Здесь имелось освещение: внизу, около самого пола, были расставлены длинные стеклянные трубки, испускавшие бледно-голубое сияние. Почему-то от их вида делалось жутковато. Я постоял, всматриваясь в очертания двух ящиков в центре помещения. Через несколько секунд понял, что свет как-то странно ложится на их стенки. В комнате пахло сероводородом, а откуда-то доносилось очень тихое гудение — словно работал невидимый механизм.

Когда я подошёл к первому ящику, мне стало ясно, что это никакой не ящик, а прозрачный полый прямоугольник, похожий на аквариум, размером примерно два на полтора метра. Он был пустой и холодный. Я провёл кончиками пальцев по гладкой поверхности. К стенкам были подведены гофрированные трубки и толстые, собранные в жгуты провода. Очевидно, при необходимости резервуар заполнялся какой-то жидкостью.

Я направился ко второму «аквариуму», стоявшему чуть дальше. Этот, похоже, пустым не был. Около него стоял маленький железный столик, на котором кто-то разложил шприцы и склянки без этикеток.

Заглянув внутрь резервуара, я замер и не мог пошевелиться почти десять секунд: на меня смотрела горничная графини фон Раскуль! Даже сквозь толстый слой прозрачного студенистого геля казалось, что её зрачки впиваются в меня. Я сглотнул и, не удержавшись, провёл рукой над поверхностью резервуара. Глаза девушки не дрогнули. Мертва! — пронеслось у меня в голове. Но к чему все эти приспособления? Я осмотрел трубки и провода, но для чего служит «аквариум», не понял. Тогда я пошёл вдоль лежащих на полу (застеленном резиной — должно быть, чтобы избежать случайного удара током) жгутов. Они исчезали в стене. Гибкие шланги тоже. Зато обнаружился какой-то прибор размером с несгораемый шкаф. Его передняя сторона была покрыта кнопками и рычажками. Возле некоторых имелись наклеенные бумажки с незнакомыми символами.

Вспыхнул яркий свет, заливший всю комнату, и за спиной раздался смешок.

— Так-так! — голос показался знакомым.

Я обернулся, приложив ладонь козырьком: на потолке были расположены мощные софиты, и свет шёл оттуда.

На пороге стоял Франц. Похоже, он только что вернулся, потому что лицо у него раскраснелось от вечернего холода. В руке дворецкий держал револьвер — похожий на тот, который был у него во время плавания на «Одиссее», только не чёрный, а блестящий, серебряный.

— Какими судьбами? — издевательским тоном поинтересовался Франц.

Я промолчал.

— Как вам удалось попасть в дом? — спросил дворецкий уже суше. — Дверь не взломана, я бы заметил.

— Забрался через окно, — честно ответил я. — Интересно было узнать, что здесь находится. И почему окна на первом этаже закрыты досками.

Франц смерил меня внимательным взглядом, потом усмехнулся.

— Как вы вообще здесь оказались? Следили, что ли?

— Нанял такси, — соврал я.

— А потом прятались поблизости?

Я только плечами пожал: и так ведь понятно.

Франц удовлетворённо кивнул.

— Почему вы так быстро вернулись? — не удержался я. — Я видел, как вы уехали вместе с графиней.

— Мне показалось, что в подворотне напротив дома кто-то прячется. Довёз графиню до гостиницы, где она остановилась, и решил проверить. Оказалось, не зря. Спасибо снегопаду: вы оставили следы. Они идут от подворотни, пересекают улицу и кончаются возле стены. У меня было подозрение, что кто-то забрался в окно, но я никак не ожидал отыскать вас, — дворецкий сделал короткое движение пистолетом. — Что ж, идёмте. Представлю вас хозяину дома. А то невежливо получится, — он осклабился, продемонстрировав зубы. — Нет, нет, не так быстро! А то я могу выстрелить и попасть вам в основание позвоночника.

Это было исключено, однако возражать я не стал: увидеть хозяина дома было очень даже любопытно.

Франц вывел меня в коридор. Там уже горел свет, и толпились угрюмые слуги в серых ливреях и мягкой войлочной обуви. Они молча взяли меня под белы руки и торжественно сопроводили в левое крыло — в большую гостиную, обставленную в викторианском стиле.

В камине весело потрескивал огонь, и возле решётки сидел на корточках огромный черноволосый человек с усами и подусниками. При нашем появлении он медленно распрямился во весь свой внушительный рост и сразу словно заполнил собой всю комнату. Одет он был в сорочку, чёрный жилет с искорками и чёрные брюки. На ногах — бархатные тапочки.

Хозяин дома впился в меня взглядом. Глаза у него были серые, почти такого же цвета, как пистолет Франца.

— Это не взломщик, — сказал дворецкий, подходя к креслу и садясь в него. Оружие он уже убрал в подмышечную кобуру. — Наш старый знакомый. Приплыл на теплоходе, выдавая себя за доктора Барни. Воспользовался тем, что настоящего профессора мы никогда не видели.

Хозяин дома сдвинул густые чёрные брови. На мясистых губах появилась злая ухмылка.

— Тот самый ш-шпион? — слегка заикаясь, проговорил он низким голосом, очень приятным. Даже странно, что он принадлежал этому великану, будто вытесанному из куска гранита. — Из полиции?

— Угу, — подтвердил дворецкий. — Давно к нам подбираются, шакалы! — он схватил стакан, наполнил его наполовину бренди из графина. — Следил за домом, прятался где-то поблизости. Потом влез в окно. Так сказал, по крайней мере.

Похоже, горничная сказала им, что я из полиции. Значит, не совсем выдала. А может, не поверила?

— Опять Мэри з-запереть забыла! — с досадой пробормотал великан. — Сколько раз ей говорил. Выставлю на улицу, в конце концов, хоть и сестра! Терпеть не могу дур!

Франц на это деликатно промолчал. Сделал глоток бренди, с удовольствием поморщился.

— Что будем делать с господином ищейкой? — спросил он после короткой паузы.

Шагнув ко мне, великан смерил меня презрительным взглядом.

— Что, фараоны теперь мальчишек отправляют волков з-загонять? — поинтересовался он насмешливо. — Успели своим весточку-то отправить? — прищурился хозяин дома. — Нет, н-не успели, — ответил он на свой вопрос. — Значит, на свои силы положились? Напрасно.

— Я предлагаю в расход, — проговорил Франц.

— Дождёмся г-графини, — отозвался великан.

— Стоит ли её расстраивать? — дворецкий нахмурился. — Отвезём к набережной, пустим пулю в голову и… — он выразительно щёлкнул пальцами. — Там в ночное время всякий сброд шатается, грабят каждую ночь людей.

— Только не вмешивайте меня в ваши д-дела, — поморщился великан. — Я учёный, а не г-головорез.

При этих словах я посмотрел на хозяина дома с удивлением: за учёного я принял бы этого медведя в последнюю очередь. Очень хотелось спросить, что же он изучает, и, вообще, чем занимается в своём доме. Очевидно, оказывает какие-то медицинские услуги.

Неожиданно в голову пришла мысль: доктор Барни бывал здесь и принимал участие в деятельности великана. Ему даже платили за это пятьдесят тысяч. А готовы были выложить и вдвое больше.

— Отрядите своих людей, — попросил Франц. — Мы бы сегодня с этим и покончили. Не держать же господина легавого здесь. Может ведь и сбежать. А тогда… — дворецкий не договорил, только выразительно наклонил голову, глядя на великана.

Тот нехотя кивнул:

— Берите. Арман, Гуннер, поступаете на вечер в распоряжение герра Кюхеля.

Вот, значит, как его зовут, — подумал я: Франц Кюхель. Но на немца он не похож и говорит без акцента. Может, правда то, что рассказал о родителях.

Хозяин дома шагнул ко мне, оказавшись совсем близко, и вдруг резко, коротким движением опытного боксёра ударил меня в солнечное сплетение.

В глазах вспыхнуло, и мир исчез, залитый неземным светом.

Очнулся я в машине, лёжа на полу, под ногами Франца и одного из слуг. Попробовал пошевелить руками, но они были связаны за спиной. Ноги, впрочем, оставались свободны. Наверное, мои враги не пожелали тащить жертву на себе и решили, что пусть она лучше сама дойдёт до места своего последнего пристанища. Можно было бы разделаться с ними сейчас, но я почти ничего не узнал. Вернее, вообще ничего.