— Не столько для вас, сколько для одного ёкая, который одновременно является онрё, — пристально глядя мне в глаза, ответил Гоэмон.
Я криво усмехнулся в ответ. Вряд ли есть смысл прятать свою сущность, и я готов был признаться, но мне помог ронин Ногути
— А-а-а, ты про Киоси? Ну да, его ищут мои спутники, — ответил Такаюки. — Только Нурарихён не говорил, что тануки одновременно является и онрё…
— Возможно, он решил, что бывшему самураю не стоит слишком сильно напрягать мозги, а то голова увеличится в размерах и шлем перестанет налезать, — ответил Исикава.
— Что? Ты называешь меня глупцом? — в третий раз меч попытался покинуть ножны.
— Господин Ногути, перестань, — отмахнулся Норобу. — Можно же обойтись и без этого…
— Можно вообще обойтись без господина Ногути, — сказал Исикава. — Я же правильно понимаю, что вы хотите навестить Никко Номура и задать ему пару вопросов? А самурайская честь господина Ногути вряд ли позволит это сделать…
— Что? Да как ты смеешь решать за меня?
— Я не смею. Дело в том, что у меня тоже есть несколько вопросов к господину Никко. Но задать их мне бы хотелось ночью, не беспокоя прислугу. А сегодня там все настолько упились, что будут безалаберны и беспечны — самое время сходить в гости. Однако, что-то мне подсказывает, что такое проникновение претит самурайской чести господина Ногути…
Такаюки поджал губы. Его ноздри хищно раздувались, он хотел было возразить Гоэмону, но… Его красное от гнева лицо опустилось. Он промолчал. Норобу просто похлопал его по плечу.
— Что и требовалось доказать, — заметил Гоэмон. — А нам с вами ничего не запрещает наведаться в гости к господину Никко. Но вот у вас нет карты путей прихода и отхода, а у меня есть.Как есть и знакомые среди слуг господина Никко. Так что я вам просто необходим.
— А я… — начал было Такаюки.
— А вы можете прогуляться перед сном и поискать пропавшего тануки. Ведь у вас к господину Никко нет никаких вопросов? — с улыбкой произнес Гоэмон.
— Не тебе мне указывать, что делать, — буркнул бывший самурай. — А что до "Пяти Карающих Мечей"… они самураи и делали то, что им было приказано сделать.
— Да, мне не стоит указывать на что-либо самураю, зато мне дозволено дать вам совет накрыть голову соломенной шляпой, чтобы не нарваться на ваших знакомых. Могу сказать, что в этом месте вам точно будут не рады. И если не будете скрываться под полами шляпы, то скоро её не на что будет надевать.
Такаюки только фыркнул в ответ. Но неожиданно Норобу поддержал слова Гоэмона и тоже посоветовал Такаюки походить с листом бамбука. Вот на Норобу ронин фыркать не решился. Он поднялся и с видом оскорбленного достоинства вышел прочь.
— Ушел бывший самурай, — покачал головой Гоэмон. — Эх, сколько же в этих людях чести и достоинства… Можно даже сказать, что чересчур много и этим пользуются наши правители, отправляя этих воинов на смерть ради своих прихотей. Ну да ладно, я знаю, что белобрысый путник является ноппэрапоном, а это как нельзя лучше соответствует моим планам.
— Нурарихён тебе и это сказал? — хмыкнул я. — Весёлый старикашка.
— Весёлый, — кивнул Гоэмон. — Однако, я не против ёкаев — каждый сам творец своей жизни. Но вот я хочу стать творцом своей смерти. Мне нужно скрыться, а лучше умереть, чтобы не разыскивали убийцы Токугавы. Да, на его стороне немало ниндзя провинции Ига, чтобы найти меня и растерзать. Поэтому я помогу вам, а вы поможете мне. И всем будет счастье…
— И как же ты хотел бы покинуть этот мир? — спросил я.
В голове начали кататься шарики, переиначивая первоначальную идею посещения последнего из пятерки самураев.
— Я предпочел бы что-то героическое. Что-нибудь такое, чтобы потом о моей стойкости слагали легенды…
— Ну, можно даже самую гнилую смерть преподнести, как несусветный героизм. Это можно придумать… Вот что ты любишь больше всего на свете?
— Женщин и онсэн, — не задумываясь ответил Гоэмон.
— Ну что же… Раз ты любишь горячие источники, тогда… Пусть тебя сварят живьем. Как тебе такая смерть?
— Неплохая, можно даже сказать, что достойная. И сам бы такую предпочел, но… Как-то хочется пока ещё пожить.
— И у меня есть на тебя планы, — кивнул Норобу.
А если у сэнсэя что-то есть, то это вряд ли что-то хреновое. Похоже, что он знал этого самого Гоэмона. А если сквозь века пробилась о нем память, то не такое уж он и говно.
А если у сэнсэя что-то есть, то это вряд ли что-то хреновое. Похоже, что он знал этого самого Гоэмона. А если сквозь века пробилась о нем память, то не такое уж он и говно.
— Ну что же, господа, тогда давайте быстро обсудим план и претворим его в жизнь, — предложил Гоэмон. — У меня есть несколько мыслей… А что касательно того тануки, которого вы ищете… Думаю, что я знаю, где он находится. В общем, вы помогаете мне, а я помогаю вам.
— Тогда и у меня есть несколько мыслей, — заметил я. — Предлагаю сразу послушать меня, а потом уже и план Гоэмона…
На том и порешили. Сначала я предложил свой план. Потом Гоэмон. Мы соединили оба плана воедино и решили действовать немедленно. Темную одежду Гоэмон принес с собой, он вытащил два припасенных загодя узелка. Я про себя улыбнулся — на долю Такаюки этот наглец брать одежду не стал. Похоже, что это ещё тот знаток самурайской психологии. Ну а раз так, то пусть он тогда и занимается самураем Нокки. У нас с Норобу была другая задача…
Луна в эту ночь не показывалась из-за туч. Она словно специально решила взять выходной и завесила небо тяжелыми занавесями. Норобу, Исикава и я долго работали над лицом и телом Аки Тиба. Да, мне пришлось на время надеть на себя чужое изображение — я же нопарэппон и могу менять свою внешность, если вы не забыли. Также поработали с голосом. Путем оммёдо всё-таки добились того звучания, которое удовлетворило Исикаву и нас.
Мы вышли с Норобу на темные улицы города Эдо и аккуратно двинулись к дому даймэ. Редкие прохожие не обращали на нас никакого внимания — умение маскировки давало свои плоды. Гоэмон же отправился к пятому самураю..
Вскоре мы подошли к высокому особняку, освещенному фонарями со всех сторон. Перемахнуть через высокий забор и миновать охрану не составило большого труда ни для меня, ни для Норобу, который тоже двигался подобно призраку.
В доме дайме царила тишина. Пахло приятными благовониями. Мы двигались бесшумно, подобно двум теням в полуденный час. Открывали и закрывали двери в поисках хозяина дома. Поиски спальни дайме вскоре увенчались успехом.
Дайме спал один. Над его головой возвышалась стойка с двумя мечами — если что-нибудь случится, то хозяин дома будет вооружен в течение секунды. Пришлось аккуратно вытащить мечи и отложить в сторону. Вдруг хозяин дома будет неуравновешен и сразу же ринется в атаку.
Норобу только кивнул, глядя как я медленно складываю мечи у порога.
После этого я легонько потряс дайме за плечо. Он не проснулся. Пришлось потрясти ещё раз и тут же накрыть его рот ладонью, когда он распахнул глаза и удивленно вскинулся.
— Мы друзья, — прошептал я, когда расширенные глаза испуганно заметались по комнате, перепрыгивая с моей фигуры на фигуру Норобу. — Мы пришли с миром. Сейчас я отпущу руку, и мы поговорим, хорошо?
Глаза Оно закрылись на секунду, а потом снова распахнулись. Вот и хорошо. Я неторопливо убрал руку, готовый при малейшем резком звуке вернуть её на место.
— Кто вы и почему вломились в мой дом? — также шепотом произнес господин Оно.
— Мой спутник — странник, идущий дорогой чести, а я Аки Тиба, — ответил я.
Господин Оно метнул взгляд за мою спину, потом перевел взгляд на меня. Узнал фигуру, тут же крутнулся, вскочил на колени и склонился в почтительном поклоне. Всё это он совершил за доли секунды.
— Я не мог и мечтать о таком…
— Встань, дорогой друг, — прошептала Аки Тиба. — Я не сомневаюсь в твоей верности. Не сомневаюсь и в том, что ты поможешь мне покарать преступника.
Норобу тем временем зажег небольшую свечу. В её неровном пламени осветилось недоуменное лицо дайме.