Полковник закатил глаза.

— Боже, чего только нет! Сегодня вы перевернули моё представление о мире! Если всё это правда… Даже не знаю, что сказать! Значит, это он убил ту рыжую вампиршу?

— Разумеется.

— Интересно, где он сейчас, — пробормотал Абрамсон. — Хотелось бы с ним потолковать. Хотя было бы лучше, чтоб он исчез. Писать в рапорте ещё и о тайном ордене… Господи, да меня за сумасшедшего примут! Точно погонят с должности. Хорошо, если в психушку не упекут ещё! — он помолчал. — Да нет, конечно, его надо разыскать. Если получится, — Абрамсон удручённо вздохнул. — А Мэри Сандерс за что прикончили?

— Как свидетельницу. Леди Генбах посвятила девушку в свой план побега и даже передала ей драгоценное колье — не знаю, в качестве платы за молчание, средств для организации побега или просто в награду. Колье затем похитили с трупа пастухи.

Абрамсон усмехнулся.

— И один порезал другого.

— Увы.

— Что за люди! — вздохнул полковник. — А ведь как было спокойно, пока не начались все эти убийства. Доркинг считался просто прелестным местечком.

— Мэри Сандерс хотела поделиться информацией с местным журналистом, Джоном Раутом, но не успела.

— Давайте подведём итог, — предложил Абрамсон. — Я правильно понимаю, что все члены банды фальшивомонетчиков мертвы? Кроме гипотетического колдуна.

Я кивнул.

— Выходит, так.

— Есть надежда, что нам удастся вычислить этого кукловода?

— Увы, это крайне маловероятно. Конечно, попытаемся, но им может быть кто угодно. Любой человек. Никаких ведущих к нему ниточек не осталось.

— Чёрт! Так судить некого?

— К сожалению.

— Так, — полковник медленно покачал головой. — И допросить нам тоже некого. Утешает только то, что вы знаете, где находится печатный станок. Или это догадки?

— Нет, уверенность. Сегодня же надо съездить и забрать его.

— Хорошо, так и сделаем. Только я хочу лично при этом присутствовать, а в данный момент это несколько затруднительно. Так что, если не возражаете, может, немного повременим? Я надеюсь быть в норме максимум через час.

— Конечно, мы и не думали отправляться за станком без вас.

— Весьма признателен. Я вот, что подумал: отсутствие главаря банды сильно подпортит рапорт. Дело не будет закрыто. Придётся его искать, а это, как вы сами сказали, безнадёжно. Так, может, ну его, колдуна этого? Как считаете?

Мы с Глорией переглянулись.

— Между нами говоря, я не против, — сказала девушка.

— Я тоже.

— Вот и отлично, — кивнул Абрамсон. — А про смерть Армана можно написать, что вы и его прикончили. Или Кенвуд. На ваши заслуги в этом деле, лейтенант, я, само собой, не претендую. Пожинайте все лавры. Заслужили. Уверен, не миновать вам повышения по службе. А мне бы с должности не слететь. О большем не мечтаю, — он поднялся. — Предлагаю отметить завершение расследования бокалом шампанского. А затем отправимся за станком.

— Если у вас не в порядке желудок, от алкоголя лучше воздержаться, — заметил я.

— Ерунда! — отмахнулся Абрамсон. — Ради такого случая я просто обязан сделать хотя бы пару глотков. Думаю, хуже мне уже не будет. Подождите минуту, я сейчас вернусь. У меня припасена бутылочка на особый случай, и он, кажется, наступил, — с этими словами полковник вышел из гостиной.

Через пару минут он вернулся с подносом в руках, на котором стояли три наполненных бокала и наполовину пустая бутылка шампанского.

— Не могли бы вы ещё принести содовой, — попросил я, когда полковник поставил всё на столик. — Если вас не затруднит. У меня от игристых вин несварение. Так-то я только пиво пью.

— Конечно, господин Блаунт.

Когда полковник вышел, я протянул руку и поменял два бокала местами. Затем опустошил третий на ковёр и снова наполнил из бутылки. В ответ на вопросительный взгляд Глории пожал плечами.

— Бережёного Бог бережёт.

Спустя минуту вернулся Абрамсон. Он принёс сифон с содовой и поставил передо мной.

— Прошу, — сказал он, располагаясь напротив нас и беря свой бокал. — Итак, за успешное завершение расследования и вашу карьеру, лейтенант Глостер! — провозгласил он.

Мы подняли бокалы.

Перед тем, как сделать глоток, я втянул ноздрями аромат шампанского. Оно было действительно хорошим. Богатый букет был подкреплён благородным янтарным цветом, и полагаю, лучшего игристого вина я до сих пор не пил. Должно быть, полковник берёг бутылку для действительно особенного случая. Приятно думать, что завершение нашего расследования он счёл достойным этого напитка.

— Значит, вы полагаете, что этого колдуна не найти? — проговорил Абрамсон, поставив свой бокал на столик и взглянув на настенные часы, висевшие над камином.

— Получается, что так, — отозвался я, делая ещё глоток.

Хм… Пожалуй, стоит пересмотреть своё отношение к шампанскому.

— А знаете, господин Блаунт, жаль, что я тогда промахнулся, — вдруг спокойно заявил Абрамсон, закинув ногу на ногу и сунув руку в карман халата. — Сейчас не пришлось бы ничего придумывать.

Я нахмурился.

— Вы о чём?

— Боюсь, в вашей блестящей версии есть пробел, — сказал Абрамсон. — Дело в том, что колдуна вычислить не так уж трудно. Если хорошенько поразмыслить. Но вы не стали, за что я вам весьма признателен. Ибо он перед вами!

— Вы?! — вырвалось у Глории. — Но… вы шутите?!

— Отнюдь! И попрошу без глупостей! — с этими словами Абрамсон достал из кармана револьвер и положил себе на колено.

Он не целился ни в меня, ни в девушку, но я не сомневался, что полковник успеет застрелить нас обоих прежде, чем мы достанем оружие. Поэтому мысленно отдал приказ о трансмутации и выставил между нами невидимый барьер. В комнате сразу стало душно.

— Вы серьёзно, Абрамсон? — спросил я, глядя в лицо полковника. — Вы в этом замешаны?

— Это не совсем правильное слово, господин Блаунт, — полицейский улыбнулся одними губами. — На самом деле я всё это и придумал. Арман, Генбах и остальные — все они мои пешки. Тут вы абсолютно правы.

— Зачем вам это?

— Ради денег, разумеется. Несмотря на дворянство, мне пришлось всего добиваться самому — а ведь моя семья когда-то владела огромной частью Доркинга. Отец, будь он проклят, проигрался в пух и прах.

Я вспомнил, как в начале нашего знакомства Абрамсон упоминал о разорившихся семьях местных аристократов.

— Какой позор — влачить жалкое существование местного полковника, когда десятки гектаров здешней земли по праву принадлежат мне! — Абрамсон машинально вытер рукавом проступившую на лбу испарину.

Лицо у него раскраснелось, а взгляд показался мне слегка безумным.

— И вы не придумали ничего лучше, чем печатать фальшивые деньги? — спросила Глория.

— О, нет! — рассмеялся Абрамсон. — Я придумал кое-что гораздо лучше!

— Нам известно, что ваши банкноты превращаются в мерзких тварей, — сказал я. — Которые забираются спящим людям в…

— Как?! Вы и до этого додумались? — полковник покачал головой с весёлым удивлением. — Браво, господин Блаунт! Не ожидал.

— Объясните, для чего вам это нужно.

— Есть такая крылатая фраза: деньгам все повинуются. Я решил понять это выражение буквально. Во время своих путешествий — а я много где побывал и повидал всякое, об ином даже вспомнить страшно — научился кое-каким штучкам от дикарей. Например, призывать тварей из иного мира. Не демонов, нет, — Абрамсон усмехнулся. — Только вот таких чудищ. Но они очень полезны. Верите ли, человек с подобным паразитом в теле будет полностью подчиняться мне, если я пожелаю!

— Значит, вы ждали, пока число ваших «рабов» увеличится? — спросил я.

— Именно. Огромная армия из рабочих, военных, служащих, даже министров — мои деньги могут попасть в руки кому угодно. Кроме императора, разумеется, — хохотнул Абрамсон. — Его Величество, как известно, денег при себе не носит. Брезгует.

— Для чего вам понадобилась такая армия? — спросила Глория. — Хотите, чтоб однажды люди сами вам свои денежки принесли?