«Нужно будет побеседовать с этой Елкой, – сказал Ордош. – Наверняка сможем выведать у нее такое, что точно не найдем в местных библиотеках».

Я ничего не ответил, поскольку сердился на колдуна. Весь вечер он донимал меня едкими комментариями и шуточками. Его забавляло то, что едва я вновь ощутил себя на рабочем месте, как в позвоночник мне словно вогнали стальной прут, выправлявший осанку. Тот исчезал лишь в моменты, когда я, согласно ситуации, привычно отвешивал почтительные поклоны.

Я часто замечал удивление во взгляде следившей за мной Рябы, вынося в зал очередные блюда, и слушал при этом ехидные шуточки колдуна.

А что я мог с собой поделать?! Десять лет Винис муштровал меня, заставляя передвигаться должным образом, выдерживать правильный угол поклонов, соблюдать верное направление взгляда и всегда указывать подбородком на линию горизонта. Сто лет! я неукоснительно следовал этим правилам, с легкостью игнорируя их в часы отдыха.

Но сегодня я работал! А значит, повадки идеального слуги вернулись.

Прием заказов и расчет посетителей взяла на себя хозяйка кафе. На мою же долю выпали функции принеси-подай.

Не представляю, как справилась бы сегодня Ряба без моей помощи. После заката солнца женщины заняли все столы в кафе, и даже все места. Не ожидавшая такого наплыва посетителей Ряба то и дело обводила ошалелым взглядом гудящий десятками голосов зал. Голоса стихали лишь в те мгновения, когда я «проплывал» между столами в желтой рубахе и белом фартуке, доставляя напитки и тарелки с закусками и не забывая отвешивать почтительные поклоны.

Вот, что чувствуют знаменитости, очутившись в заполненном людьми помещении!

Если бы женские взгляды могли царапать, то в этот вечер я истек бы кровью.

«Послушай, Сигей, – сказал мне Ордош. – Ты не боишься, что ближе к ночи толпа пьяных теток нас попросту изнасилует?»

Я усмехнулся, но тут же стер эту кривую ухмылку, сменив ее на приветливую улыбочку: поставил тарелку с невзрачной отбивной перед рыжей розовощекой дамой.

– Приятного аппетита, госпожа.

Получил ответную улыбку. И дама тут же смущенно опустила глаза.

«Нет, не боюсь, – ответил колдуну. – Ты разве не замечаешь?»

«Чего?»

«Как они ведут себя, как смотрят на меня. Они, как дети!»

«В смысле?»

«Нет, ну, правда! – сказал я. – Ты погляди на них». 

«И что?»

«Мне кажется, они не представляют, что делать с мужиками».

«Если бы так было, дубина, они давно бы вымерли».

«Не знаю, как происходит оплодотворение женщин в этом мире, – сказал я. – И вижу, что инстинкт размножения у женщин еще есть. Но их разум позабыл о том, как правильно себя вести с мужчиной». 

«О чем ты?» – спросил колдун.

«Любуются мной, как ручной обезьянкой. А ведь интерес к себе я чувствую. Но ни одна! Ни одна, даже самая пьяная, не попыталась ухватить меня за зад».

«Не допускаешь мысль, что им твои ягодичные мышцы попросту не нравятся?»

«Это единственный мужской зад на всю округу, – сказал я. – Он вне конкуренции!»

«Быть может, они хорошо воспитаны?»

«Причем здесь воспитание? – удивился я. – Это пьяные женщины! Разве могут они в таком состоянии помнить о каких-то там запретах?!»

«Ну, я не знаю».

«А вот я знаю! Я жил в студенческом общежитии. Подрабатывал после первого курса официантом в ресторане. И помню, что пьяная женщина подобна стихийному бедствию: если она положила на тебя глаз, отбиться от нее очень трудно. Да в старших классах школы домогательств со стороны школьниц во время перемен было больше, чем от всей этой толпы нетрезвых местных женщин!»

«Ты хочешь сказать, им не интересны мужчины?»

«Интересны, конечно, – сказал я. – Вот только местные дамы об этом привыкли не думать. И еще они, полагаю, хорошо помнят о том, как легко можно мужчину убить. И, конечно же, какое наказание за это светит».

«Я не рассматривал ситуацию с этой стороны, – признался колдун. – Все же, женщины – это та часть мироздания, которую я полностью обделил вниманием в своей прошлой жизни».

«В этой жизни возможность восполнить пробелы в знаниях у тебя будет», – пообещал я.

***

Ровно в полночь Ряба заперла входную дверь, перестав впускать в кафе новых посетителей. Повесила на стекло табличку с надписью «Закрыто».

– Я еще не получила разрешение на круглосуточную работу, – сказала она, заметив мое удивление. – С этой минуты кухня не работает. Повара расходятся по домам, а мы с тобой трудимся, пока не рассчитаем последнего клиента.

После полуночи у нас стали появляться минуты для отдыха. Заказы от гостей почти прекратились.

Ордош устал отпускать шуточки и предпочитал молчать, перестав трепать мне нервы. Лишь изредка напоминал о своем присутствии в моей голове короткими фразами.

«Устал?» – спросил он.

«Есть немного, – сказал я. – Ноги принца не привыкли к такой работе».

«Станет совсем невмоготу – сообщи».

«Зачем?»

«Взбодрю тебя магией, – сказал Ордош. – Но помни: у нас мало маны. Так что лучше терпи».

«Попробую».

Мои ноги гудели, новые сапоги казались неподъемной тяжестью. Но ни Ряба, ни я не позволяли себе присесть, находились в постоянной готовности явиться на зов любого из гостей.

Мы с Рябой стояли около короткой барной стойки. Та выполняла функцию перегородки, отделявшей по принципу двери маленькую комнатушку, где стояли напитки и барное оборудование, от доступной для посетителей части зала. Елка давно уже не выглядывала из бильярдной: к ней пришли представители ее банды, временами мы слышали их смех, сопровождаемый постукиванием бильярдных шаров.

Я по-прежнему ощущал направленные на меня взгляды. Женщины к моему присутствию уже привыкли, не впадали в ступор при виде моей улыбки. Но интерес их все еще не пропал: посетители отслеживали мое местонахождение и, судя по тому, как пылали мои уши, в оживленных беседах продолжали перемывать мои косточки.

– Ты хорошо поработал сегодня, Пупсик, – сказала Ряба. – Выручил меня. Не представляю, как справилась бы без тебя.

Сегодня днем Рябина уволила официанток. Произошло это после того, как кафе посетила аристократка.

Баронесса, имени которой я не запомнил, собиралась слегка перекусить, пока чего-то или кого-то дожидалась. И заказала бокал иноземного аперитива – одного из тех спиртных напитков, которые Ряба держала в кафе скорее для украшения зала и поднятия имиджа, чем с целью извлечения прибыли.

К слову, публика, посещавшая кафе со дня открытия, иностранные напитки игнорировала, предпочитая спиртное местного производства: пиво, вино и полуспирт.

А когда баронесса получила свой напиток, разразился скандал: вкус поданного ей аперитива лишь отдаленно напоминал эталонный, знатоком которого баронесса себя считала.

Как выяснилось позднее, все экзотические напитки, что хранились в комнатушке бара, официантки разбавили полуспиртом. Они признались в этом сразу же, как только хозяйка попросила помочь в ведении дознания Елку. Представительница гадюк без особого труда, лишь «надавив авторитетом», выяснила, что девицы неоднократно «пробовали на вкус» незнакомые напитки, а чтобы уровень жидкости в бутылках не уменьшался – доливали туда полуспирт.

Баронессу каким-то образом задобрили. Официанток уволили (о том, какие к ним применили штрафные санкции, Ряба мне не сообщила). Хозяйке кафе пришлось самой надеть фартук официантки. В нем я и увидел ее, зайдя сегодня в кафе в качестве гостя.

– Рад был вам помочь, госпожа Ряба, – сказал я. – Надеюсь, я хорошо исполнял свои обязанности.

– Ты справился просто отлично, – сказала Рябина. – Таких умелых действий я от тебя даже не ожидала. Но расслабляться пока рано. У нас еще полон зал гостей. Вижу, что ты устал. Потерпи, Пупсик. Осталось продержаться совсем недолго. Думаю, через полчаса они начнут расходиться.

– Не переживайте, госпожа Ряба. Буду работать столько, сколько потребуется.

***

Ряба в присутствии Елки пересчитывала выручку. Я сидел за соседним столиком, борясь с желанием снять сапоги, наблюдал за тем, как она шевелит губами, проговаривая цифры, старается не сбиться со счета. Елка позевывала и посматривала на часы с толстыми золотистыми стрелками, что висели на стене в комнатушке бара.