Пока я его рассматривал, незнакомец сделал пару шагов назад и растворился в толпе. Сделал это так спокойно, как будто рыба ушла в тину.

Действительно, нужно взять себя в руки, а то на нас уже обращают внимание… Я переключился на Норобу и Такаюки:

— Спасибо, друзья, спасибо. Я всё понял. Это была секундная слабость. Я взял себя в руки. Ребят, я хочу просто посмотреть ему в глаза. Просто взгляну и уйду.

Мои друзья молчали. Я же отвернулся от них и пошел к центральной бочке. Прошел рядом с телом лежащей женщины.

Кто там?

Мисаки? Или одна из её товарок?

Рядом лежала кусаригама, значит, всё-таки Мисаки…

Никко Номура посмотрел на меня. Он сдвинул брови, как будто пытаясь вспомнить, а потом весело улыбнулся желтыми зубами. Сегодня был его день и он мог сушить зубы сколько влезет.

— Что-то я тебя не помню, ты кто, горожанин?

— Я не горожанин, уважаемый Никко Номура …

«Я смерть твоя!»

Да, именно так я и хотел воскликнуть, а потом пронзить горло последнего из убийц. Однако, вместо этого я выдохнул и с улыбкой посмотрел на последнего из пяти безжалостных убийц.

Никко Номура с некоторым удивлением смотрел на меня.

— Так кто же ты, незнакомец?

Я качнул головой вправо-влево. Если я сейчас перепрыгну бочку, сложу пальцы в Клюве Орла и ударю в гортань, то через сколько секунд меня изрубят на куски? Или удастся устроить кровавое побоище и внести своё имя в анналы истории, как дикий хинин из глубин Дзигоку?

— Мы обычные монахи, уважаемый господин Никко Номура! — раздался позади голос Норобу. — Брат Изаму хотел выказать вам своё уважение и вознести хвалу вашей победе над десятью призраками. Вам, Аки Тиба и её ниндзя…

Я выдохнул. В этот раз Норобу снова спас меня. Каким бы он ни был иногда невыдержанным на язык, но сейчас его речь заставила меня расслабиться.

В голове появилась идея. Месть будет совершена. Но она будет совершена другим человеком. Я почему-то был уверен, что смогу этому другому человеку открыть глаза. А Норобу мне в этом поможет.

— Многоуважаемый господин Никко Номура, я преклоняюсь перед вашей храбростью и вашим мужеством. Вы не испугались выступить против десяти коварных жен… призраков. Честь и хвала господину Никко Номура! Честь и хвала Аки Тиба и господину Токугава! — выкрикнул я в конце своей проникновенной речи.

Да, иногда для достижения своей цели нужно идти наперекор собственным мыслям. Это называется военной хитростью — потом я эти слова припомню последнему самураю…

Люди вокруг согласно загомонили, подняли кружки с вином.

— А из какого вы храма, добрые монахи? — спросил Никко Номура, когда возгласы чуть поутихли.

— Из храма Хорю-дзи префектуры Нара. Были на юге страны по поручению настоятеля, а сейчас возвращаемся домой.

— Храбрые монахи! — воскликнул Никко Номура. — Нас посетили храбрые монахи, которые вернулись с юга нашей великой страны! Выпьем же за них, за храм Хорю-дзи и за их настоятеля!

Толпа радостно вскинула руки с кружками вверх. Толпе было всё равно за что пить. Я же услышал, как за спиной тяжело задышал Такаюки.

С трудом получилось выдавить из себя улыбку и отойти в сторону. Мне удалось справиться с собой…

Надо будет это запомнить, чтобы в следующий раз не попасть вот так…

Люди продолжали радоваться, а я поманил к себе новых друзей и спросил Норобу:

— Скажи, друг мой, а ты знаешь, где живет дайме?

— Думаю, что найти можем.

— В таком случае, пойдем, возьмем еды и поужинаем. Ночью мы должны будем навестить дайме.

Друзья непонимающе переглянулись, а потом опытный Норобу тяжело вздохнул. Он уже успел понять, что ночью выспаться не удастся.

Я кинул последний взгляд на лежащие тела и сморгнул набежавшую слезинку. Десять женщин из деревни Хигасидори, вы будете отомщены!

Бамбуковый лист всё также показывал на север, но даже не думал желтеть или становиться вялым. Мы купили еды в небольшой таверне, которые тут назвали идзакая. В местном идзакая можно было и переночевать, чем мы и воспользовались. Нужно было обсудить дальнейшие поиски, а также обкашлять план по проводам последнего из "Пяти Карающих Мечей" вдогонку за десятью призраками.

Вот только я вовсе не ожидал увидеть в нашей комнате того самого человека, которого заприметил возле дома Номуры. Молодой человек сидел возле открытого окна и потягивал из чашечки сакэ. Что это было именно сакэ, а не компот, я понял по трем белым бутылочкам, лежащим рядом.

Говорить, что это было верхом наглости, означало впустую сотрясать воздух. Такаюки считал также, поэтому просто потянул меч из ножен. Мне пришлось положить руку на его пальцы, чтобы дать шанс незнакомцу объясниться. Зарезать засранца мы всегда успеем.

— Ещё есть? — кивнул я на бутылочки, присаживаясь на циновку рядом с незнакомцем.

Норобу и Такаюки опустились на соседние циновки.

— А вы что — с собой не принесли? — с усмешкой спросил незнакомец.

— Господин Такаги, позвольте мне отрубить этому наглецу уши? — негромко спросил Такаюки.

— Обязательно позволю, если он не расскажет, почему оказался в нашей комнате? Ведь мы заказывали комнату на троих, а он не скидывался…

— Господин, — неожиданно взял слово Норобу. — Мне кажется, что я вас знаю. Судя по вашей смелости и отчаянности в проникновении к незнакомцам, вы можете быть только одним человеком… Ваше имя Исикава Гоэмон?

В ответ наглец только усмехнулся, ловким жестом извлек из глубин своей куртки ещё три пиалы для сакэ — отёко, а после разлил из бутылочки. Разлил поровну в три отёко, а свою оставил нетронутую. После этого поставил бутылочку на пол. По традиции распития спиртных напитков, налить ему должен был кто-нибудь из нас. Так как Норобу не пошевелился, а Такаюки всё ещё смотрел исподлобья на наглеца, то именно мне выпала честь налить ему в отёко.

— Кампай, — произнесли мы хором и осушили отёко.

— Слава всегда опережает меня, — улыбнулся незнакомец. Или уже знакомец?

— Так ты тот самый разбойник, что грабит богатых и помогает бедным? — спросил Такаюки. — Отребье с мечом.

— А ты тот самый самурай, которому очень небезопасно находиться в Эдо? — вопросом на вопрос ответил Исикава.

Я взглянул на Норобу, тот даже не повел ухом, всё также смотрел на нашего нового знакомца. Похоже, что про Гоэмона мне тут никто рассказывать не собирался. Что же, придется брать всё в свои руки.

— Кто ты такой? — спросил я напрямки.

— Ваш отец уже назвал моё имя, не стоит его произносить слишком часто, — с улыбкой ответил Исикава.

— Это сын самурая клана Миёси из провинции Ига, — вместо него ответил Норобу. — Всю семью вырезали налетчики враждебного клана, а его самого подобрал ниндзя из провинции Ига. Обучался у легендарного ниндзя Момоти Тамба, а в благодарность увел у учителя молодую любовницу…

— Вообще-то всё было немного не так, — хмыкнул Исикава. — Момоти попросил меня влюбить в себя его подругу, так как сам он нашел моложе и красивее. Пришлось сделать учителю подобное одолжение…

— После этого сколотил банду из разбойников и начал грабить богатых самураев и дайме. Поговаривают, что с самим Одой Нобунагой водил дружбу, — закончил Норобу.

— А вот это правда, — кивнул Исикава. — Господин Нобунага — великий человек. И если бы его не предали, то он совершил бы свою мечту до конца. А меня бы сделал снова самураем и вернул украденные земли. Так что в этом плане, дорогой господин Ногути, мы с тобой схожи… И ты такое же отребье, как и я.

— Что? — вскричал было Такаюки и снова потянул меч из ножен, но положенная на плечо ладонь Норобу смирила пыл самурая.

— Дослушаем же до конца, — миролюбиво ответил Норобу. — Потом отрежем уши…

— Вот так вот вы относитесь к добровольному помощнику? — хмыкнул Исикава. — Эх, если бы господин Нурарихён не попросил вам помочь, то вряд ли вы сейчас сидели бы со мной.

— Владыка ёкаев просил тебя о помощи для нас? — теперь пришла моя очередь удивляться.