- Вот это и странно, - заметил я. – Каяться, так каяться.

- Вы, может, сомневаетесь, что Флакс убийца? – прищурился полицейский. – Зря. Допустим, насчёт офицера того пьяного я поторопился, признаю. Но Флакс себя не оговаривает.

- Да не в этом дело.

- А в чём? Что-то я вас не пойму, господин Блаунт.

- Флакс Бошан, может, и убил. Я это допускаю. Но кто тогда убил Кавендиш? Если не Флакс, конечно. И если не врёт.

Ласи досадливо поморщился

- Если, если… Зачем допускать? Врёт он!

- А вдруг нет?

- И что тогда?! – с лёгким вызовом спросил полковник.

- Как бы во время визита Её Величества другой преступник не убил кого.

Ласи аж дымом подавился. Мелко перекрестился, замахал руками.

- Бог с вами, господин Блаунт! Скажете тоже!

Смятение полковника, конечно, доставило мне удовольствие, но дело это не продвигало.

- А вы представьте, - сказал я.

- Не хочу! Вам просто обидно, что Флакс сам сознался, не дал вам возможности умом блеснуть перед бароном! Да и какой шанс для рекламы упущен! Вы, небось, уже представили, как про вас по телику трубить станут: мол, Кристофер Блаунт раскрыл убийства в Брайтоне! То-то повалили бы клиенты, да?

Я нахмурился. Ласи и сам понял, что перегнул палку. Младший я сын в семье или нет, но род наш слишком влиятелен, чтобы позволять себе подобные разговоры хоть с кем-то из нас.

- Уверен, вы бы его нашли, - сказал полковник примирительно. – Но теперь уже ничего не попишешь. Дело закрыто!

- Где сейчас Флакс? – сухо спросил я. - В камере?

- Нет, он ведь на ладан дышит. Под домашним арестом. С охраной, разумеется. Приставил к нему двух человек, - Ласи усмехнулся. - Не убежит!

- Я должен с ним поговорить.

- Это уж лишнее, - покачал головой полицейский. – Признание у нас его имеется, а после вашей беседы он, глядишь, ещё и отпереться от всего надумает. Нет уж, господин Блаунт, извините, но я этого позволить не могу. Дело, которое вам поручил барон, сделано, так что можете отдыхать в своё удовольствие, а Флакса оставьте нам. Вы ведь на курорт не убийства расследовать приехали, так что ничего особо не потеряли.

Было ясно, что от полицейского толку не будет. Сухо попрощавшись с ним, я ушёл.

По дороге размышлял. Если Флакс и убийца, то не один замешан. Зачем ему брать на себя одно и отказываться от другого, зная, что ему всё равно не поверят? Глупо! А история насчёт того, что он случайно встретил Бошан в гроте, не выдерживает никакой критики. Ей пришёл вызов, так что ни о каком совпадении речи быть не может. Флакс темнил. Молчал именно о том, что мне хотелось узнать: с какого перепугу Бошан отправилась ночью в грот, почему она не кричала, зачем офицер пытал и убил её. Ни на один из этих вопросов Флакс не дал ответ.

И что это за слова о том, что всё равно душу не спас? С этим надо разобраться. Я чувствовал, что ответ есть у Редверса. Стоит, пожалуй, согласиться на его пари и узнать, что это за особое условие, которое банкомёт сообщает в последнюю очередь. И как оно связано с выкупом.

Домой возвращался под дождём. Если живёшь на Туманном Альбионе, привыкаешь, что даже на курорте бывает плохая погода.

Уже прошло достаточно времени на подготовку операции по ликвидации или захвату Гровенора, так что я ожидал нападения на виллу со дня на день. Надо было либо успеть до него, либо вписаться в чужое. В суматохе имелся шанс добраться до барона раньше остальных. Так что я решил овладеть элементалем земли, чтобы не зависеть от эликсира и круга трансмутации.

В зале зиккурата меня встретил уже знакомый персонаж. Услышав, что мне нужно, представился Террой и отправил в земляной тоннель, со стен и потолка которой свисали корни растений. Я шёл, разглядывая шевелящихся червей и светящихся насекомых. Местами они встречались целыми гроздьями.

Наконец, тоннель привёл меня в пещеру со сферическим потолком, буквально облепленным светлячками. Они заливали пространство зеленоватым сиянием. В центре располагался золотой трон с высокой спинкой и семью широкими ступенями, покрытыми толстым алым ковром. Справа стояла бронзовая статуя ангела в доспехах и с распростёртыми крыльями. В руке он держал меч. Слева пристроилось изваяние склонившего голову монаха. Сложив ладони, из которых свисали чётки, он молился. А между ними на троне восседал вполне «живой» кардинал в роскошных одеяниях. Такого увидеть я никак не ожидал. Приблизившись, остановился, не зная, что сказать или сделать. Но священник, наблюдавший за мной с благосклонной улыбкой, заговорил сам:

- Подойди ближе, сын мой. Не бойся.

- Я и не боюсь. Просто… Ваше лицо мне кажется знакомо, но уверен, что мы не встречались.

- Меня зовут Антонио Барберини. Я – кардинал Флоренции.

Ах, да, точно! Этот тип был главным инквизитором в то время, когда я жил в ином мире. Именно во время его деятельности меня сожгли. И, кроме того, он инициировал разборки с противниками республиканской партии. Так что мой отец в некотором роде стал и его, пусть и не прямой, жертвой. Я видел лицо Барберини на портретах и люто ненавидел его. Сейчас это чувство, притупившееся с годами, всколыхнулось с новой силой.

- Подойди же, юноша, - сказал кардинал, кивнув. – Я дам тебе благословение.

Что я должен сделать, чтобы пройти испытание? Ответить на его предложение? Убить?

- Чего ты ждёшь? – ласково спросил Барберини. – Не веруешь в Бога? Не уважаешь католическую церковь и власть Папы Римского? Может, ты такой же еретик, как твой отец, и хочешь разделить его участь?

Так, провокация! Понятно… Мне едва удалось сдержаться, так как ненависть буквально захлестнула меня. Пока я стоял, сгорая в её пламени, кардинал продолжал:

- Вижу, ты такое же заблудшее отродье, как и он. Жаль, тебя не отправили на тот свет вместе с ним. Подобные вам недостойны топтать землю, ибо вам уготован ад!

Барберини откровенно нарывался. Видимо, я всё же должен был прикончить его. О, я с удовольствием сделал бы это! Если это всё, что нужно, чтобы получить элементаль земли, то дело и выеденного яйца не стоит.

- Твоя мать была не лучше, - заявил, вздохнув, кардинал. – Её душа тоже горит в пламени Преисподней. Если не одумаешься и не уверуешь, как положено доброму флорентийцу, отправишься туда же!

В моей руке появился гудящий от напряжения меч. Лезвие испускало холодный белый свет.

- Пади же на колени и раскайся, чернокнижник! – повысил голос Барберини, не обращая на это внимания. – Откажись от колдовства и помощи ада и спаси свою душу! Сделай то, чего не смог твой жалкий, презренный отец! Он был грешником, и участь его незавидна! Но у тебя ещё есть шанс!

Стоп! А почему этот тип говорит о моей прежней жизни?! Откуда ему знать… Похоже, пространство зиккурата не имело привязки к определённой реальности, и моё прошлое оставалось моим, невзирая на то, что я начал новую жизнь. А это означало, что… я нахожусь в точке, откуда можно попасть, куда угодно! В том числе, и в родной мир! От такой перспективы аж голова закружилась. Не то чтобы я собирался возвращаться… Нет, прошлое осталось в прошлом. Да и не осталось там ничего, что меня влекло бы. Но сам факт! Возможность пересекать границы миров! От такого дух захватывало! Вот только как этому научиться…

Мои мысли прервал Барберини.

- Если дело в том, что ты обижен на церковь за то, что она отняла у тебя отца и стала невольной причиной смерти матери, - вдруг проговорил он, - а затем и тебя сожгла, то прости. Всё это делалось во благо. Откажись от ненависти и открой сердце Богу!

Так… Похоже, дело было не в убийстве священника! От меня требовалось… ПРОСТИТЬ!!! Ха! Мне даже стало смешно. Как можно забыть обо всём?! Нет, это нереально! В памяти возникли образы мамы и папы в последние минуты их жизни. И ненависть всколыхнулась с новой силой!

- Подойди же и поцелуй перстень, - проговорил кардинал, протягивая руку с золотым кольцом. – Откажись от прежней жизни и войди в Царство Божие! И будет тебе дарована вечная жизнь!