Примерно через полчаса библиотекарь закрыл последний том и откинулся на скрипнувшую спинку стула. Потёр глаза.

— Что ж, кажется, вам нужен «Беллерофонт», — сказал он.

— Это тайное общество?

— Да. Из довольно старых, дворянских. Не то, что нынешние, разночинные. Вот, что мне удалось найти, — старик открыл тоненький справочник на закладке и подал мне. — Прочтите уж сами. Второй абзац сверху.

Меня не нужно было просить дважды. Я жадно схватил книжку и стал читать указанную статью. Вначале говорилось об обществе, которое появилось ещё в далёком девятнадцатом веке, так что я даже решил, что старик-библиотекарь что-то напутал. Но потом решил дочитать до конца.

«Беллерофонт» был организован офицерами, собиравшимися сместить с престола императора, чьи военные реформы вызывали в среде британского офицерства недовольство. У истоков общества стояли отставленный со службы полковник Алекс Каннери, отстранённый от командования Лондонским драгунским полком полковник Питер Драббл и новый командир того самого полка Ричард Горбоуз.

Деятельность кружка была законспирирована: участники фигурировали в документах под кличками. Число участников общества быстро увеличивалось, в него вливались не только отставные, но и действующие офицеры, которые распространяли вольные и дерзкие рассуждения, поносящие правление императора.

В июле 1898 года о заговорщиках прознало правительство. Члены тайного общества успели уничтожить большую часть записей и документов — имелось подозрение, что их предупредили местные чиновники, оповещённые о прибытии агентов Секретной службы. Тем не менее, участников кружка со службы уволили и из страны выдворили, а троих, включая Каннери, даже заключили в Тауэр.

Разумеется, не все члены «Беллерофонта» были выявлены, некоторым удалось избежать участи своих товарищей. Переждав тяжёлые времена, они объединились в новое тайное общество, но на этот раз скорее коммерческого типа. Несколько наиболее богатых офицеров, оставив службу, занялись концессиями и принялись составлять капитал. Затем вложили деньги в промышленность — от лёгкой до тяжёлой. О деятельности этого кружка, законспирированного куда лучше своего предшественника, известно очень мало, поскольку политической пропагандой он уже не занимался и Секретную службу, соответственно, не интересовал.

Считается также, что его участники заказали себе особые кольца с изображением всадника с копьём (предположительно, Беллерофонта), а кроме того, оставляли на безымянном пальце левой руки длинный ноготь. На данный момент о кружке не известно ничего. Возможно, он перестал существовать.

Вот и всё, что было написано в статье. Когда я поднял глаза от справочника, библиотекарь мирно дремал, сложив руки на животе. Аккуратно положив книгу на стол, я присовокупил к ней пятифунтовую банкноту, поднялся и направился к выходу.

Из библиотеки я отправился прямиком домой, где снова тренировался в накладывании грима, который выбрал в качестве наиболее подходящего. Затем спустился в ресторан, чтобы подкрепиться перед отъездом. Мою трапезу прервал звонок Глории.

— Крис, во что ты опять ввязался?! — спросила она вместо приветствия, стоило ответить на вызов. — Мне сказали в управлении, что дело связано с террористами. Это правда?

— Догадываюсь, с кем ты говорила, — усмехнулся я. — Расслабься, дело передали Секретной службе. Кстати, её агент от этого не в восторге. Так что тебе повезло, что…

— Я знаю, кто как относится к этому делу! — перебила Глория. — Меня не волнует, что оно куда-то ушло. Такие расследования не в компетенции полиции. Я беспокоюсь за тебя, Крис! Ты как будто стремишься вляпаться во все неприятности, какие только возможно!

— Ничего подобного. Я понятия не имел, что в деле замешаны террористы. Это выяснилось в ходе расследования. Кстати, спасибо мне.

— Уверена, кто-нибудь тебе очень благодарен, но не я.

— Как непатриотично, — сказал я с лёгким укором. — Ты же офицер полиции, государственный служащий.

— Ха-ха, Крис, очень смешно! Ты сейчас где? Хочу тебя увидеть.

Я взглянул на часы.

— Извини, времени совсем нет. Я скоро уезжаю.

— Опять?! Куда?

— Не могу сказать. И дольше говорить — тоже. Был рад тебя услышать и спасибо, что беспокоишься, но не строй из себя няньку, ладно? Я уже большой мальчик.

— Крис, это хотя бы новое дело? Скажи, что оно не связано с террористами. А ещё лучше, скажи, что едешь в отпуск.

— Прости. Мне пора.

Врать и препираться не хотелось, так что я просто завершил вызов. Похоже, действительно хорошо, что не застал Глорию в управлении.

После обеда я упаковал вещи и поехал на вокзал. У меня был только жёлтый чемодан добротной свиной кожи с широкими ремнями, куда я сложил самое необходимое, включая гримировальные принадлежности. Осуществить преображение внешности я рассчитывал в купе, перед прибытием в Ковентри. Администратор клиники обещал прислать за мной одну из машин заведения.

Я занял место в двухместном купе, где уже расположился полный господин в клетчатой жилетке, белой сорочке и коричневом шерстяном костюме. Он читал книгу в чёрном переплёте, сдвинув на кончик короткого носа очки в золотой оправе. Представился мистером Силлом, деловым человеком. Так прямо и сказал:

— Я — деловой человек!

Вскорости оказалось, что едет он закупать зерно и какие-то консервы для своей торговой фирмы, карточку которой он не преминул мне вручить. На желтоватой плотной картонке было красивыми староанглийскими буквами выведено: «Силл и Шанц, торговля широкого профиля».

— Что значит «широкого профиля»? — спросил я, из вежливости убирая карточку в карман жилетки.

— О, это совершенно новая идея! — воскликнул деловой человек, воодушевляясь. — Моя собственная! Вот судите сами, — принялся он объяснять, закрыв и отложив на столик книжку, на обложке которой я заметил только название — «Пелэм, или Приключения джентльмена». — Сейчас ведь у нас как? Каждый торгует чем-то одним: овощами, колбасными изделиями, галантереей, дамским платьем, часами, бриллиантами и так далее. Продолжать можно хоть до бесконечности. Я же предлагаю совсем иной подход. Представьте огромный магазин, где будет множество лавок, и в каждой — что-то

своё. Переходи себе от одной к другой и покупай, что надобно. Не надо выходить на улицу и, купив булок с рогаликами, искать, где приобрести мозельского или рейнского. Всё нужное будет в одном здании. Ну, каково?! — мистер Силл гордо поглядел на меня поверх очков. — А сами лавки расположить по этажам со смыслом. Например, в самом низу продуктовые, на втором этаже торгующие одеждой, на третьем… да хоть рестораны, чтобы подкрепляться можно было между покупками.

— По-моему, это называется торговый центр, — сказал я.

— Товары же располагать тоже надо со смыслом, — не услышав меня, продолжал с жаром мистер Силл. — Которые всегда покупают, те подальше класть, а те, что расходятся плохо, в первые ряды выдвигать, на обозрение.

Я вздохнул.

— Так в торговых центрах и делают.

— Да? — на этот раз собеседник меня услышал. — Хм… Ну, и мы тоже будем.

Путь от Лондона до Ковентри был недолгий — всего несколько часов. Когда мистер Силл выходил в тамбур курить, я листал газету, купленную у мальчишки на перроне. Заглянул кондуктор, проверил билет, пожелал счастливого пути — вероятно, в расчёте на чаевые.

За час до прибытия в Ковентри я начал гримироваться, чем поверг своего спутника в немалое изумление. Пришлось озвучить заранее придуманную версию:

— Я актёр. Ангажирован для спектакля в местном театре, но опаздываю и должен выходить на сцену сразу по прибытии.

Объяснение было невероятным, однако делового человека вполне удовлетворило. Думаю, он слопал бы любое. Кроме «свежей» идеи торгового центра его, кажется, ничто не интересовало.

Когда я — а вернее, мужчина лет тридцати, с посеребрёнными сединой волосами, эспаньолкой и скорбным выражением смуглого лица — оказался на перроне Ковентри с жёлтым чемоданом в руке, уже смеркалось. Машина клиники, как и было обещано, ждала возле станции.