Доктор Улаффсон нахмурился и вопросительно взглянул на Рессенс. Та окликнула Люста и велела ему отойти в сторону. Немец послушно сел на табурет в пяти шагах от кресла.

— Мне стоило немалого труда уговорить доктора Улаффсона, — заговорила женщина, — дать тебе шанс объясниться. Ты убил четверых его людей, так что он настаивал на том, чтобы тебя утопили в ближайшем болоте, не дожидаясь, пока ты придёшь в сознание. Но я сумела доказать ему, что человек, убивший четверых, стоит больше, чем все они, вместе взятые.

— Очень любезно с вашей стороны. И надолго моя смерть отложена?

— Это зависит от тебя. Если мы договоримся, возможно, ты проживёшь ещё долго.

Я чувствовал, что женщина лжёт. Конечно, она хочет меня использовать, а затем избавиться. Но в моих интересах было подыграть. Возможно, удастся даже узнать нечто новое. А главное — появится шанс выбраться из мышеловки, в которой я оказался. Мне бы только пополнить запас энергии!

— Я вас слушаю, — сказал я с покорным и заинтересованным видом.

— Во-первых, ты продолжаешь утверждать, что не служишь в Секретной службе?

— Продолжаю.

— Ты убил несколько служащих клиники. Мы можем вызвать полицию, и тебя отправят в тюрьму. В россказни о том, как тебя пытались здесь убить, никто, разумеется, не поверит.

Я не мог не признать, что Рессенс права. В этом плане у неё были преимущества. Да и не только в этом. Кажется, я немного переоценил свои силы, забыв, что путь алхимика — это, прежде всего, путь учёного, а не шпиона.

— Но если ты служишь, вызвав полицию, мы подставим самих себя, — продолжала Рессенс. — Не так ли?

— Получается, что да, — согласился я.

— Значит, проверить это невозможно. Но не беда. В любом случае, мы хотим предложить тебе заключить взаимовыгодное соглашение.

— Вы не станете меня убивать, а что требуется от меня?

— Не только не станем убивать, но очень хорошо заплатим.

— Сколько? — быстро спросил я, чтобы продемонстрировать заинтересованность.

Сработало: и Рессенс, и швед слегка улыбнулись. Людям проще всего поверить, что собеседник готов на многое ради денег. Этот мотив почти всегда понятен.

— Ты отправишься с нами в Амстердам, — сказала женщина. — А там тебе объяснят, что от тебя потребуется.

— Предлагаете купить кота в мешке?

— Всё лучше, чем смерть.

И не поспоришь ведь.

— А когда я получу плату? — я решил убедить собеседников, что у них есть рычаг воздействия на меня. Пусть думают, что я жаден и готов ради денег на всё. — И сколько? — я постарался изобразить алчный огонь в глазах.

— Двадцать тысяч фунтов, — ответила Рессенс. — Если согласишься, пять из них получишь немедленно.

Конечно, их ведь можно потом забрать. У трупа.

— Я хочу сразу переслать их, — сказал я.

Рессенс усмехнулась.

— Боишься?

— Не доверяю.

— На том и порешим: ты не доверяешь нам, мы — тебе. Разве может быть союз надёжнее?

— Вам виднее.

Бравада — лучшая политика в общении с подобной публикой. Стоит дать слабину, показать страх — и тебя разорвут, как гончие зайца.

— Куда ты хочешь отправить свои пять тысяч? — спросила Рессенс.

Похоже, они с Улаффсоном решили, что переговоры будет вести она. Интересно всё-таки, что им от меня надо. Судя по всему, меня нанимают как человека, убившего четырёх себе подобных. Значит, в Амстердаме потребуется проделать нечто подобное. Но неужели у них недостаток собственных убийц?

— В Имперский банк.

— В Ковентри нет банков, — сказал швед. — Вам придётся подождать до Амстердама.

— Как насчёт онлайн перевода?

— У нас только наличка.

Ну, конечно! Так я и поверил.

— Значит, сделаю вклад на станции. Договорились?

Рессенс кивнула.

— Как угодно.

— Вы не скажете, что от меня потребуется? — без особой надежды закинул я удочку.

— Только то, что ты умеешь, — ответила Рессенс.

— А поконкретней? У меня целая куча достоинств. Например, могу аппендицит вырезать.

Без гарантии, что человек выживет, но ведь могу же.

Женщина вдруг рассмеялась. Громко, запрокинув голову. Швед тоже улыбнулся, продемонстрировав очень ровные, белые зубы.

— Нет! — покачала головой Рессенс. — В медицинских услугах недоучек мы не нуждаемся, слава Богу! Доктор Улаффсон и мой брат вполне способны… — она махнула рукой, закрывая эту тему, и поднялась. Швед тоже встал, с видимым сожалением положив вилку на тарелку. — Тебе принесут обед, — сказала женщина. — Люст запрёт дверь и останется снаружи, так что не пытайся снова сбежать. Рискнёшь — и мы будем считать наш договор расторгнутым. Ты умрёшь, — Рессенс взглянула на часы. — Мы уезжаем в половине третьего. Значит, у тебя полтора часа, чтобы поесть и привести себя в порядок. Прими ванну. Бумажки мы тебе оставляем, но пистолет и кастет — нет.

Она направилась к двери. Швед коротко кивнул на прощанье и последовал за ней. Уже на пороге Рессенс отдала Люсту команду на немецком. Телохранитель встал и сделал несколько шагов, доставая из кармана жилетки ключ от номера. Он не посмотрел на меня, когда выходил, чтобы запереть дверь снаружи. Щёлкнул замок, и воцарилась тишина.

Оставшись один, я прошёлся по комнате.

Что ж, всё могло обернуться гораздо хуже. Меня могли убить. Или мне пришлось бы убивать.

Я подёргал дверную ручку, затем выглянул в окно. За стеклом — решётка. Бросил взгляд на стол. Есть хотелось ужасно, но ковыряться в объедках? Только если буду умирать — действительно умирать — с голоду. Лучше подождать обещанный обед. Я снова сел в кресло, постарался расслабить мышцы спины и прикрыл глаза.

Нужен план. Любой, путь даже самый простой. Чтобы не оказаться обломком во власти стихии. Но мозг отказывался работать. Во-первых, голова ещё болела после полученного удара (но сотрясения, похоже, не было), во-вторых, я привык полагаться на свои магические силы. Никогда не думал, что могу их истощить.

Открыв глаза, я вытянул правую руку и растопырил пальцы. Они дрожали.

Самое время заняться медитацией. Я переместился на пол, принял позу лотоса и постарался, прежде всего, выровнять дыхание.

Вскоре лязгнул замок, и в номер вошёл коридорный с подносом в руке. В дверном проёме виднелся впустивший его Люст. Слуга поздоровался со мной, поставил поднос с едой на комод и принялся убирать со стола. Собрав посуду, он вышел в коридор, и немец снова запер дверь.

Я встал, переставил поднос на стол, сел и принялся за еду. Свинина на рёбрышках и молодой картофель с пикантным соусом были чудо как хороши. Не подкачал и густой сырный крем-суп. Кофе я выпил, закусывая черничным пирогом. Однако вкуса почти не чувствовал, так как был мысленно погружён в текущую ситуацию. В принципе, всё складывалось не так уж плохо. Главное — восстановить силы. И мне дали для этого время.

Покончив с обедом, я постучал в дверь. Люст приоткрыл. В щёлке виднелся светлый, почти бесцветный глаз. Немец молча выжидал. Я указал на стол с объедками. Не произнеся ни слова, Люст закрыл дверь. Через четверть часа явился коридорный в сопровождении горничной. Пока он убирал посуду, она отправилась готовить ванну. Немец стоял в дверях и наблюдал, заложив руки за спину.

Через полчаса я лежал в солёной ароматизированной воде. Обслуживали меня не хуже прочих гостей, только под замком держали. Что ж, чем дольше я здесь нахожусь, тем больше энергии накоплю. Прикрыв глаза, я продолжил медитацию.

В результате не заметил, как остыла вода. Пришлось быстро намыливаться и споласкиваться. Перед тем, как вылезти, я окатился ледяной водой. Подобные микрострессы, говорят, очень полезны.

От обрушившегося на затылок, плечи и спину потока перехватило дыхание, из горла вырвался короткий вскрик — зато все мысли разом куда-то подевались, голова стала чистой и пустой. То, что мне сейчас нужно.

Я быстро растёрся полотенцем, надел оставленный горничной на спинке кресла халат. Поискал бар и нашёл. Пива не было. Пришлось выпить полстакана джина. Жидкость обожгла рот и горло, но по желудку растеклась приятным теплом.