила оружие и снова пришпорила коней. Их услышали, что было, в общем-то, не удивительно. Топот копыт по сухой земле раздавался в степи барабанной дробью. Расхватав оружие, бандиты шарахнулись от костра в стороны, понимая, что в его свете являются мишенями. Но казаки свое дело знали туго.

Грохнуло два выстрела, и два бандита рухнули в степной ковыль. Руслан, даже не пытавшийся сдержать коня, выдернул ноги из стремян и прыгнул на главаря прямо из седла. Его вес, помноженный на скорость, просто смел бандита с ног. От удара тот выпустил ружье и принялся судорожно разевать рот, пытаясь ухватить хотя бы глоток воздуха отбитыми при падении легкими. Сам же Руслан даже не поцарапался. Падать его научили крепко.

Моментально перевернув главаря на живот, он стянул ему руки кожаным ремешком и, подтянув к ним одну ногу, так и зафиксировал. Потом, быстро обыскав, Шатун избавил бандита от всего, что можно использовать как оружие, и, ухватив тело за шиворот, подтащил его к костру.

— Ох, и ловок ты, ваше благородие, — восхищенно покачал головой следопыт. — И впрямь пластун. Да только ты ж не из наших. Не из казаков. Где ж тогда выучился?

— Нашлись добрые люди, выучили, — хмыкнул Руслан в ответ, присаживаясь к костру. — Гляньте, казаки, что там горцы готовили. А то в животе кишки марш играют. Целый день только и делаем, что скачем да с бандитами режемся.

— Дрофу подстрелили, — бодро доложил один из казаков. — Стрелой взяли, — добавил он, аккуратно поворачивая тушку над углями.

Пригореть она не успела. Все произошло очень быстро. К тому моменту, когда птица поджарилась, бойцы уже успели собрать трофеи. Проверить и обиходить всех коней и рассесться у костра, готовясь к ужину. Чуть подумав, Руслан достал из ранца сухари и, расстелив на земле кусок чистой холстины, высыпал их. Задумчиво посмотрев на кожаные казацкие фляги, Шатун почесал в затылке и, вздохнув, проворчал:

— Вот главное-то я и забыл.

— Чего забыл, твое благородие? — оживились казаки.

— Значит так, в походе я для вас Шатун. Это в городе я благородие. А в поле Шатун. А то пока это благородие выговоришь, три раза пристрелить успеют, — решительно заявил парень, решив таким образом узаконить свой позывной. — А забыл я главную в походе вещь. Котелок. Теперь ни похлебки не сварить, ни чаю попить.

— Есть котелок, Шатун, — успокоил его следопыт, подтягивая к себе свой сидор.

— Ну и слава богу. Наливай в него воду да вешай над огнем. Перекусим, да после чаю попьем, — скомандовал Руслан, доставая из ранца узелок с заваркой.

— От то добре, — обрадовались казаки.

Лежавший на земле главарь зашевелился и принялся двигать руками. Заметив это, Руслан поднялся и, быстро проверив узлы, негромко проворчал:

— Лежи спокойно. А станешь дергаться, я тебе поджилки порежу. Не умрешь, но ходить никогда не сможешь.

Пленник затих, что ясно сказало: язык он понимает. Поужинав, казаки быстро распределили дежурства и принялись готовиться к ночевке. Раскатав кошму, прикрученную к седлу, Руслан скинул сапоги и, вытянувшись, мрачно крякнул. Под его рост эта постель была не рассчитана. Казаки только тихо хихикнули, заметив его мучения. Вздохнув, Руслан подтащил под голову седло и, улегшись на спину, проворчал:

— Придется в городе все под себя переделывать.

— Прикажи две кошмы в одну сшить, да так и вози. А бурку у горцев закажи. Они под тебя и сваляют, — посоветовал следопыт. — Шатун, дозволь топорик твой глянуть, — решившись, попросил он.

— Держи, — протянул ему Руслан снятую разгрузку.

— Ишь ты, как оно хитро, — подивился казак, внимательно рассматривая оружие. — А чего топорище железное?

— Так он не для работы, для боя сделан. Таким можно и сабельный удар отбить, и рукоятью по башке приложить, ежели кого живым взять надо.

— А чего лопата такая маленькая. Такой землю рыть замучаешься, — не унимался следопыт.

— Зато при себе всегда. Можно и укрытие перед боем отрыть, и под костерок яму выкопать. Да и в бою выручит, ежели пользоваться умеешь.

— Сталь у нее добрая, и заточена на совесть, — одобрительно проворчал казак. — А уж как в бою ее пользовать, я сегодня видел. Не хуже шашки. Ловко.

— Потому и заказывал Митричу. У него сталь всегда добрая, — сделал Руслан рекламу мастеру, уже засыпая.

Вернулись они после полудня следующего дня. Переброшенного через седло главаря казаки тут же увезли в местную тюрьму, а Руслан, договорившись с десятником о продаже трофейных коней, отправился домой. Точнее, на дом к штабс-капитану Рязанову. Попросив слугу затопить баню, Шатун поднялся к себе и принялся разбирать вещи. После похода и боя оружие следовало почистить и смазать, а одежду как следует отстирать от степной пыли.

Понимая, что живет в этом доме только как временный жилец, парень прихватил свои вещи с собой и, от души попарившись, взялся за стирку. Но, как оказалось, процесс этот в этом времени тоже имел свою специфику. Первое, это мыло. Его применяли только для мытья. Да и то не все. Простые люди использовали вместо него щелок с песком. А если у кого и бывал такой необходимый продукт, то обычно в жидком виде. Не зная, и не поймешь.

В общем, кое-как намылив одежду, Руслан принялся оттирать ее о стиральную доску, когда дверь открылась и в предбанник вошла, а точнее, влетела Матвеевна с чистой одеждой в руках. Увидев парня за этим странным занятием, женщина охнула и, бросив принесенное на лавку, всплеснула руками, завопив:

— Да что ж это такое, господи? Руслан Владимирович, что ж вы меня так позорите-то?! Нешто можно так?

— А что я не так сделал? — растерялся Шатун, не ожидавший такого наезда.

— Да где ж это видано, чтоб офицер сам себе портки стирал? — завопила Матвеевна в ответ.

— А в походе? — нашелся Руслан.

— Так то в походе. Там оно и понятно. Там и бабы рядом не сыщешь. А дома-то зачем. Оставьте. Все как есть оставьте, — решительно приказала она. — Сама опосля разберусь. Вот, оденьтесь да в дом ступайте, — закончила она, сунув ему в руки принесенные вещи.