В «Кировском» наша «третья» группа разделилась: мы разошлись по раздевалкам. Лежик на правах «самого опытного» показал, где нам разместиться. Он «застолбил» за нами семь шкафчиков (в каждом оставляли вещи два-три спортсмена). Перекинулся «парой слов» с предводителями соперников (те парни показались мне знакомыми, но их имён и фамилий я не вспомнил). Запахи в этой раздевалке витали те же, что и в нашей «родной» (в «Ленинском») — будто были неотъемлемой частью спортивной жизни. Волнения я не испытывал (пожалуй, я впервые за обе жизни явился в «Кировский» абсолютно спокойным). Слушал обрывки чужих разговоров, с интересом оглядывался по сторонам.

С Каховской встретился уже после взвешивания (где узнал, что Миша Иванов — не такой уж маленький мальчик: я попал в одну весовую категорию с Лежиком). Зоя казалась испуганной и расстроенной, будто потерявшая родителей маленькая девочка. Но она храбрилась, сжимала кулаки и хмурила брови. Заметила меня — нерешительно улыбнулась, вцепилась холодными пальцами в мою руку. И тут же зашептала мне на ухо, что весит она на килограмм больше Зотовой — попала вместе со Светой в одну категорию. Но не с Кравец: Лера будет драться с девчонками постарше. И поделилась со мной полученным от Верховцева инсайдом: соперницами Каховской и Зотовой будут несколько «сильных» девчонок из «Кировского».

— Миша, мне обязательно нужно выиграть первую схватку! — заявила Зоя (она говорила мне на ухо — громким шёпотом). — Денис Петрович сказал, что сразу мы со Светкой не встретимся — не в первой схватке. Сначала будем бороться с девками из других школ — так всегда бывает.

Она крепко стиснула мои пальцы, широко распахнула глаза.

Я заметил на Зоиных висках капли пота.

— А если я проиграю? — сказала Каховская. — Что если мне попадётся сильная соперница? Денис Петрович показал нам нескольких — тех, что побеждали на прошлых сориках. Что если они и меня победят? Тогда я не встречусь с Зотовой? Я зря, что ли, столько готовилась? Это же несправедливо!

Девочка стиснула челюсти.

— Какие проблемы, Каховская? — сказал я. — Хочешь выиграть — значит, обязательно победишь. Если возьмёшь себя в руки и вспомнишь, чему училась на тренировках. Прекращай стонать и причитать: мы сюда не ныть приехали. Вон, Зотова уже разминается. Пора и нам готовиться к схваткам.

«Третья» группа разминалась в углу, сбившись в стаю (будто готовилась противостоять сразу всем прочим заполнившим зал спортсменам). Зоя и Света делали упражнения, стоя едва ли не плечо к плечу (девочки снова выглядели подругами, а не соперницами). Олег Васильев развлекал соратников рассказами о прошлых городских соревнованиях. Парень делился с нами полученными от брата сведениями об «областных сориках». А ещё он пересказывал байки Верховцева о первенствах республики и страны. Я вполуха слушал болтовню Лежика и смотрел вглубь зала, где стояли столы судей. Гадал, о чём наш тренер так яростно спорил с организаторами соревнований.

Верховцев размахивал руками (словно готовился перевести разговор с чиновниками в партер). Звуки его голоса долетали даже до нашего угла. Я видел, что за тренером наблюдали и наши «старшаки» — удивлялись поведению Петровича не меньше меня. Потому что обычно Верховцев на соревнованиях вёл себя спокойно: настраивал на борьбу спортсменов, раздавал ценные рекомендации, иногда и шутил. У меня в голове промелькнул вопрос: а вёл ли себя так же активно Денис Петрович в прошлый раз, когда в соревнованиях не участвовали ни Миша Иванов, ни Зоя Каховская, ни Света Зотова. О таком поведении тренера мне старшаки не рассказывали (хотя они любили поболтать о Петровиче).

Я видел, как Верховцев махнул всердцах рукой и повернулся к оппонентам спиной. Он шевелил губами — что-то бормотал. Чуть подволакивая ногу, Денис Петрович направился к парням из старшей группы. И чем-то тех «порадовал» — до меня донеслись возмущённые возгласы старшаков. Я видел, как тренер указывал на парней пальцем, раздавал короткие чёткие указания. Подростки кивали ему в ответ: с Петровичем они не спорили, хотя на некоторых лицах я читал недовольство. Стоило тренеру отойти, как старшаки (будто копируя Верховцева) тоже замахали руками — посматривали при этом в сторону судейских столов. Чем недовольны тренер и старшая группа скоро узнали и мы.

Денис Петрович указал рукой на меня и Лежика.

— Васильев, Иванов, — сказал он, — будете драться в первом бою. Друг с другом.

За моей спиной раздались шорохи и изумлённые шепотки.

— Денис Петрович! — сказал Олег. — Так мы же не дерёмся в первых боях между собой!

Васильев шагнул к тренеру, замер в шаге от меня.

— Ну а теперь будем! — ответил Верховцев.

В его голосе прозвучали визгливые нотки — такое случалось, когда Петрович злился.

Денис Петрович, не оборачиваясь, указал большим пальцем себе за спину — на организаторов.

— Они так решили, — заявил он. — Говорят, что наших спортсменов в этот раз слишком много. «Кировских», говорят, сегодня почти вдвое меньше, чем нас. Хотят, чтобы мы сами часть наших борцов отсеяли — в схватках межу своими. Боятся, что мы снова заберём все медали.

«Третья» группа позади меня снова зашепталась.

— Правильно делают, что боятся, — сказал Васильев.

— Но это же нечестно! — заявила Лера Кравец. — Не было такого никогда!

— А сегодня будет, — ответил Петрович, — нравится нам такой поворот или не нравится.

Верховцев скрестил на груди руки (я вновь подивился тому, какие у нашего тренера мощные предплечья). Он пробежался взглядом по хмурым лицам борцов «третьей» группы. Я чувствовал, что Верховцева тоже распирало от негодования, но понимал: нам он свои эмоции не покажет.

— Честно, нечестно — какая разница? — сказал Денис Петрович. — Как бы они не изгалялись, но победят всё равно сильнейшие. А сильнейшие — это мы! Так что вы, парни, сперва между собой определите достойного победить. А потом уже победитель намнёт бока всем остальным.

Тренер посмотрел сперва на Лежика, потом на меня (будто гадал, кто из нас сильнее). Верховцев вздохнул, покачал головой. Я не заметил на лице Петровича, к какому выводу он пришёл (но обратил внимание, с каким решительным настроем продолжили разминку старшаки).

Олег Васильев хлопнул меня по плечу, улыбнулся.

— Не повезло тебе, Миха, в этот раз, — сказал он. — А ведь я не сомневался, что ты тоже сегодня потопчешься по подиуму: видел на тренях, как ты хорош. Но не расстраивайся, Миха. В следующий раз получишь своё серебро. Помяни моё слово! А сегодня я разрешу тебе примерить мою золотую медальку.

Свой первый официальный борцовский поединок в новой жизни я проиграл досрочно. Я проиграл его в то же мгновение, когда Петрович назвал имя моего соперника. Ещё до поединка решил, что раз Лежик на этих соревнованиях выиграл все схватки в прошлый раз, то я сегодня не отниму у него верхнюю ступень подиума (даже если бы сумел). Но всё же я расстроился, что не одержу ни одной победы: рассчитывал хотя бы в поединках с кировскими проверить свои силы и возможности. Но не получилось. Я не затягивал схватку, чтобы не отбирать у Лежика силы. На первых же секундах Олег Васильев бросил меня через бедро. Я упал на спину — он устоял на ногах. Уже через несколько секунд Олег праздновал победу… и успокаивал меня: говорил, что со следующих сориков я уж точно не уйду без медали.

Каховская и Зотова тоже меня утешали — я цыкнул на них, велел Свете и Зое готовиться к поединкам. Сказал девчонкам, чтобы не «хлопали ушами», как я; велел им настраиваться на бой. Ушел от ковров, где спорили за медали мальчишки, перенёс своё внимание на бои девочек. Комментировал для Каховской действия её возможных соперниц, указывал на их слабые и сильные места (как бойцов). А ещё я наслаждался атмосферой соревнований. Досада от поражения быстро прошла — я не сомневался, что принял верное решение (хотя и соскучился по победам). Отнимать медальки у детей (а особенно у тех, кого я в прошлой жизни называл своими друзьями) посчитал постыдным. Да и не получил бы я должного удовольствия от подобных побед (разве что потешил бы самолюбие в схватках с представителями «Кировского»).