— Да. Забирай.

Печати мигнули и растворились в воздухе. Демон плавно вытащил из колчана стрелу, дунул на неё, и оперенье из бело-голубого стало золотым. Маркиз натянул тетиву, замер на мгновение и разжал пальцы. Стрела вонзилась девушке в грудь, прошла навылет и исчезла.

Я смотрел на горничную, ожидая исцеления. Демон тем временем достал из колчана вторую стрелу. Он уже наложил её на тетиву, когда вдруг изогнулся, словно его скрутила судорога. Изо рта Маркиза вырвался сдавленный крик, полный боли. Пальцы разжались, и стрела выпала из них, тут же исчезнув. Такое я видел впервые. Поэтому понятия не имел, что происходит, и как реагировать.

— Ты не сказал, что она зачарована! — прохрипел, корчась в пароксизмах, демон. — На неё наложено заклятье тем, кто гораздо сильнее меня! Я не могу его снять… И исцелить — тоже! Её тело… как и душа… принадлежат тёмному владыке! Моя магия не смеет касаться её… Я расторгаю нашу договорённость, чародей! Твои глифы вернутся к тебе.

В воздухе возникли вращающиеся Печати, а Лерайе начал опускаться в пылающий сигил.

— Эй, погоди! — спохватился я. — Какому владыке?! Назови имя!

— Я не смею… — донеслось до меня затухающим эхо из мерцания лиловых лучей чертежа.

Портал погас.

Проклятье! Получается, я ничего не могу сделать?! Нет, ещё не всё кончено! Я владею алхимией и могу использовать её, чтобы извлечь пулю и исцелить рану. Бросившись к шкафам, я начал поспешно вытаскивать препараты для органической трансмутации. Когда вернулся к столу, на котором лежала горничная, руки мои слегка дрожали. Мне ещё никогда не приходилось вытаскивать человека с того света таким образом. Тем более, зачарованного кем-то, кого испугался даже демон!

Спустя час я, выжатый, как лимон, отступил от девушки. Больше для неё сделать ничего не мог. Подойдя к двери, выглянул и подозвал Софи.

— Бинтуйте. У меня уже нет сил.

— Как она? — с тревогой спросила девушка, заходя в комнату.

— Трудно сказать. Тяжёлый случай.

И загадочный. Но об этом распространяться я, само собой, не стал.

Пока я сидел, переводя дух, Софи наложила повязку — надо сказать, довольно ловко. Но толку-то? Сердце у горничной почти не билось, а её смерть стала лишь вопросом времени. И я был совершенно бессилен это предотвратить. Моих знаний и возможностей не хватало. Впервые, если подумать. Я столкнулся с могущественным противником, который был мне не по зубам. Пока, во всяком случае.

— Неужели умерла? — тревожно спросила Софи, взяв запястье горничной и пытаясь нащупать пульс нитевидный.

— Пока нет, — ответил я. — Но, наверное, умрёт.

— Нужно было ехать в больницу!

Я спорить не стал: зачем? Я-то знал, что поступил правильно, использовал единственный шанс спасти девушку. И врачи ей ничем не помогли бы. Вот только что скажут на это в полиции? И стоит ли сообщать о произошедшем? Но ведь есть свидетели. Та же Софи не станет молчать. Слишком правильная. Да и тело… нет, пока что ещё не тело! — поправил я себя. — Живой человек! Я посвятил жизнь поиску бессмертия, и пока горничная не умерла, не сдамся!

Вот только вид пациентки и её состояние не внушали оптимизма. Горничная фон Раскуль лежала подозрительно неподвижно. Казалось, на столе — очередной приготовленный для вскрытия труп. Я подошёл к девушке, пощупал пульс и не обнаружил. Внутри что-то оборвалось. Торопливо схватив металлическое зеркальце на тонкой ножке, я поднёс его к губам горничной. Подождал секунд десять — безрезультатно! Кровь из раны тоже не шла. Девушка была мертва…

Я бессильно опустился на стул, бросив зеркальце на покрытый полотенцем стол. Проклятье! Даже алхимия не делает тебя всесильным. Всегда есть тот, кто окажется сильнее.

— Что?! — испуганно спросила Софи, заметив, как я изменился в лице.

— Всё кончено! Мы проиграли. Я проиграл.

Девушка хотела что-то сказать, но сдержалась. Впрочем, нетрудно было догадаться, что она не стала упрекать меня в отказе искать больницу, поскольку уже сделала это, и совсем недавно.

Прошло около двух минут в тягостном молчании. Я не знал, что сделать или сказать: не был готов к такому повороту событий, когда планировал попасть в клинику доктора Улаффсона и освободить горничную. Мало того, что девушка умерла, так теперь во всё это впуталась едва знакомая барышня со своими проблемами, не говоря уж том, что дело в принципе осложнялось похищением сына Кирзби, к которому, конечно, имела отношение фон Раскуль.

— Мне пора, — неуверенно сказала Софи, натягивая перчатки. — Меня вот-вот хватятся. Если ещё этого не сделали.

Я равнодушно кивнул. Мне было всё равно, что сделает гувернантка. У меня на руках умер человек, которого я пытался спасти. Не так я себе всё это представлял, да и вообще события нынешней ночи виделись мне ещё несколько часов назад совершенно иначе. Казалось, выйду победителем, а обернулось вот как… И моя уверенность в своих силах, питавшаяся продвижением по ступеням Чёрного зиккурата, существенно пошатнулась. Поистине, успехи не только окрыляют, но и ослепляют… Вот вам и урок на будущее, господин Блаунт.

Софи направилась к выходу, но у порога остановилась и, обернувшись, посмотрела на меня. Помедлила несколько секунд, но, ничего так и не сказав, вышла из анатомички, притворив за собой дверь. Я остался один.

Через пару минут в комнату заглянул охранник, увидел мёртвую девушку и всё понял. Сочувственно вздохнул.

— Кто это хоть такая, господин Блаунт? — спросил он.

— Это горничная одной графини. Её хотели убить. Я пытался спасти. Не получилось.

Охранник направился к столу. Взглянул в лицо мёртвой, почесал затылок. Спросил:

— Вызвать полицию? — и тут же добавил: — Наверное, не стоит. Вы ведь не доктор. Засудят вас. Может, её туда? — он ткнул пальцем в сторону подпольного холодильника. — Положить, ледком присыпать, да и дело с концом. Никто не заметит, ведь там мертвяков полным-полно. А вы её потом потихонечку того… Я никому не скажу, честное слово. Правда, знакомая ваша тут была ж ещё. Как она? Не сдаст?

Вот в этом я сомневался. С какой стати Софи меня выгораживать? Тем более, самой при этом подставляясь. И вообще, девушки существа нежные, они неприятностей не любят. Если только не влюблены страстно и самозабвенно. Тогда им всё нипочём. Любая жертва в радость.

С другой стороны, Софи отправилась в чужой дом, проникла внутрь и участвовала во всём, что произошло в клинике Улаффсона и за её пределами этой ночью. Явно неординарная личность. Так что в полицию, наверное, обращаться всё-таки не станет. Это… нелогично, что ли. Я сам не мог себе толком объяснить, почему, но чувствовал, что со стороны девушки опасаться нечего. Наитие посетило, так сказать.

— Если по её наводке сюда нагрянут фараоны, а в колодце плавает мёртвая девица с дыркой в груди, нас по головке не погладят, — заметил, видя мою нерешительность, охранник.

— Думаю, она не донесёт, — сказал я и прошёлся до люка, закрывавшего ледник. Подёргал цепь. Она висела свободно, звенья слегка звякнули. — Помоги-ка, раз всё равно здесь.

Вдвоём мы принялись вертеть барабан, наматывая на него цепь. Анатомичка наполнилась лязганьем и скрипом петель поднимающегося люка. В комнате сразу стало холоднее.

— Ну, и вонь! — просипел Пол, когда крышка была открыта достаточно, и я поставил барабан на стопор.

Он хотел помочь перенести горничную к леднику, но я его остановил:

— Я сам. Уж до конца…

Пол отступил, давая дорогу.

Скатав простыню, я взял голую девушку на руки и понёс к отверстию в полу. Опустился возле края на колени и опустил горничную на лёд. Затем взял лежавшие поблизости грабли с короткими и закруглёнными (чтобы не повредить тела) зубьями и принялся накидывать на голую девушку куски льда.

Когда через несколько минут я отложил грабли и встал, охранник был уже возле барабана. Снова, действуя слаженно, мы опустили люк. Хотя обычно я справлялся с этим один, помощь Пола пришлась кстати — почему-то крышка показалась мне в этот раз крайней тяжёлой. Наверное, потому что попытки спасти горничную отняли у меня много сил.