Заклинание призыва Маркиза Лерайе я помнил наизусть — вызубрил на такой вот экстренный случай. Начал читать его, глядя на сигил, который постепенно начинал светиться лиловым. Из меловых линий показались острые мерцающие лучи. Едва дочитав заклинание, я коснулся рубина на перстне. Печать Соломона слегка вспыхнула, и из пола появилась голова прекрасного златокудрого юноши, увенчанная тонкой короной из переплетающихся листьев. Дальше стали видны плеч и торс, затянутые зелёным сукном. Его покрывали мерцающие египетские иероглифы.

В руках демон держал золотой лук, из-за спины торчали стрелы с бело-голубым оперением.

— Маркиз Лерайе! — с трудом заговорил я, борясь с онемением в груди. Дышать было совсем тяжело, мне едва удавалось втягивать воздух. — Я призвал тебя, чтобы просить исцелить меня от яда, проникшего в моё тело! Исполнишь ли… ты… мою просьбу?

— Что ты предложишь взамен, заклинатель?! — мелодичным юным голосом поинтересовался демон. Его зубы походили на нити жемчуга, а в серых глазах мелькали весёлые искорки. — Есть у тебя, чем расплатиться?!

Я сделал пальцами знак, и в воздухе закружились маленькие кружки, заполненные горящими символами.

— Ага! — обрадовался демон. — Ещё много осталось! Я приму одну глифу за исцеление, чародей! Согласен?

— Да! — просипел я, чувствуя, что в глазах начинает темнеть от нехватки кислорода.

Печать исчезла. Демон вытащил из колчана стрелу, дунул на неё, и оперенье из бело-голубого стало золотым. Маркиз наложил её на тетиву, отвёл локоть и разжал пальцы. Стрела вонзилась мне в грудь, слегка задержалась, а затем прошла навылет.

Рассмеявшись, юноша начал опускаться в пылающий сигил. Когда он исчез, линии погасли, а я вдохнул полной грудью.

Боже, какое это было потрясающее ощущение!

Я лежал на полу и максимально глубоко втягивал воздух, а на моём лице расплывалась глупая и счастливая улыбка.

Не знаю, сколько я так валялся, но думаю, что недолго, потому что в дверь вдруг забарабанили.

— Господин Блаунт! — голос был незнакомый, встревоженный. — С вами всё в порядке?! Сейчас прозвучит сигнал к началу боя! Вы здесь?!

Ясно: распорядители переполошились, что чемпион не добрался до арены. Пошли искать. Наверное, Джонс сказал им, что я вернулся в раздевалку.

— Минутку, сейчас открою! — крикнул я, поднимаясь.

Дойдя до двери, сдвинул защёлку.

— Что с вами?! — всполошился, глянув на меня, знакомый член комитета. — На вас лица нет!

— Мне уже лучше, благодарю за заботу.

— Что с вами стряслось, господин Блаунт?!

— Велите охране немедленно задержать Патрика… Чёрт, не знаю фамилию! Он участвует в турнире.

— Но на каком основании?!

— Он пытался меня отравить. Быстрее!

Я ринулся к арене, и устроителям ничего не оставалось, кроме как последовать за мной. У выхода дежурили двое охранников. Их мы с собой и прихватили.

— Вон он! — указал я, заметив Патрика. — Крутите сразу, он опасен!

— Выполняйте! — кивнул распорядитель. — Только осторожно. Нам не нужен публичный скандал.

— Боюсь, без него не обойтись.

Мой взгляд упал на Джонса. Тот стоял, согнувшись и уперев руки в колени. Чёрт, он же мне руку пожимал! Значит, тоже отравился!

Секьюрити уже спешили через арену, а я трансмутировал землю под ногами Патрика, превратив её в дюжину прочных жгутов, обхвативших его лодыжки. Не уйдёшь! Заодно размягчил клинок его меча, чтобы не поранил охранников.

А сам ринулся назад по коридору. На месте Патрика я не стал бы держать украденный пузырёк с антидотом при себе. Выбросил бы в ближайшую мусорку. Возле раздевалок стояли урны. В них я и зарылся.

Долго искать не пришлось: склянка лежала почти сверху, прикрытая лишь парой смятых бумажных полотенец. К счастью, целая!

Я бросился назад. Когда выскочил на арену, то увидел, что Патрик лежит лицом вниз, а на нём практически сидят охранники. Я убрал путы с его ног. Даже если их и заметили, решит, что померещилось. Куда сильнее меня беспокоил Джонс. Беднягу окружили другие спортсмены, так что его даже видно не было. Раздавались возгласы, в которых ясно слышалось слово «врач».

Растолкав участников турнира, я упал на колени возле Джонса. Он едва дышал. Глаза уже закатились, так что виднелись одни белки. Разжав ему зубы, я выдернул пробку и влил в рот часть содержимого пузырька.

— Глотай! Давай же!

Я помассировал парню горло, чтобы вызвать рефлекс. Как только он дёрнул кадыком, эликсир попал в пищевод. Всё, теперь должно пронести. Я сел на траву, положив руки на колени.

— Вы врач? — спросил кто-то. — Вызвать ему скорую или поможет?

— Вызывайте, — кивнул я. — Хуже не будет.

В полицейском управлении я провёл часа два. Вместе с Глорией пытался разговорить Патрика. Не знаю, как его настоящее имя, но документы оказались поддельными. Что меня не удивило. Парень был явным киллером и, конечно, позаботился о том, чтобы скрыть свою личность. Отпечатки пальцев ситуацию не прояснили. На все вопросы он просто молчал.

Меня интересовали две вещи: кто нанял, и откуда он знал, в каком пузырьке антидот. Не выяснил ни того, ни другого.

Наш с Джонсом поединок перенесли на следующий день. Так что пришлось участвовать сразу в двух боях. Я выиграл оба. Следующий этап турнира должен был состояться через день, и я решил заняться делом, которое поручил мне отец. Он выдал мне документы на имя Лесли Поррита. Выглядели, как настоящие. Не удивительно, учитывая, где их изготовили.

Я связался с конторой мистера Барни и заявил, что ищу работу. У них как раз образовалась вакансия — помощника юриста вынудили уволиться, чтобы освободить мне место. К паспорту прилагались фальшивый диплом и пара отличных рекомендаций, так что меня сразу пригласили на собеседование.

Мистер Барни оказался упитанным мужчиной лет пятидесяти с небольшим. Носил очки в тонкой металлической оправе и клетчатый костюм-тройку песочного цвета. На мой взгляд, не по сезону, но какое мне дело?

Задавал вопросы, на которые я не знал ответа. К счастью, в моём ухе находился крошечный динамик, а на другом конце — юрист, подсказывавший ответы. В конце концов, мистер Барни обещал перезвонить. И сдержал слово. На следующий день он пригласил меня заступить на работу в качестве помощника. У меня был турнир, так что пришлось сослаться на дела. Пришёл в контору я во вторник. Мистер Барни был в приподнятом расположении духа, напевал что-то в своём кабинете. Никаких особых дел мне не поручали — так, разобрать бумаги, оставшиеся от предшественника. До вечера я делал вид, что занят. Заодно слушал и потихоньку совал нос везде, где получалось. Но ничего не узнал. У меня даже начало складываться впечатление, что я теряю здесь время. Если бы не события следующего дня.

В контору я пришёл к десяти утра, как полагалось. Повесил пальто на вешалку при входе, пригладил перед зеркалом волосы. Мистера Барни слышно не было, хотя вчера он выполз поприветствовать меня и окинул придирчивым взглядом.

В офисе пахло обивочной кожей, старым деревом и тем особым, ни с чем не сравнимым ароматом, по которому каждый человек безошибочно понимает, куда он попал. Доминировал в этом букете аромат кожи. Её было много: переплёты, обивка мебели, даже двери, и те покрывал слой этого благородного материла.

Я задержался в маленькой комнате, заполненной картотеками жёлтого дерева с пронумерованными и маркированными по алфавиту ячейками, ненадолго, но успел разглядеть и сосновый стол, крытый зелёным сукном, и пузатую чернильницу, и оловянный стакан, полный карандашей и ручек. А главное — регистрационную книгу в красном кожаном переплёте, лежавшую на почётном месте — священный фолиант, содержащий сведения о клиентах, и — косвенно — о доходах мэтра Барни. А теперь, значит, и его ассистента. То есть, меня.

Я положил портфель свиной кожи, изрядно потёртый и купленный на блошином рынке как часть маскарада, на пол возле орехового бюро и прошёлся по мягкому персидскому ковру. Ступать по нему было приятно. Надо бы и мне такой завести.